Когара

Тетушка была права: Америка сносит голову. То, что неприемлемо в Старом Свете, здесь норма, и противиться этим нормам не смогла даже воспитанная в строгости и чопорности Агата. И, может, в самом начале третьего курса, её опьянило это чувство вседозволенности.

Но нужно понимать, что после опьянения всегда приходит похмелье.

А после секса «возлюбленных» ждёт пустая кровать.

Она осторожно поднялась с постели, когда небо стало окрашиваться в оранжевый. Старалась ступать тихо, чтобы не разбудить лежащего Сэма. Пришлось постараться, чтобы найти разбросанные по квартире вещи; нижнее белье нашлось возле самого окна, лакированные джинсы долетели лишь до кофейного столика, а куртка вообще валялась у порога.

Изнутри её кольнуло иголочкой стыда. Наверно, совесть, усыпленная вчерашним алкоголем и пережитым стрессом, медленно просыпалась и теперь начинала свои терзания. И никому не было известно, когда она решит, если не заткнуться, то хотя бы возмущаться потише.

Агата дёрнула щекой и медленно потянула молнию брюк наверх, чтобы та не взвизгнула слишком громко.

Собрала спутавшиеся за ночь волосы в хвост, похлопала себя по карманам курточки, проверяя телефон и банковскую карточку. Вроде, все на месте. Она посмотрела на себя в зеркало: макияж совсем размазался, но у Харрис не было ни косметики под рукой, ни времени на наведение красоты.

В комнате заскрипела кровать, и у Агаты замерло сердце. На мгновение Харрис даже перестала дышать; осторожно, будто боясь сделать лишнее движение, она выглянула из-за стены.

Сэм не проснулся, просто перевернулся во сне с бока на спину. Девушка протяжно выдохнула через нос; спина покрылась испариной, словно она только что прошлась по канату, натянутому над пропастью.

Надо уходить.

Агата перешнуровала каблуки, нашла в замочной скважине ключи — ночью Макото даже не убрал их. Под лёгкими что-то сжалось неприятно, но девушка мотнула головой, выкидывая из черепной коробки неправильные мысли.

Аккуратно повернула ключ и выскользнула в подъезд, оставив после тебя только запах духов.

И тот окончательно выветрился, когда Сэм Макото всё-таки проснулся и оглянулся по сторонам, окидывая пустующую кровать немигающим взглядом.

***

Бишоп-Мэнсон, 2020

Перед ее глазами проносятся события той ночи, подобно кадрам из слайд-шоу, и с каждой секундой сердце колотиться начинает быстрее. Агата краснеет так, что хочется только одного — провалиться под землю. Или отправить туда Макото.

Или все сразу.

Харрис находит в себе силы оторвать взгляд от губ Сэма и решает посмотреть на парня. Девушку словно током ударяет, когда она вдруг замечает улыбку Макото, задорный блеск в прищуренных глазах.

«Господи, неужели это все за правду?»

— Ну, здравствуй, когара.

— Судьба непредсказуема. Правда, Сэм? — сглатывает Агата; вздох застревает в горле, когда Макото чуть наклоняет к ней голову и начинает вдруг бесшумно смеяться. Харрис про себя ругается и губы сжимает, чтобы не озвучить собственные мысли.

Настолько плохо… Что даже хорошо.

И как вести себя сейчас? Засмеяться вместе с ним, оскорбиться или, может, попросить не говорить домашним о её американских развлечениях? От всевозможных вариантов Агата теряется, и ком, стоящий в горле, давит на стенки сильнее. Словно расплачется сейчас.

Некоторые секунды Сэм смотрит на неё чуть оценивающе, как будто пытается что-то решить. Девушка распрямляет плечи и вскидывает голову, но даже этого оказывается недостаточно, чтобы посмотреть ему прямо в глаза.

Ребра под влиянием, как казалось самой Агате, уже давно умерших чувств сжимаются, сдавливая собою внутренние органы.

Макото кивает каким-то своим мыслям, складывает губы в искренней улыбке, от которой глаза сходятся в лёгком прищуре, говорит:

— Я выучил несколько интересных, но не очень известных хокку за… все это время. Твоя соседка таких точно не знала. Хочешь как-нибудь послушать их?

______

*Когара́ — в переводе с японского «маленькая»