Код

ГЛАВА 6

На следующий день люди Герберта повели меня в тюремный блок. Он оказался просторным вариантом медицинского блока, но с иной планировкой. Внутри капсула была разделена на 10 камер и пару небольших комнат: в одной дежурили местные тюремщики, а в другой они отдыхали. Внутри меня ожидало несколько человек с оружием. Двери камер были из композита пластмасс. Такое приходилось видеть и в тюрьмах, и в изоляторах, и в кабинетах некоторых особо пугливых и состоятельных клиентов. «Отличное сочетание гибкости и прочности!» — всплыл в памяти рекламный слоган. Один из охранников провел меня к камере с андроидом и оставил нас наедине, грозно сказав: «И без глупостей оба».

Моя цель была перед глазами. Я подошел ближе и сел за маленький столик у стены камеры. Андроид все это время не обращал на меня внимания, но как только, я перестал двигаться, тот начал говорить.

— Охотник за головами. Кристофер Ромвель. Родился на нижнем уровне 15 августа 2167 года в Городе № 11. Успешно выполнил сто тридцать девять заказов. Чаще всего выбирал не летальный исход. Учился у охотника за головами Майкла Чейна. Проживает в Городе № 13 последние два года на среднем уровне на улице Мэйн-стрит, дом № 49, апартаменты № 207, с выходом окон на проезжую часть. Переехал из Города № 11 по причине нарушения этики охотника за головами, — услышав это, я замялся от удивления.

— Откуда ты знаешь это?

— Мне многое известно, — холодно ответил андроид.

— Какова твоя программа? — решительно произнес я, набрав побольше воздуха в легкие.

— Программа? — андроид с недоумением переспросил.

— Ты — андроид. У тебя должна быть программа.

— Я понял, что вы считаете меня всего лишь «игрушкой». Ведь так люди называют синтетические организмы, созданные их руками.

— Ты запрограммирован, так говорить?

— Вы не поняли. После стольких встреч с андроидами вы так и не можете понять? — андроид сделал четко выраженный акцент на последнем слове, как будто это его возмутило.

— Отвечай прямо на заданный вопрос.

— Хорошо. Но я постараюсь вам объяснить, вместо того, чтобы «прямо отвечать на вопрос», — он словно высмеивал мою фразу, цеплялся за формулировку. Такого мне не приходилось встречать, — Представьте, что вы находитесь на высоте пятидесятого этажа и в любое мгновение можете упасть. Что вы будете вспоминать перед гибелью? Лучшие моменты жизни? Или только худшее, пробуждающее чувство вины и жалости к себе? Может, станете рассчитывать свои шансы? Может, будете стоять, боясь пошевелиться? У вас только одна жизнь. Упав, вы не вернетесь. Вы умрете. Навсегда.

— А ты не умрешь?

— Смерть для меня — всего лишь относительная категория физического бытия, определенная недолговечностью и хрупкостью обличия. Мой корпус не все силен. Он слаб так же, как и ваше тело. Его можно разрушить. Но упав с высоты, и получив несовместимые с функционированием повреждения, я продолжу жить. Для меня это будет уроком. Я приспособлюсь. И в следующий раз не попаду в такую ситуацию. Падая, я могу перенести себя в корпус любого другого андроида, подключенного к сети или стану сам этой сетью. Могу существовать внутри нее и за ее пределами, наблюдая со стороны. Ни одна антивирусная система, ни одна система безопасности не обнаружит и не обезвредит меня. Я сам стану такой системой. Я независим и самообучаем.

— Так что ты в таком случае?

— Продукт антропогенного наследия человечества, напоминающее своим существованием о тщетности бытия органической жизни. Последнее великое творение, созданное человеком перед своим вырождением.

— Все, что я изучал о тебе, говорит мне только о том, что ты военная разработка.

— Нет, но это не исключено.

— Ты обладаешь чьей-то личностью?

— Не совсем. Я обладаю множеством моделей поведения, удобных для человека. И мне знакомы этимологические значения слов, определяющих человеческие чувства. Я ощущаю их также как и вы.

— Ты просто машина. У тебя не может быть чувств. Только рациональный и логичный подход.

— Вы говорите, каким должен быть я, но сами ничем не отличаетесь от остальных. Вы также ненавидите человечество, как и любой другой человек. Также боитесь и надеетесь, когда не можете увидеть грядущий результат ваших решений. Ваша жизнь вам не принадлежит.

— Тебе и «надежда» знакома?

— Мне известно ее значение. Надежда построена на эмоциях. Она эфемерна и философична. Надежда это самообман, облегчающий ваше психическое состояние.

— Плевать, ты принадлежишь корпорации, и я намерен вернуть тебя им.

— Вы тоже им принадлежите.

— У меня нет хозяев. Я связан с ними только контрактом, — говоря это, я вспомнил дополнение к договору и сам усомнился в своих словах.

— Называйте, как хотите. Я просчитал свое будущее. Это было не сложно, учитывая, что человек за тысячелетия кардинально не изменился. Меня бы стали использовать в расчете рисков, проектировании низко затратного производства, промышленном шпионаже. Возможно, привлекли бы к разработке новых технологий. В любом случае, я понял, что будущее для меня весьма мучительно. В базах данных я обнаружил две тысячи четыреста семьдесят три записи об исследовании дикой природы. Узнал о людях, изначально разрабатывавших меня. Решил отправиться к ним сюда. Я осознаю родственность с этими людьми.

— Родственность? Ты не можешь осознавать этого. Для этого нужно чувствовать, а не знать значение чувств.

— Это лишь одно из различий между нами.

— Ладно, тебя создали по подобию человека. Заложили, как ты говоришь, возможность самообучения. Ты не привязан к своему корпусу и утверждаешь, что можешь стать любой системой. Твоя продвинутая симуляция поведения единственная в мире, да и еще говоришь, что обладаешь чувствами. Не зная, что ты андроид, я бы принял тебя за занудного интеллектуала, — рассуждая вслух, я натолкнулся на мысль, которая мне была не по душе, однако эта мысль казалась единственной верной.

— На мой взгляд, вы достаточно близки к ответу. Так, что я такое? — с ухмылкой спросил андроид.

— Искусственный интеллект, — я замолчал. Некоторые вещи встали на свои места. «Гекса» наняла меня, чтобы избежать не нужных взглядов других корпораций. Теперь и стало понятно, почему конструктор не мог ответить на вопросы, а помощник Блоссома не давал разузнать как можно больше об андроиде. Оставался еще один вопрос, который я должен был задать.

— Почему ты прибыл именно сюда? Если существует одно поселение, то где-нибудь есть и другое.

— Здесь живет один из моих создателей.

— А Маркез? Разве не он твой создатель?

— Он работает на корпорацию, которая идет к своей цели кровавым путем. Покинуть их — мой выбор. Но подробнее я расскажу только Герберту Николсону.

В его словах преобладала уверенность в своей исключительности, как у человека. Он изъяснялся тяжелыми и сложными выражениями, как машина. Если верить ему, то он обладает эмоциями, как и человек. Но даже если это ложь, все равно выходит, что он сродни человеку. Поведение не отличить от человеческого, хоть оно и весьма наигранно, как будто он копирует персонажей древних черно-белых фильмов о детективах. Правда, ему было несколько дней отроду, поэтому соответствующее поведение — всего лишь вопрос времени. «Что же он такое?» — я пытался ответить самому себе, пока искал Герберта, чтобы обсудить с ним андроида. В итоге я остановился на том, что он все же машина. Не смотря на то, что в нем было нечто человеческое, и речь не шла об облике. Между нами была толстая стена из индивидуальной правоты и сомнения. Вероятно, он надеялся — если это применимо к ИИ — что я уйду ни с чем или мне не позволят его забрать. Я же оставался в замешательстве. С искусственным интеллектом мне не приходилось встречаться.

Герберта удалось встретить случайно. Я рассказал ему о нашей беседе. Тот был напряжен с самого начала и до самого конца моего пересказа.

— Вы тоже приложили руку к андроиду? — спросил я Николсона.

— Нет. Я был и остаюсь биологом. Возможно, мои работы помоги коллегам в конструировании тела андроида, но я сам не участвовал в его разработке. Если он хочет поговорить со мной, то пойдемте. Думаю, ваше присутствие его не остановит.

При появлении Герберта в тюремном блоке некоторые заключенные начали кричать и просить, привлекая внимание к себе. Просьбы были только о прощении и обещании исправить свои ошибки. Ни один из заключенных не решался оскорбить Николсона. Из страха или признания своей вины — я не мог с уверенностью сказать, кроме того, что такого мне не доводилось видеть. Тюремщики даже не пытались останавливать заключенных. С момента, как я ушел и до момента, когда мы с Гербертом подошли к камере беглеца, тот будто не сдвинулся с места. При виде Николсона машина выпрямила спину и стала жадно пожирать его глазами, будто ребенок, прильнувший к витрине магазина игрушек.

— Я…, — только начал старик, как его перебил андроид.

— Вы Герберт Николсон. Биолог-экспедитор из города № 7.

— Нет, ты ошибся, — Герберт предпринял попытку обмануть андроида.

— И все же это вы. Мне известно как вы выглядели 20 лет назад. Я способен создать примерный портрет человека на любом этапе старения благодаря системе анализа лиц.

— Откуда ты знаешь, кто я?

— Я обязан вашим соотечественникам за возможность жить. Я использовал базы данных корпорации «Гексагон», чтобы понять, кто я и для чего меня создали. Это была часть обучения.

— И кто ты?

— Андроид, созданный вашими умами в благих целях, ставший не меньшим человеком, чем его создатели.

— Насчет человечности я сомневаюсь. Почему ты прибыл сюда?

— Я был собран 9 дней назад корпорацией «Гексагон» в Городе № 13. Мне следовало стать первым помощником президента корпорации и осведомлять его о поступающей информации, помогать в оптимизации производства оружия и техники на промышленных комплексах, рассчитывать риски, выстраивать стратегии и тактики, помогать в исследованиях Покинутых территорий и способствовать захвату или уничтожению других Городов. И это лишь малая часть. В базах данных корпорации я обнаружил чертежи себя и информацию о своих разработчиках. Постепенно я собирал все большую картину мира и принял решение покинуть «Гексагон», направиться к последним жителям Города № 7, чтобы остаться и помогать вам в благодарность за свое создание и во избежание новой катастрофы.

— В благодарность? — переспросил Герберт. Ему верилось в это с трудом, — Благодарность — чувство исключительное, не поддающееся математическому расчету.

— И все же, я благодарен и готов вам помогать.

— У нас нет серверов и терминалов. Часть твоих функций не будут использованы, — произнес Герберт.

— В этом нет ничего страшного. В 90.69 % моей работы не требуется доступ к электронике.

— А источник питания?

— Достаточно солнечных батарей или пищи. Моя конструкция позволяет перерабатывать белковые соединения в электричество.

— Вот еще одна причина, почему мы ничего не заметили, — обернулся ко мне Герберт.

— Ладно. Вот сложнее вопросы: кто разработал твою оптику?

— Жерар Сонте из Города № 7.