Новогодний кофе

Глава 12

Обычно Юле нравилось видеть яркие сны, раскрашивающие её однообразную реальность, но не в этот раз. Всю ночь горные козлы прыгали то по Эйфелевой башне, то по Лувру, то по огороду бабушки Нюры, то по "Монике", пугая Танечку и веселя посетителей, то по каким-то болотам. В общем, развлекались как могли, но одно оставалось неизменным: в пасти у каждого ретивца находилось по полностью распустившейся бордовой розе. Себя Юля во сне ни разу не заметила, оставаясь сторонним зрителем, однако зрелище её не пугало, а скорее развлекало. Порой козлики начинали говорить голосом Льва Давыдыча, но слова не удавалось разобрать, хотя речь определенно звучала очень важно.

Просыпалась Юля с тяжёлой головой, как если бы вчера совсем не чай пила. Вставать не то что не хотелось, а и не получалось. Видимо, слишком долго гонялась во сне за козликами. Кое-как хватило сил, чтобы взять мобильный и посмотреть, который час. На экране высветилось пять тридцать, и Юлю разобрало возмущение: вот за что организм с ней так? И ведь спать же больше не хотелось! Она всё-таки попыталась себя заставить снова уснуть, но это привело лишь к тому, что раздражения накопилось с вагон и маленькую тележку.

Каким-то образом Юля села на кровати и даже спустила ноги на пол, показавшийся чересчур холодным. Пижамка тоже перестала греть, хотя от неё такого предательства никто не ожидал. По ощущениям голова весила больше туловища, но как-то всё же держалась на шее и даже не опрокидывала обессиленную Юлю. Начали закрадываться подозрения, но думать о них не хотелось совсем. Не могла же она и вправду… Да ну!

Путь до туалета показался бесконечным, но Юля его преодолела. А вот как вернуться — другой вопрос. Как бы там ни было, а она справилась. Кровать Розы Геннадьевны, такая мягкая, такая удобная, теперь будто превратилась в ту самую из сказки о принцессе на горошине. Собственно, Юля и чувствовала себя побитой — хоть синяки на коже считай, однако их, разумеется, не было. Зато тело ломило так, будто толпа лилипутов, друзей Гулливера, методично избивала её крошечными дубинками.

В итоге Юля сдалась и поплелась на кухню за аптечкой, которую так заботливо оставила Роза Геннадьевна. Термометр отыскался не сразу, как если бы нарочно прятался от незваной жилицы. Старенький, ртутный — Юля уже и забыла, как такими пользоваться. Вроде бы надо потрясти… И главное, не разбить — вот это она помнила очень хорошо. Полностью свет Юля включать не стала — било по глазам, ограничилась длинной лампой над столешницей, эффект, как у ночника — самое то для глаз, которые будто всё те же лилипуты тычут миллиметровыми, тонюсенькими иголочками.

Засунув термометр или, как его называли родители, градусник под мышку, Юля уселась на стул и оперла подбородок о ладонь свободной руки и приготовилась ждать. Время тянулось мучительно медленно, но ровно через пять минут серебристая ртутная полоска показала, что Юленьке-девочке предстояло провести сегодняшний день, если не больше, в кроватке — тридцать восемь и восемь.

— Да блин…

Чтобы два раза не ходить, Юля приняла жаропонижающее, запила водой и поставила стакан на стол — потом помоется. Как-нибудь, кем-нибудь, но, главное, потом. А сейчас настроения не было совсем и не только на мытьё посуды. Даже мандариновый запах не радовал. Впрочем, его почти не осталось, потому что шкурки высохли, а новых Юля насобирать не успела. Да сейчас и не было желания. И аппетита не было. И вообще — фу!

Каким-то чудом Юля всё же доползла до постели, пробралась под одеяла, устроила голову-булыжник на подушку и закрыла глаза, чтобы хоть так полежать. И не заметила, как провалилась в сон. На сей раз козлики красовались в попонах с узором из роз, но скакали так же резво и по столь же неожиданным местам.

К счастью, всё это мракобесие завершил звонок телефона. Чувствовала себя Юля намного лучше, а потому ответила оперативно.

— Да, мам…

— Доча, ты спишь ещё? — ужаснулась родительница. — Одиннадцатый час!

— Мам, я фрилансер.

— И что? А как же режим? Ты его себе совсем испортила! Иммунитет подорвёшь, болеть будешь часто.

Юля сглотнула и села повыше. Говорить следовало как можно чётче, чтобы мама не догадалась, что дитятко уже что-то подхватило. А не то ещё примчится и начнёт выхаживать — прощай тогда самостоятельная жизнь.

— Всё у меня хорошо, мам!

Наступила недолгая пауза.

— Погоди-ка… Юленька, а ты случаем не заболела?..

У Юли от ужаса глаза расширились аж до блюдец.

— Мам, ты что! Нет, конечно!

— Ты меня не обманываешь?

— Мам, ну что ты! Со мной всё хорошо, мам! Я не болею! Просто… Просто вчера поздно легла, сериал смотрела… Вот.

Врать Юля не любила, но, увы, лапшу вешать на родительские уши порой было не то что нужно, а жизненно необходимо. Вот как в эту минуту.

— Ой, чую, ты недоговариваешь…

— Ну, мам!

— Ладно, доча. Не сиди так поздно больше, хорошо?

— Конечно, мам!

— И звони почаще — мы скучаем.

— Угу.

Разговор с мамой забрал все силы, которые только-только появились, и Юля сползла на подушку и уставилась в потолок. Но времени на то, чтобы восстановиться, не дали — снова зазвонил телефон. Юля внутренне напряглась, ожидая увидеть на экране «папа», но это звонил Владислав. Можно выдыхать.

— Доброе утро, — заговорил он, явно находясь на улице, выдавали посторонние звуки. — Мне сказали, что ты ещё на завтрак не приходила. Я как раз в «Монику» иду, составишь мне компанию?

— Доброе… Прости, не получится, — вздохнула она, — я заболела.

— Заболела? Что с тобой? Горло? Насморк? Температура?

— Температура, слабость — больше ничего.

— Так-с… Значит, будем тебя лечить. У тебя лекарства есть?

— Есть. Мне Роза Геннадьевна оставила.

— Отлично. Тогда я принесу тебе что-нибудь лёгкое, но вкусное.

Юля встрепенулась:

— Ты что! Я же могу заразить тебя!

— Это вряд ли. Я никогда не болею — можешь спросить мою маму.

— Лучше не стоит… — пробормотала Юля, представив себе подобный разговор с царицей Тамарой. Они ещё не познакомились, но уже страшно.

— Значит, договорились!

— Не надо…

— Так, виноват я. Это я тебя вчера заморозил, поэтому я и должен нести ответственность. Буду минут через сорок-пятьдесят. Отдыхай.

И Влад положил трубку, а Юля положила мобильный подальше от себя в надежде, что никому в ближайшее время не захочется с ней поболтать. Женская гордость подала голос, мол, неплохо было бы привести себя в какой-никакой порядок, но лень-матушка приказала лежать и не рыпаться. А Юля что? А Юля — девочка послушная: лежать так лежать.

В какой-то момент она, видимо, отключилась, потому что неожиданно снова проснулась от звонка, только теперь уже дверного.

— Иду, иду…

Тапочки не особо спасали дело, хоть ступням и стало теплее, но Юлю всё ещё знобило. Влад — во всяком случае хотелось, чтобы это был именно он — нажал на дверной звонок только раз, понимая, что больная не так скора на ногу. Но это была только часть проблемы, причём не самая серьёзная. Для того, чтобы просто открыть дверь, сперва потребовалось убрать все баррикады. Лучше бы ловушку поставила, право слово, а так пришлось тяжести таскать.

Наконец дверь отворилась, и стоявший за порогом Влад скомандовал:

— Так, срочно в постель!

«Юлёк!» — «Ну да, как же».

— Да я нормально…

— Давай, давай! Сейчас будем тебя лечить.

«Ну, Юлёк…» — «Без вариантов, пап».

— Так…

— Мне тебя отнести? — Влад выгнул бровь и вытянул руку, в которой держал небольшую термосумку. — Тогда возьми, а я тебя…

— Сама дойду, — смирилась вынужденная пациентка и поплелась в спальню, а следом шёл сосед-агрессор, весь такой свежий, бодрый и красивый до безобразия. В зеркало Юля старалась не смотреть, представляя, как выглядит, но с этим она всё равно не могла ничего поделать, так что что уж тут.

— Какая у тебя температура? — поинтересовался Влад, когда больную удалось уложить, сам он принёс себе стул, сел на него и принялся доставать контейнеры из сумки: куриный бульон, овсянка и варёное яйцо, и что-то ещё, что в непрозрачной баночке невозможно было опознать.

— Была тридцать восемь и восемь утром, — припомнила Юля, а затем нахмурилась, — а потом я не измеряла.

— Тогда давай сейчас, — улыбнулся Влад и кивком указал на термометр, лежавший на прикроватном столике.

Понимая, что никуда не денешься с подводной лодки, Юля вздохнула и сделала так, как ей велели. Затем немного поела, причём с ужасом вырвала из рук заботливого соседа ложку — тот намеревался сам кормить её. А после Влад заявил, что ему нужно по делам, но пообещал, что вскоре снова навестит «любимую девушку».

Пока надзиратель не видел и не журил, в полузабытьи Юля немного поработала, но делала только самое необходимое — то, что довела до автоматизма. А уже всякие творческие штучки отложила до лучших времён.

Таким образом два дня из Юлиной жизни как козёл языком слизал, да ещё и розой закусил, нет, целым букетом. Влад приходил и уходил, приносил еду, веселил страдалицу рассказами и обещал, что, как только она окончательно выздоровеет, отведёт её попробовать самые вкусные рёбрышки в городе.

Вот так до Нового года осталась всего неделя и три дня. То бишь, три дня до ближайшей денежки. Ура!

Но если бы Юля знала, что ждало её завтра, с огромным удовольствием заболела бы опять.