Пик Купидона

— Здесь? Ты серьезно?

Ярко-карие глаза Мии смотрят на меня, возбуждение разливается в них, когда она кивает.

— Да.

Ее голос звучит с придыханием, и этот звук идет прямо в мой член, побуждая его к действию.

Я пытаюсь отвлечь себя от желания трахнуть ее прямо здесь, в этой кабинке, поэтому свободной рукой беру вилку и зачерпываю немного картофельного пюре с чесноком.

— Ты уверена?

Спросить согласие дважды, всегда лучшая практика, и на всякий случай предложить альтернативный вариант.

— Мы можем уйти сейчас и заселиться в наш номер.

Ее рот приоткрывается, но она ничего не говорит. Она также не оглядывается по сторонам, чтобы проверить, не смотрит ли кто.

Мне это нравится. Это показывает, что она доверяет мне в том, что я не буду позволять видеть её никому, кроме меня самого. Это огромный шаг для нее, и я не собираюсь относиться к этому легкомысленно.

Миа делает прерывистый вдох, прежде чем слегка рассмеяться.

— Если тебе страшно, просто скажи это.

Это вызывает у меня рычащий стон. Я боюсь, что это не имеет никакого отношения к тому, чтобы заставить ее кончить за этим столом. Это больше о возможности превратить простое влечение в зависимость.

— Я хочу знать, что ты уверена, потому что это созревало очень долго, и я намерен взять все, что ты готова мне дать. И я ожидаю, что ты тоже возьмешь все, что я тебе дам.

Она прикусывает нижнюю губу и дрожь пробегает по ней, когда мои слова оседают в её голове. Более десяти лет я ждал этого момента, и я больше не повторю свою ошибку.

Даже если я не смогу ее удержать.

Мысль о том, что у нас есть только эта ночь, сводит меня с ума. Сделав это, я открою дверь, которую не захочу закрывать, но даже зная это, я отказываюсь менять курс. Я готов рискну разбит себе сердце, лишь бы она была у меня хоть раз.

— Я уверена, Брукс.

— Хорошо, — хрипло говорю я, перестав ласкать пальцами верхнюю часть ее колена, и наклоняю голову. — Можно?

Ее нежное горло вздрагивает, когда она сглатывает.

— Да.

Никогда еще не было более прекрасного слова.

Я просовываю свою мозолистую руку под ее юбку, мягкость ее гладкой кожи и шелк ткани ощущаются как идеальная прогулка в рай.

Миа напрягается, но раздвигает бедра, когда я двигаюсь вверх, скользя по внутренней стороне ее бедра, пока не добираюсь до тонкого кружева, прикрывающего ее киску. Тепло от ее сердцевины охватывает мои пальцы, когда я отодвигаю ткань в сторону. Я зависаю у ее входа, следя глазами за ее реакцией.

Ее взгляд прикован к полу-съеденной тарелке перед ней. Ее грудь совершенно неподвижна, и на мгновение я задумываюсь, дышит ли она.

— Миа.

Ее веки дрогнули.

— Да?

— Дыши, любимая.

Она сразу же делает то, что ей велено, втягивая воздух полной грудью.

Я даю ей еще секунду, чтобы расслабиться, но, когда я не двигаюсь, она приподнимает бедра, прижимая свой обнаженный центр ближе к моей руке.

И снова я проверяю её. Может быть, потому что какая-то часть меня думает, что это какой-то жестокий сон.

— Я могу сменить на «правду», если ты...

Ее глаза встречаются с моими, в них бушует огонь, достаточный, чтобы сжечь мою гребаную душу.

— Илай! Боже мой! Если ты оставишь меня в таком состоянии в ресторане и не...

Я толкаюсь двумя пальцами в нее, фактически отрезая ее слова. Из нее вырывается слабый «хнык», и этот звук, бальзам на рану, которую она оставила десять лет назад, когда мы расстались в закусочной.

Ее киска сжимается вокруг моих пальцев, которые я засунул по костяшки в ее тугой канал, а моя ладонь давит на ее набухший клитор. Она вся мокрая.

— Это все для меня? — игриво спрашиваю я, загибая пальцы в ласкающем движении.

Голова Мии дергается в лучшем кивке, на который она способна, а обе ее руки хватаются за край стола.

— Хм... — я тянусь за водой, мое движение медленное и обдуманное. — Это то, чего ты хотела?

Она судорожно вздыхает.

— Да!

Я делаю глоток, раздвигая ее щель мизинцем и указательным и скользя внутрь и наружу средним и безымянным пальцами. Ощущение её вокруг моих пальцев заставляет мою кровь течь по моим венам так быстро, что это почти дискомфортно. Мой член набухает, давит на брюки, заставляя меня небрежно перестроить его.

— Думаю, теперь твоя очередь.

Костяшки пальцев Мии белеют, когда я глажу ее внутри.

— Илай, я не могу.

Я усмехаюсь, беру вилку и вонзаю ее в баранину.

— Я выберу «правду». Хочешь, я объясню тебе, что такое репетиторство?

Она тяжело вздыхает, ее бедра теперь слегка покачиваются, чтобы обеспечить трение о мою ладонь.

— Да!

— Моя жадная девочка, — хмыкаю я, ленивая улыбка растягивается по моему лицу, когда ее ресницы трепещут. Она переполнена как чувствами, пронизывающими ее, так и окружающей обстановкой. — Хорошо, но помни, что ты обещала не злиться.

Я загибаю пальцы, потирая место, отчего голова Мии склоняется вперед. Она пытается заговорить, но я продолжаю натирать это место, давая ей немного того трения, которое она только что искала.

Ее потребность сосредоточиться на моих словах, на том, чего она действительно хочет знать, только делает ее борьбу еще слаще.

— Обещай, что не будешь злиться.

Мои пальцы замедляют свой темп настолько, что я могу быстро осмотреть все вокруг нас и дать ей возможность отдышаться. Когда я снова смотрю на нее, она кивает.

— Обещаю.

— Хорошо, — я ухмыляюсь, возвращаясь к своему мучительному темпу. Я вытаскиваю пальцы, а затем засовываю их обратно, двигая ими при этом. — Кроме как о фильмах, мы с тобой практически не общались, и мне было трудно найти к тебе подход. Ты была своего рода затворницей, и каждый раз, когда я, наконец, мог оставить своих товарищей по команде и попытаться поймать тебя после игры, ты всегда исчезала.

Я рассеянно смахнул каплю конденсата со своего стакана и чуть сильнее толкаю пальцы в Мию.

— Другой ученик спросил мистера Клори о репетиторстве, и он предложил тебя. Конечно, мне нужно было попасть к тебе первым, поэтому я обратилась к тебе до начала следующего урока.

Глаза Мии смотрят на меня, и где-то под абсолютным экстазом я вижу вспышку раздражения.

Я поднимаю свободную руку в притворной капитуляции.

— Я знаю, знаю! Я заплатил частному репетитору для этого ученика, который первоначально собирался просить тебя. Он сдал.

Миа усмехается, но потом я прижимаю ладонь сильнее, и ее слабая попытка разозлиться исчезает. Ее ответный стон едва громче шепота, но для меня он оглушителен. Он звучит в моей голове, как проклятый зов сирены, когда я вытаскиваю пальцы и снова толкаю их в неё.

Я не могу не улыбнуться, когда она еще больше раздвигает бедра.

— Моя очередь. Правда или вызов, Миа?

Ее глаза расширяются настолько, насколько позволяет ее нахмуренный лоб, но ей удается тихо сказать:

— Правда.

— Тебе нравится, когда тебя трахают пальцами под столом в ресторане, полном людей? — я слегка наклоняю голову, понижая голос. — Тебя возбуждает, что они могут увидеть? Или возбуждает то, что они не видят?

Она качает головой, слова не успевают вырваться, поскольку я начинаю двигать быстрее пальцами. Она уже так близко.

— Я не... я не знаю.

Легкий смех вибрирует в моей груди.

— Давай выясним, что именно возбуждает тебя, хорошо?

В тот же момент, когда я фокусируюсь на клиторе Мии, Вероника появляется в дальнем конце ресторана, ее взгляд устремлен на нашу кабинку. Я знаю, что у меня мало времени, прежде чем она подойдет, но я знаю так же, что если я правильно рассчитаю время, то смогу раскрыть Мие её правду.

Мои пальцы в движении изгибаются внутри нее, пока я сильнее надавливаю ладонью на её клитор. Она опускает одну руку на стойку кабины, в то время как другую прижимает ко рту. Интенсивность моих движений заставляет ее хныкать и кусать ладонь, что даже кожа побелела от зубов.

Я наклоняюсь к ней, провожу губами по мочке ее уха и понижаю голос.

— Ты так хорошо справляешься, Миа. Могу я тебе кое-что сказать, прежде чем ты кончишь мне на руку?

Она пытается заговорить, но после того, как слово выходит неразборчивым, она кивает.

Я лениво улыбаюсь.

— Это принадлежит мне, сегодня вечером.

Глаза Мии встречаются с моими в тот момент, когда ее влагалище начинает трепетать, а Вероника подходит к нашему столику.

— Вот, это ключ-карта от вашей комнаты на ночь.

Я протягиваю свободную руку и беру ключ-карту, в то время как пальцы моей другой руки продолжают трахать Мию. Она уже так близко, что все ее тело начинает трястись, мелкая дрожь пробегает по ее ногам, и ее дыхание становится все более неровным.

— Спасибо, Вероника, я думаю, мы закончили с ужином. Если только ты не хочешь десерт?

Я смотрю на Мию, которая почти не дышит. Ее глаза расширяются, когда она смотрит на меня, а затем на Веронику. Я сильнее вращаю пальцами, когда ее киска сжимается, и она решительно качает головой.

— Со мной все в порядке, — пискнула она.

Глаза Вероники сужаются, и впервые она действительно признает присутствие Мии. Она осматривает ее явно расстроенное лицо, затем поджимает губы и поворачиваясь улыбается мне.

Я толкаюсь в Мию пальцами так быстро, что мышцы моего бицепса начинают напрягаться.

— Я тоже в порядке.

— Ладно, хорошо, я вернусь через... вы в порядке!? — резко говорит она, смотря на Мию, которая сейчас находится на пороге кульминации. Ее бедра фиксируют мою руку на месте, а ее киска сжимается вокруг моих пальцев.

Миа не отвечает, и я знаю, что это потому, что она физически не может. Эта мысль только сильнее разгоняет мою кровь. Я никогда в жизни не был так чертовски возбужден, и теплая капля спермы на конце моего члена напоминает мне, что если мы в скором времени не уйдем, то я, скорее всего, кончу прямо здесь.

— У нее немного болит голова, — вру я, отодвигая свою пустую тарелку на край стола. — Принесите чек, пожалуйста.

Вероника, похоже, слегка раздражена тем, что мое внимание не отвлекается от моей спутницы, но кивает, вынимая из фартука черную книжку и кладёт её рядом со мной.

— Я вернусь, чтобы рассчитать вас.

Она едва успевает отойти на метр, прежде чем Миа взрывается, ее оргазм пронизывает её и угрожает отрезать мне пальцы в процессе.

Ее руки с силой опускаются на стол, когда она охвачена волной оргазма, а мои пальцы все еще двигаются и вытягивают каждый импульс. Ногтями впиваясь в стол, она пытается ровно вдохнуть воздух, но мое постоянное движение пальцами не дает ей это сделать.

— Вот так, любимая. Я хочу все. Дай мне это, — я продолжаю свой темп, пока ее тело не перестает дрожать, а ее киска не заканчивает пульсировать.

Ее дыхание прерывистое, когда она наконец успокаивается, и я вынимаю пальцы из нее. Она вздрагивает, ее ресницы трепещут от глубокого вздоха.

— О боже!

Это заставляет меня тихо смеяться.

— Не думаю, что именно он был сейчас под столом.

Я поднимаю руку и не борюсь с искушением попробовать, какая она на вкус. Глубокий гул удовлетворения вырывается из моей груди от вкуса её возбуждения. Мой рот жаждет оказаться на ней.

— Илай, — ее слегка смущенный шепот-шипение очень милый, и я не могу не попытаться сохранить его в памяти. — Это было...