Вояж вокруг моей комнаты. Повесть

Ксавье Местр

(1 голос)

0 0

Аннотация: "Ксавье де Местр (1763-1852) французский писатель, эмигрировавший из Франции, как и большинство дворян, после начала революции 1789 года. Сначала он служил при Пьемонтском дворе в Италии, где находилась часть его родовых имений (они как раз разделялись границей между этими двумя странами), а потом перешел на русскую службу, где и прожил до конца своей жизни под именем Ксаверия Ксаверьевича и похоронен на Новодевичьем кладбище по православному обряду. Это человек обладал беспокойным характером, поднимался на воздушном шаре в 1785 г, т. е. всего через два года после первого полета бр. Монголфье, в России участвовал во многих военно-исследовательских экспедициях, в частности по Кавказу, где вместе с отрядом, к которому был прикомандирован, был заперт в ущелье как раз на территории совр Чечни; отряд с боями проложил себе дорогу. Участвовал в войне 1812 года и получил тяжелое ранение, правда уже в 1813 г, при отражении контратаки французов при Данциге ("француз против французов"? это мы так смотрим на вещи: дворянин против взбунтовавшегося быдла -- так смотрел на вещи он и не только он; кстати, французские дворяне против наполеоновских войск дрались с необыкновенным ожесточением и мужеством). А на русскую службу он поступил в 1799 году, будучи прикомандирован пьемонтским королем к армии Суворова. Хороший рисовальщик -- его увлечение живописью отразилось в повести -- де Местр был отличным товарищем, компанейским парнем и завоевал всеобщую привязанность русских офицеров, в т. ч. и Суворова. И вот при таком характере этот человек пишет повесть "Путешествие вокруг моей комнаты" (Впрочем, не единственную; у него есть и повесть о кавказском пленении и довольно любопытный роман в письмах, основанный на его личном опыте, высоко оцененный А. Франсом). Тогда с легкой руки Стерна писали много подобных "путешествий": по разным странам, потом из города в деревню, потом по городу, из усадьбы в усадьбу, с одной улицы на другую. Главное в этих "путешествиях" было не описание мест и характеров, а передача своих чувств, порой никакого отношения к самому путешествию не имеющих. Стерн довел жанр до абсурда. Он придумал путешествовать по комнате. Но и это не предел: уже после него "путешествовали" по библиотеке, по столу, по кровати.. Однако родившись как пародийный жанр, повесть вышла за эти границы, как это часто бывает в истории литературы. Писатель обратил внимание на тот близкий мир, который окружает каждого, мир повседневных вещей и предметов. Мир, который всегда под рукой, и который мы "не видим". Вот этим пробуждением интереса к своему повседневному миру повесть и интересна. Оглянитесь вокруг себя, посмотрите, как интересен тот мир, в котором вы живете -- как бы говорит писатель. Удивительно, но прожив почти всю жизнь в России, Местр так и остался в нашей стране неизвестным, хотя во Франции он сразу же и прочно вошел в национальные классики. Кое-что переводилось до революции, а "Путешествие вокруг моей комнаты" впервые было переведено только в 2003 году, но выпущено очень скромным тиражом небольшим издательством."

Книга добавлена:

22-09-2023, 15:18

173

Читать книгу "Вояж вокруг моей комнаты. Повесть"

1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 42

Глава XIV

Я сказал, что люблю особенно размышлять в размагничивающем тепле своей постели, и что ее приятный цвет много вносит в удовольствие, которое я там нахожу.

Чтобы доставить себе это удовольствие, мой слуга получил приказ входить в мою комнату на полчаса раньше, чем я хочу встать. Я слышу, как он медленно марширует на цыпочках по моей комнате с деликатностью; и это шуршание дает мне удовольствие чувствовать мое пробуждение; удовольствие тонкое и незнакомое многим людям.

Уже прошло достаточно времени после пробуждения, чтобы заметить, что пробуждение было неполным и чтобы прикинуть со смущением, что песок в песчаных часах давно отметил час, предназначенный для дел и отдыха. И вот незаметно мой слуга становится все более ворчливым; это так трудно принудить себя не быть таким. Впрочем, он знает, что фатальный час вставания приближается.

Он смотрит на мои часы и подает мне предупреждающий сигнал; но я притворяюсь оглохшим; а чтобы продлить приятный час, мне еще не удалось придумать такой проволочки, которой я бы не измыслил для обмана этого честного малого.

И вот я придумываю сотню предварительным приказов, чтобы выиграть время. Он знает слишком хорошо, что все эти приказы, которые я ему лукаво даю, не более чем поводы чтобы остаться в постели, как бы я при этом ни притворялся, что ничего подобного и в мыслях у меня не было.

Но он как будто не замечает моих уловок, тем самым подпадая под мой искренний респект.

Наконец, когда я исчерпал все свои ресурсы, он выдвинулся на середину комнаты и остановился там со скрещенными руками в великолепной неподвижности.

Следует признаться, что не было способа более подходящего по духу и такту такого демонстративного неодобрения моей мысли: поэтому я никогда не сопротивляюсь этому молчаливому приглашению; я протягиваю руки, чтобы засвидетельствовать -- я понял, и вот я сижу.

Если читатель поразмыслит над поведением моего слуги, он сможет убедиться, что в некоторых деликатных делах, навроде этого, простота и добрый смысл значат бесконечно больше, чем ловкость.

Я осмеливаюсь уверять, что размышления самые ученые на недопустимость лени, не заставят меня так поспешно покинуть постель, как немой упрек мсье Жанетти.

Какой же совершенно честный человек этот Жанетти, и в то же время именно такой, который наиболее подходит путешественнику навроде меня. Он привык к частым путешествиям моей души, и никогда не улыбнется несообразностям моего животного; он даже направляет его порой, когда моя душа наедине с собой; так что оно ведомо двумя душами: моей и слуги.

Когда она одевается, к примеру, Жанетти оповещает меня знаком, что она вот-вот наденет рубашку шиворот-навыворот, или пальто до жилета. Моя душа часто развлекается, видя бедного Жанетти, как он бегает за моим животным, чтобы оповестить его, что оно забыло шапку, другой раз платок.

Однажды (признаваться, так признаваться) без моего верного слуги, который настиг ее уже в низу лестницы -- а оглашенная уже пересекала двор без шпаги -- он мне вручил, да так гордо как мастер церемоний свой жезл, мою шпагу.