Антология советского детектива 48. Компиляция. Книги 1-12

XXVI

Дел было много, да кроме того хотелось быть в курсе расследования, и Захид без конца звонил в районное отделение милиции, справлялся, что нового сообщил им уста Нияз, каковы результаты повторной экспертизы. Не заметил, как наступил вечер.

Он решил обойти кишлак, закрыл кабинет и вышел на крыльцо. На верхней ступеньке задумчиво сидел Маджид-тога.

— Отдохните, Захидбек, — предложил секретарь. — Погода в эти дни совсем не летняя. Такого я что-то не припомню на своем веку. Видите, тучи...

Из-за Кугитанга в сторону вершин Байсун-тау, цепляясь за острия скал, плыли тяжелые тучи. Но дышалось легче, чем утром и днем. Казалось, яблони и урючины в садике ожили, выпрямив поникшие ветки.

Во дворике Маджида-тога было чисто, уютно. Когда хозяин и Захид устроились на чарпае в ожидании чая, из репродуктора, висевшего на дереве, раздался громкий голос диктора. Местное радио начинало вечернюю передачу. Сначала было сообщение о различных новостях в районе и области, а под конец выпуска вместо обычной сводки погоды передали предупреждение: «На отгонных пастбищах ожидаются сильные грозы!» Диктор трижды повторил эту фразу.

Подобные сообщения приносят овцеводам тревоги и волнения. Грозы в горах — это особенно опасно!

Ни один, даже самый мудрый чабан не решится предсказать, над какой из сотен долин разразится гроза, где обрушится на горные склоны ливень, вызовет сель, от которого в мгновенье ока ничего не останется на джайляу.

— Небо в горах, брат, так же коварно, как и некоторые горянки, — прокомментировал сообщение диктора тога. — Грозы могут такое устроить... Но... говорят, сначала еда, потом деловая беседа. Прошу, — он протянул гостю пиалу с чаем.

Не успел Захид полакомиться ароматным жареным мясом, которое только одним своим видом и запахом вызывало аппетит, как зазвонил телефон. Разыскивали Акрамова. Майор Махмудов приказал лейтенанту немедленно выехать к Шермату-ата и узнать точное местонахождение Халдара-бобо.

— Срочное задание? — спросил Маджид-тога.

— Нужно немедленно увидеться с Шерматом-ата. Я пойду, тога. Спасибо за хлеб-соль.

— Жаль, не удался наш ужин.

— Теперь уж в другой раз, — сказал Захид.

...Из «Чинара» Акрамов выехал, когда над кишлаком уже опустились сумерки. Прежде чем отправиться в дорогу, он заехал в гараж и заправил мотоцикл. Все это отняло более получаса. Он миновал брод, и вскоре дорога пошла по дну ущелья.

В прошлый раз он проезжал здесь днем, и теперь пытался разглядеть запомнившиеся отметины — глыбу странной формы, камень особой раскраски. Но сейчас все глыбы и все камни, попадая в полосу света, были желтыми.

Вскоре блеснула и первая молния, осветив небо и горы, четко обозначив вдали зубчатку главного хребта. Захид увидел, что на склонах соседних адыров, словно клубы дыма, стелются черные тучи. Спустя минут десять молнии начали вспыхивать по всему небу и так часто, что казалось, он находится не на горной дороге, а в громадном цехе электросварки. В их свете Захид видел, как тучи скатываются все ниже и ниже. Отчетливее слышались раскаты грома. И чем выше к этим тучам поднимался мотоцикл по горной дороге, тем сильнее грохотал гром. Тучи будто устроили на склонах адыров грандиозную сечу и жутким грохотом пытались оглушить смельчака, отчаявшегося приблизиться к ним. Но Захид не обращал внимания на разбушевавшуюся стихию. Все его мысли сейчас были сосредоточены на одном — выбраться на тропу, ведущую в сторону джайляу. Попасть на нее надо во что бы то ни стало, как говорится, с первого захода, иначе, точно самолету, не рассчитавшему посадку, придется снова и снова кружить по этой дороге.

Вдруг при очередном всполохе молний Захид увидел лежавший невдалеке на склоне белый валун, похожий на огромную овцу, и две змейки-колеи, пробитые в траве мотоциклом с коляской, — вот она, точная примета. Помнится, мимо нее проезжал Юсуф. Машина шла совсем медленно, прощупывая светом фар каждый метр обочины — где-то здесь, среди нагромождения битого камня, должна быть едва заметная полоска тропки. Молнии осветили небо, и Захид увидел ее. Он осторожно свернул на тропу. Сначала предстоял резкий спуск, и машина сползла, точно на полозьях, затем начиналась гладкая, как в степи, дорога. Захид резко увеличил обороты мотора. Из-под колес с треском разлеталась мелкая галька. Начался дождь, он все усиливался и, наконец, обрушился таким ливнем, что Захид до нитки вымок в считанные секунды. Стена ливня была плотной, она отсекала свет фары в двух шагах, а там дальше, как в бездне пропасти, затянутое черной мглой лежало джайляу Шермата-ата.

Захид решил оставить машину на гребне и продолжить путь пешком. Заглушив мотор, он достал из багажника свой тяжелый милицейский фонарь и, включив его, то и дело спотыкаясь о камни, пошел по скользкому склону.