Сквозь круг стальных небес

Инцидент 8. 13 июня 2087 года. На пруду у водопада

— Тум, тум, тум, — донесшие откуда-то снизу глухие удары вырвали Ричарда из воспоминаний. Кроме того, бодрости придал пронизывающий ветер, который принялся гулять вдоль каньона.

Как бы не пытался аспирант отключиться от реальности, она упорно тащила его обратно в свои объятия. Яркие лучи солнца заскользили по лицу, а уши теперь сверлила уже целая какофония звуков: треск, мерный гул и пыхтение, стрекот, лязг. Все это напоминало шум стройки.

— Ну, чего там опять? — проворчал Лайонхарт, открывая глаза.

Его взгляд скользнул по белесым струям водопада и нырнул в укрытую густой тенью глубину ущелья, чтобы заструиться по его дну вместе с рекой. И вдруг он будто споткнулся. Дик быстро заморгал, и чуть было не обронил нож в пропасть. Он потрясенно уставился на существо, прицепившееся к отвесной стене каньона — оно напоминало гигантского скорпиона. Размеры этой твари воистину поражали: от кончика одного — а всего их было десять — из хвостов до усеянной полусферами глаз башки было не меньше мили! С момента пробуждения на тропическом острове Лайонхарт успел повидать немало самых невероятных созданий, но разве могла природа породить нечто столь громадное? Хотя… похоже, природа здесь была ни при чем. Почему? Панцирь скорпиона казался слишком гладким. Форма каждого сегмента тела выглядела исключительно правильной. На сочленениях поблескивали сталью шарниры и подшипники, отдельные членики связывали хромированные штанги и трубопроводы. Окончательно сомнения развеивала крупная надпись на боку — непонятное сочетание букв и цифр. Машина? Но кто и зачем мог создать подобную?

Скорпион занимался неспешной работой. Хвостами он один за другим подцеплял сваленные у реки сероватые блоки — каждый, наверно, не меньше сотни тонн весом — и поднимал их выше головы. Тут в дело вступали клешни, чтобы уложить блоки ровными рядами. В итоге над кромкой обрыва уже сформировалась вполне аккуратная стенка высотой футов сто. Кроме того, бессчетными, как у сколопендры, ножками чудище шустро обрабатывало склон. Вооружившись разнообразными инструментами, скалывало выступы, зачищало неровности, замазывало некой жижей трещины и выбоины. Похоже, все эти ноги были нужны именно для такой работы, ведь скорпион вполне уверенно держался за скалу шестью мощными ходулями, похожими на опоры портовых кранов.

Кстати, скорпион трудился не один. Только теперь Ричард заметил гораздо меньших, но все равно крупных, по полсотни ярдов длиной пауков, которые ползали по готовой кладке. Одни шлифовали заделывали щели между свежеуложенными блоками, другие ловко штукатурили стену.

На самом дне ущелья тоже наблюдалось какое-то шевеление — там будто стая муравьев кипела вокруг новой кучи. Заинтригованный, Лайонхарт полез в рюкзак. Через минуту поисков он приставил к глазам бинокль — вскоре после крушения орбитальной станции его нашел среди обломков Химмелькнакер. Видимо кто-то, прогуливаясь вечерами по обзорной галерее, любил смотреть на звезды. Специально взял его на орбиту, не желая упустить случая, когда атмосфера не мешает. Вот и Дик берег его: прибор помогал заранее обнаруживать опасности и выбирать наилучший маршрут.

Настроив резкость, аспирант понял, что аналогия с муравьями была вполне оправданной. Орды существ, похожих на невообразимые гибриды членистоногих тварей с человеком, копошились в грязи на берегу реки. Одни смешивали в огромных чанах вязкую массу: потом широкие трубопроводы перекачивали ее наверх, скорпиону и паукам. Другие хлопотали возле неких кубических объектов, опущенных в воду. От этих кубов тянулись шланги и провода — возможно, то были насосы? Третьи собирали камни, а потом ссыпали их в бункеры. Вой, визг, хруст, шелест, мерное гудение витали над каньоном. Все вместе это выглядело как стройка, если бы ее запечатлел художник вроде Босха.

Однако нашлись тут и бездельники. Тут и там среди рабочих, а больше по периметру «стройплощадки» шатались другие существа. Увидев их, Ричард почувствовал, как кровь отлила от лица. Обшитые угловатыми пластинами человеческие туловища, лысые головы на подвижных шеях, членистые ноги, передняя пара которых походила на ловчие лапки богомола. Это ведь те самые твари, которые сражались с ордой чудищ в памятный день, когда погиб Химмелькнакер! Нашлись среди них и другие недобрые знакомые. Кое-где попадались высокие «рыцари» или «самураи» в полных доспехах: вполне человеческой наружности или с головами животных. Они позаимствовали их у львов, быков, раков и — о, боже! — акул. Так вот откуда взялась та тварь, которая поджарила аиста и разрубила пираний?

Кстати, зачем понадобились эти дармоеды, не лучше ли было заменить их на рабочих? Они несли караул или служили надсмотрщиками? Пока Ричард раздумывал над этим, в дальнем конце ущелья замелькали какие-то тени. Сперва единичные, они собирались в группы, и вскоре вдоль реки уже заструились ручейки из множества темных черточек. Эти потоки вбирали в себя все новые и новые движущиеся частицы, наполняясь силой и злобой. Вскоре отдельные струйки слились в единую массу, которая волнами перекатывалась через камни и бурлила вокруг скал. Минуло несколько минут и стало казаться, что по каньону, сметая все на своем пути, катится сель. Он неудержимо приближался к стройке. Но из чего состоял этот поток?

— Ого! — воскликнул Лайонхарт, наведя на «сель» бинокль. — Это живые существа?

Да, поток был несметной ордой чудищ непредставимых форм и видов. Природа собрала вместе всех тварей, которых когда-либо создала, и, разобрав на составляющие, тщательно их перемешала. Получившуюся мешанину из частей тел разложила по новым формам и заново вдохнула в них жизнь. Возникло немало странных гибридов: рыбы на тараканьих ногах и с хвостом скорпиона, бабочки с головами собак, нечто среднее между пчелами и слонами, похожие на драконов курицы. Все эти уроды были снабжены множеством опасных украшений — рогов, когтей, шипастой чешуи, острых лезвий… А некоторые твари напоминали аморфные кластеры из пульсирующих органов и случайных предметов. Вроде бы, такие конструкции не могли функционировать, но, тем не менее, они бежали, ползли, ковыляли, катились вперед, угрожающе выставив все созданные за миллиарды лет эволюции средства нападения.

Ричард испытал смешанные чувства: с одной стороны, от одного взгляда на этих уродов невкусный обед норовил покинуть желудок, но в то же время сердце щекотало любопытство. Давно лишенный кино, книг и видеоигр, Дик предвкушал потрясающее зрелище.

Рабочие засуетились, боязливо отступая в тень гигантского скорпиона, который с той же величавой неспешностью возводил стену. О чем вообще думал этот механический титан? Достаточно было мимолетного взгляда на тысячи роняющих слюну пастей чтобы понять: никому, кто попадется на пути орды, несдобровать. Или для такого спокойствия имелась причина? Рыцари и бронированные полулюди-полупауки молча выстроились в плотную цепь, укрывая строителей за своими спинами. Первые ряды агрессоров захлестнули их, но сверкнули стальные клешни и клинки, полыхнули разряды, и хищная волна откатилась, оставляя после себя груды изувеченных трупов. Неудача учетверила ярость нападавших. С ревом и визгом, многократно отражавшимся от скал каньона, орда раз за разом бросалась на цепь обороняющихся.

Казалось, их конец — лишь вопрос времени. Здесь один рыцарь упал, разорванный пополам, и кровь ударила фонтаном из сосудов, обвивавших металлический позвоночник. Там паук был раздавлен слоновьей ногой, став похожим на смятую банку из-под пива. Еще где-то пали несколько воинов, но их товарищи не сдавались. Так штормовое море яростно бросается на скалы, но те неколебимо стоят на месте, и волны бессильно откатываются, орошая берег мириадами брызг.

Хватало брызг и здесь. Алая кровь, зеленая слизь, что-то густое и белое, коричневая жижа, прозрачное вещество янтарного цвета и бесцветный сок вылетали из сотен разорванных, разрубленных, раздавленных тел. Все это заляпало окрестные скалы, капало с выступов и, жирно блестя, струилось по земле. Лайонхарт, чувствуя, как волосы у него встают дыбом, наблюдал, как медленно выходит из берегов река. Ее вода приобрела буроватый оттенок, а вокруг камней вспухали копны пены. Теперь она больше походила на мутный поток в канализационном коллекторе.

Не только зрение страдало от этого макабрического зрелища, досталось и остальным органам чувств. Уши диким зверем терзали рев и стон, рык и хрип — звуки ярости и боли, ненависти и страха. Да и носу было не легче: порыв ветра швырнул в лицо тошнотворную смесь из запахов немытого тела, испражнений и скотобойни.

— Черт, я этого не вынесу! — сплюнув, простонал Ричард.

Он встал, направившись к горе тряпья. Были там несколько больших обрывков, и если накинуть их на кусок арматуры, выгнувшийся над «окном» пещеры, получится неплохая занавеска. Да, надо было отгородиться от этого безумного мира и хотя бы немного поспать. А то ведь аспирант был на ногах с рассвета и теперь, когда желудок удалось худо-бедно наполнить, начало клонить в сон. Благо в этой норе его никто не должен был заметить.

Дик уже накинул тряпку на железку и собирался расправить импровизированную занавеску, как на поле боя кое-что изменилось. Усеяв все пространство перед цепью механических воинов трупами, нечисть, похоже, растратила боевой пыл. Словно океанская вода в отлив, толпа монстров дружно побежала куда-то в дальний угол каньона. Однако… стремительный отлив нередко сулит цунами. Набившись в просторное ответвление ущелья, твари полезли одна на другую и вскоре создали не слишком большую, но высокую гору из шевелящихся тел. Они так испугались решительного отпора, что теперь пытались вылезти из ущелья, ставшего могилой для множества их товарищей? Тем временем поверхность живого холма начала меняться. Она сгладилась, заблестела, ее колебания стали плавными. Исчезло раздражающее шевеление множества ног. Заинтригованный, Ричард подкрутил колесико настройки резкости и вытаращил глаза.

— Рождественский пудинг… или желе… — растеряно пробормотал он.

Как ни погляди, под горой, слегка покачиваясь и пульсируя, громоздился внушительный, не меньше трех сотен футов в высоту, холм из студня. Он имел гладкую и черную, как у куска антрацита, поверхность, отражавшую солнечные лучи. Никаких отдельных фрагментов и выступов не просматривалось, просто масса шла широкими волнами. Орда тварей растворилась, став частью холма, а все конечности, рога и клыки теперь казались лишь бредовым сном. Впрочем, циклопическому куску желе место тоже нашлось бы лишь в стране кошмаров.

Пока Лайонхарт переваривал увиденное, из студня вытянулись четыре колоннообразные отростка. Изогнувшись посередине, они уперлись в землю и подняли эту желеобразную кучу на высоту футов пятьдесят. Центральная часть «пудинга» вытянулась, впереди на ней появился удлиненный выступ, а сзади повисло нечто вроде хвоста. Теперь это все вместе напоминало пластилиновую фигурку животного, вылепленную дошкольником. Однако форма этой штуки постоянно менялась, будто невидимый скульптор упорно придавал ей более правдоподобные очертания. Ноги разделились на голень, бедро и пальцы, на голове обозначились глаза, уши и пасть, туловище обросло чем-то вроде шерсти. Прошло не столь много времени, и на месте прежней груды из мелких тварей возник вполне реалистичный… волк, покрытый черным мехом и с золотыми глазами.