Когара

========== 1. ==========

День не задается с самого утра. Едва Солнце поднимается над особняком, в котором Агата Харрис провела всю сознательную жизнь, так по коридорам поместья начинают слоняться криминалисты и медики. Прислуга жмется к стенам, боясь даже посмотреть на обитателей дома, а те, в свою очередь, сидят в гостиной и молчат, ожидая приезда детектива с говорящей фамилией «Гудман». Запинающийся дядюшка Чарльз говорит, что он — настоящий профессионал своего дела, что только Гилберт выведет преступника на чистую воду, но его слушает только Элиза.

А Агата готова проклясть судьбу за происходящее.

Она сидит за столом в окружении родственников. Юная Харрис, нашедшая Аннет мертвой, в начале суток так дрожала от страха, от банального шока, что один лишь Данте помог ей усесться на диван. И, кажется, за эти часы она так и не пошевелилась ни разу; на софе ещё много места, но его никто не занимает.

Словно боятся, что Агата с кулаками кинется на любого, кто подойдёт к ней ближе, чем на пять метров.

Она зарывается пальцами в волосы, пачкая их у корней кровью мисс Сильвер-Харрис, и ртом воздух хватает. Сердце колотится где-то в горле, точно выпрыгнуть хочет, и Агата, если честно, даже не против такого поворота событий.

Девушка понимает прекрасно, как все выглядит: бесконечные разговоры о завещании богатой тётушки, приезд её любимой племянницы и ссора накануне торжества, крик Агаты из спальни Аннет, разбудивший ночью всех… Все сходится. И, может, кто-то из присутствующих верит, что Харрис невиновна, что она — лишь свидетель, но для человека, взглянувшего на ситуацию со стороны, всё будет казаться очевидным.

«Агата убила хозяйку!» — так ведь закричала Марта, да?

По всей видимости, так сделает и детектив Гудман, а перепачканные кровью колени, руки и ночнушка только подтвердят его слова.

Харрис всхлипывает, но в последний миг плотно сжимает губы, скрывая желание расплакаться за тяжёлым вздохом. «Безумие, просто безумие» — проносится со сверхзвуковой скоростью в её голове. Какое, к дьяволу, убийство? Тетя просто запнулась, оступилась, упала… Это несчастный случай, а этот Гудман, который представал в сознании Агаты заносчивым стариком с трубкой, зажатой меж обрюзгших губ, будет тут рыскать, желая найти несуществующего… убийцу.

От страшного слова девушку передергивает, а меж ребер колет, будто кто-то тычет в лёгкие кончиком лезвия катаны.

«Господи, пускай это будет страшный сон. Дай мне проснуться…»

***

Просьба Всевышнего остановить этот кошмар кончается неудачей. Жители и гости дома остаются на своих местах, постоянно кидая на Агату осторожный, в какой-то степени проверяющий взгляд. В попытке отвлечься от скорби, от давящей на голову тишины Агата считает удары собственного сердца; после тридцати она сбивается, ибо воздуха в лёгких не хватает.

В очередной раз переводит дыхание, как вдруг сидящий на кресле Фредерик подскакивает на ноги. Чарльз вскидывает голову, а Элиза, напуганная резким движением мистера Ларсена, взвизгивает и сразу зажимает рот ладонью. Прежде, чем поинтересоваться, куда направляется шведский гость, Агата смотрит на двоюродную сестру; в её глазах сверкают слёзы.

— Здравствуйте, детектив, — раздается голос Фредерика из ближайшего коридора. Харрис медленно распрямляет плечи. Сердце, до этого стучащее хаотично быстро, теперь бьётся в такт стуку ботинков прибывших в поместье блюстителей закона.

— Доброе утро, дамы и господа.

В гостиную заходит человек, внешне почти не отличающийся от представлений Агаты. Гудман оказывается высоким, пухленьким мужчиной с пышной шевелюрой над верхней губой и редкими седыми волосами, выглядывающими из-под шляпы. В детстве, увидев похожего актера по телевизору, Агата смеялась и говорила, что это — «правильный» офицер; такие не внушали маленькой Харрис страха или волнения.

Сейчас же все наоборот.

В горле Агаты ком стоит; девушке даже оглянуться на Гудмана страшно, словно лишним взглядом она подпишет себе смертный приговор. Детектив встает возле кофейного столика так, чтобы видеть всех жителей особняка; Фредерик за его спиной невесело улыбается:

— Не очень уж и доброе утро, детектив.

Мужчина усмехается уголком губ. Когда к нему подходит один из множества криминалистов и полушепотом, неразличимым даже в тишине гостиной, начинает пояснять ситуацию, присутствующие, кажется, перестают дышать — Агата, как минимум, точно. Ведь именно на неё, на красные мазки на руках, лице и теле пялится Гудман.Взгляд детектива тянет плечи к земле сильнее притяжения Юпитера.

Агата чувствует, что руки ощутимо холодеют.

Работник снова уходит вглубь дома, за жёлтые оградительные ленты. Гудман продолжает молчать, и с каждой секундой тишины напряжение растет, словно в любой момент заискрит.

Детектив зажевывает губу в задумчивости, а потом вдруг оборачивается в сторону коридора, из которого появился, и зычно произносит:

— Сэм, да где тебя черти носят?

— Иду, детектив, — раздается оттуда мягкий баритон, приятный даже на слух. Агата смотрит на двери, ожидая больше слов Гудмана, чем его помощника.

А когда замечает в дверях темноволосого парня азиатской внешности, едва успевает подавить изумлённый крик.

Примерно то же самое чувствуешь, когда смотришь в интернете милое видео с котятами, а по итогу натыкаешься на скример во весь экран. Сердце пропускает удар, а вдогонку по телу пробегает волна отвратительного жара. Но, если страшную картинку можно перелистнуть и забыть через десять–пятнадцать минут, то сейчас Харрис не скрыться и не убежать.

Прежде, чем помощник Гудмана посмотрит на неё, девушка поворачивается на детектива. Словно лучше быть подозреваемой в убийстве, чем столкнуться взглядом с парнем по именем «Сэм».

— Вы крайне спокойны для мисс, потерявшей тётушку.

Агата, наверно, должна была всхлипнуть об упоминании трагедии, но эмоции, спутавшиеся воедино, передавливают до боли горло. И, вообще, с этой «работой» прекрасно справляется и Марта. Прислуга содрогается, как от удара бича, а сама Харрис молчит. Пересохшие губы слипаются; двигаться и шевелиться все ещё страшно.

— Что вы хотите сказать? — подаёт голос Данте, чуть приставая со второй софы в гостиной. — Пытаетесь прессинговать свидетеля?

Последнее слово двоюродный брат выделяет особенно явно, словно делает на него акцент. Гудман выразительно хмурится, но прежде, чем он скажет что-либо, Агата находит в себе силы сказать:

— Данте, все хорошо, — голос звучит предательски низко, и девушка откашливается. Чуть увереннее произносит: — Детектив выполняет свою работу. И я готова ему помочь.

Брат выглядит чернее грозовой тучи, и в попытке успокоить его Харрис улыбается — максимально искренне, насколько это возможно во всей сложившейся ситуации. Детектив замечает это и снова хмыкает, — издеваясь, не иначе, — произносит:

— Что же вы так грубы? Мисс права — это моя работа. И я опрошу не только…

— Харрис. Агата Харрис.

Она краем глаза замечает, как вскидывает голову засевший с блокнотом в углу помощник Гудмана, и медленно выдыхает через нос. В тот миг девушка готова поклясться, что услышала, как где-то вдалеке захлопнулась ловушка.

— Мисс Агату Харрис, — повторяет Гудман, обводя тяжелеющим взглядом присутствующих. — Но и всех.

— Вам обязательно проводить допрос сейчас? — спрашивает ни то удивлённо, ни то возмущённо дядюшка Чарльз. Он складывает руки перед собой и хмурится, вдруг становясь очень похожим на своего сына пролегшей меж бровями складочкой. — Мы, между прочим, потеряли близкого человека.

Детектив снова усмехается — «у него это, по всей видимости, привычка» — и спрашивает:

— А как вы считаете, кто убил мисс Сильвер-Харрис?

В гостиной становится на пару градусов холоднее; Элиза белеет до цвета мела и, кажется, в любой момент рухнет в обморок. Кровь на руках Агаты почти делает вопрос бессмысленным, но девушка впивается ногтями в кулаки, не позволяя себе даже пискнуть.

Ей нечего бояться. Она невиновна.

Не получивший ответа детектив стучит ногой по полу, привлекая внимание зарёванной Марты, и спрашивает:

— В какой комнате можно провести допрос?

— В кабинете мисс Аннет, — прислуга начинает бодро, но, произнося имя хозяйки, едва не воет. — Я вас п-провожу-у…

— Отлично. Тогда, начнем с вас, мисс Харрис?

А у нее мысли в голове бегают. Агата не шевелится, только переводит взгляд на Гудмана. Ну, конечно, это было ожидаемо; именно её руки испачканы кровью, и её над остывающим телом Аннет застала Марта. Кто, если не мисс Харрис, первый испытает на себе все прелести допроса с пристрастием?

— Я могу переодеться?

Гудман в последний раз оглядывает пятна на теле девушки и, надо же, засмущавшись, отводит взгляд в сторону. Машет рукой своему помощнику, и тот послушно поднимается.

Агата пересекается с ним взглядом и сразу же вздрагивает, словно тело окатывают ледяной водой. Какая-то ее часть не верит в происходящее, думает, что Сэма… вроде бы, Макото, здесь нет, что он — плод разыгравшегося воображения, что это не происходит наяву.

Только помощник Гудмана берет в руки какую-то документацию и кидает новый взгляд на отвернувшуюся Агату, словно говоря ей об обратном.

Да, мать твою, это происходит наяву!

Харрис разворачивается и уходит, почти убегает в спальню, не понимая, в какой момент ироничная судьба решила выкинуть на неё всевозможные проблемы.

***

Агата забегает в комнату, которую покинула ещё поздней ночью. Кровать расправлена, солнечные лучики скачут по комнате, отражаясь от зеркальной глади. Хочется вернуться в постель и задремать на часик-другой, ведь в спальне так спокойно…

Так и не скажешь, что за её порогом творится полный бардак.

«Не время расслабляться!» — дает указ Агата, треплет себя по щекам. Руки оказываются мертвенно холодными, и по плечам от этого эпитета пробегает очередная волна неприятнейших мурашек.

Харрис берет первую попавшуюся под руку юбку и рубашку и мчится в ванную комнату, прикрепленную к спальне.

Со скоростью солдата, опаздывающего на построение, Агата принимает душ и даже успевает промыть корни светло–русых волос от крови. По телу сбегают бледно-розовые ручейки, и, хотя они не такие яркие, какими могли бы быть, зрелище все-равно выглядит страшнее кадров из фильмов ужасов.

Но, наверно, только потому, что кровь настоящая. И все события происходят на самом деле.

Тетушка мертва. Все улики против Агаты, а немалую роль в решении её судьбы будет играть человек, о существовании которого Харрис совершенно забыла. Прекрасно, ничего не скажешь!

«Макото. Здесь, в Британии, в моем доме. Да ещё и в роли полицейского!» — смеётся себе под нос Агата, расчесывая наспех сырые волосы. Часы в тишине спальни отбивают слишком громкий ритм, и сердце необоснованно подстраивается под этот стук. Меж ребер вдруг становится тесно.