Со вкусом гнили

Торговец кинул на босса яростный взгляд, замер ненадолго, потом болезненно выдохнул и повесил голову. Тихо сказал:

— Ладно. Ладно. Геройствовать и упрямиться в моем положении бессмысленно, да?

— Итак…

— На основе ваших пропусков наши люди написали программу и создали устройство, благодаря которому можно скрыть от коптеров сразу большое количество людей. — Тощий поглядел на него скептически, а кое-кто из его людей рассмеялся. Старик пожал плечами: — И на Свободных Землях можно встретить умных людей.

— Допустим, — согласился босс. — Обыщите его.

Двое в черной форме стянули с Радомира плащ и вывернули все карманы. На поясной сумке под рубахой нашлось некое устройство, куб, корпус которого состоял из разномастного пластика, будто тот, кто его собрал, использовал в буквальном смысле все, что подвернулось под руку.

— Интересно, — протянул Тощий. — Надеюсь, ты меня не осудишь, если я не поверю тебе на слово. Времена такие, знаешь ли, когда чужое слово мало что стоит. — Он помолчал немного, с любопытством и своей вечной полуулыбкой разглядывая старовера. — Ну и еще вопрос, последний: какая вам выгода от этих тварей? Что вы собирались получить взамен?

Радомир помолчал немного, приподнял уголки губ и спокойно, устало заметил:

— Ты говорил, что давно уже понял мою суть. Сам-то как думаешь? — Он тяжело вздохнул и с неподдельной печалью огляделся. — Мы знакомы восемь лет. Все это время я изучал вашу культуру и порядки, пытался понять ход ваших мыслей. Другие люди, путешественники, говорили, как все устроено в империи, но я не верил. И вот я здесь, наблюдаю, как из года в год все ниже и ниже падает Огнев. Как он все больше грязнет в собственном тщеславии, в слепой вере, что высшая сила на Земле — разум человеческий, и что именно он способен исправить все то, что сам же считает неправильным. Ну, ответил я на твой вопрос?

— Значит, всё-таки в героя… Жест альтруизма во имя мира и справедливости. Как глупо. А я ведь считал тебя хорошим торговцем.

— И что ты теперь собираешься делать?

— Как что? — легкомысленно ответил Тощий. — Убить всех. А ты посмотришь.

В тишине, воцарившейся после этих слов, из толпы припертых к стенке порчей вдруг выскочил один, весь покрытый густыми черными волосами, похожими на шерсть. Он со звериным рыком кинулся на Тощего, взмахнул внушительным кулаком. Тощий даже не посмотрел в его сторону. Небрежным движением руки отмахнулся от него, словно от насекомого. Порченый пролетел несколько метров, ударился о стену и сполз вниз. Один из охранников докончил его выстрелом в грудь.

— Нам не нужны непослушные бараны. Сам видишь, если не держать их на поводке, они показывают свою истинную природу. В расход.

— Нет, погоди! — поспешно воскликнул Радомир, но Тощий не обратил на него внимание.

Тоннель огласили десятки выстрелов. За какую-то минуту все до одного порченые, что в ужасе жались к стенкам, лежали теперь мертвые, а светлый гравий медленно погружался в красное. Когда стихли последние выстрелы и никто больше не стонал недобитым, Тощий отчеканил:

— Звери. Мусор. Вот, кто они. Гниль на теле цивилизации. Но даже они могут послужить городу. Может, станут отличной питательной средой для роста пищевых клеток. Может, соберём из их частей новый отряд Чистильщиков, чтобы отлавливать тварей, которые ещё гуляют на свободе. А как вы используете свою нечисть?

Угрюм проворчал проклятие и сплюнул, с ненавистью глядя на Тощего из-под черных бровей. Марек подался немного назад и застыл, взгляд его светлых круглых от потрясения глаз метался во все стороны. Радомир уставился в одну точку с такой болью, будто переживал собственную трагедию. Ив проследил за его взглядом. Среди тел лежал мальчик. Его широко раскрытые стеклянные глаза глядели в потолок, изо рта стекала струйка крови. Сверху лицом вниз лежала женщина, и мальчик как бы выглядывал из-за ее плеча.

Потом Радомир медленно обернулся к Тощему. Во взгляде старика была черная ненависть. Впервые Ив видел его таким.

— Ты заставил невинных людей — детей! — которые тебе даже не нужны, платить за чужие ошибки. Мои ошибки. И все ради чего? Чтобы доказать самому себе, что ты больше не мальчик из трущоб? Что теперь у тебя есть право голоса, да ещё какое?! Что теперь все по легчайшему движению пальца должны исполнять любое твое слово и ни в коем случае не сомневаться, ведь оно, твое слово, истинное? — При этих словах глаза босса слегка сузились, но холодная улыбка осталась на месте. Зато его подчинённые явно занервничали. — А как думаешь, часто ли твои люди перешептываются за спиной, что любовь к власти и замашки бога — это всего лишь стремление получить то, чего ты был лишён в детстве? Знаю я таких, как ты. Тех, кого избивали за каждую мелочь, кто голодал, кого считали грязью, недостойной внимания. Тех, кто рос, с завистью глядя на богатство и роскошь жителей верхнего мира. Полгорода таких, взращенных на плодородной почве империи. И благодарение богам, что не каждый приходит к власти.

Тощий улыбнулся чуть шире. В тусклом свете блеснули ровные белые зубы.

— Какая проникновенная речь, какая страсть, — протянул он с иронией. — Мне удалось задеть тебя за живое? Интересно, ты так же плачешься по поросятам из своего хлева, когда кто-нибудь решается забить одного к ужину?

Торговец заскрипел зубами, но промолчал.

— Ну, довольно трепаться. Время позднее, а вам ещё предстоит проделать неблизкий путь.

Радомир непонимающе нахмурился, оглядел по очереди своих людей. Имперцы с вопросом уставились на босса.

— Да-да, ты все правильно понял. Можете идти.

Торговцы медленно поднялись с колен, явно ожидая какого-то подвоха. Ив без раздумий убрал клинок от горла парня, однако не ослабил внимания на случай, если тот задумает что-нибудь вытворить.

— Буду ждать через неделю. Надеюсь, мой заказ не потерялся в этой суматохе?

Староверы все ещё пребывали в недоумении. Радомир поднял с земли плащ, отряхнул от пыли и потянулся к оружию, которое обронил один из порченых, однако охранник отпихнул его ногой подальше. Марек сделал несколько шагов на затекших ногах, с опаской глядя вокруг. Когда парень поравнялся с Тощим, тот опустил руку на его плечо. Марек вздрогнул, остальные замерли.

— Ты верно недавно подметил, что мы нуждаемся в ваших товарах так же, как и вы в наших. И в общих интересах будет закрыть глаза на этот досадный инцидент, чтобы и дальше обеспечивать своих людей тем, что им необходимо. Готовы ли вы продолжать сотрудничество?

Радомир поспешно кивнул, но Тощий лишь сильнее сжал плечо Марека.

— Пойми меня правильно: учитывая последние события, я не могу больше положиться на твое слово. Мне нужны гарантии. Поэтому парень ненадолго останется нашим гостем…

— Я и сам могу остаться, — тут же вызвался торговец.

— Уж конечно, — усмехнулся босс, — не сомневаюсь. Однако ты будешь полезнее там, за стеной. Ты ведь кто-то вроде старейшины в своей деревне? А мальчишка, наоборот, принесет больше пользы здесь. Так ты с гораздо большей охотой будешь спешить сюда каждую неделю. Ну а если вдруг перестанешь… попробуй догадаться сам, ведь мы так долго знакомы.

Тощий развернулся и потащил за собой Марека, вцепившись железной хваткой в его плечо. Парень сколько мог глядел назад, на своих товарищей, и те провожали его растерянными взглядами. Потом Радомир опустил голову, принимая поражение. Его плечи поникли, взгляд потускнел. Он бездумно принял оружие из рук охранника, сунул его за пояс и побрел к лестнице. Угрюм обвел всех на прощание злым, непокорным взглядом, остановился на Иве, сплюнул, многозначительно глядя ему в глаза, и отвернулся.

Ив медленно последовал за боссом вместе с его людьми. Он вытряхнул из кудрей пыль и мелкие камушки, оглядел заляпанную одежду. На руке уже запеклась чужая кровь, и оттирать ее было бесполезно. Пульс медленно начал приходить в норму, в ушах все ещё звенело, голова раскалывалась, а тело только сейчас начало подавать первые признаки усталости. Болели ребра и спина, лицо саднило после крепких ударов Марека. Он провел языком по зубам — новых дыр не появилось, и то хорошо. На новые зубы свои кровно заработанные он тратить не собирался, пока есть другие, жизненно важные вещи.

В тоннеле стоял густой запах железа и паленой кожи. Порченых оказалось немного, всего два или три десятка. Остальные, видно, предпочли вернуться в казармы. Не стоило их жалеть. Они сами виноваты. Не захотели соблюдать правила, пожелали большего, чем имели. Но жизнь так не работает. Нужно знать свое место, строго определенное империей, и не претендовать на чужое.

Среди трупов мутантов валялось и несколько охранников. Ив вдруг с дрожью подумал, что мог бы сегодня быть среди них, этих людей, умерших в сыром подземелье за чужую идею. Но такие мысли нужно было гнать прочь, ничего хорошего они все равно не принесут. Нужно было думать о сестре и о ее новом сердце.