Антология советского детектива 48. Компиляция. Книги 1-12

XXXI

— Отцу Захида сообщили о случившемся? — спросила Азада, когда Рахим, возвращаясь из райцентра, заехал в «Чинар» и рассказал ей обо всем, что произошло на джайляу.

— Наверное, — ответил Рахим, — я ведь сначала его в милицию повез. Так он приказал.

— Сухарь! — упрекнула Азада брата. — Захид-ака из-за тебя чуть не погиб, а ты...

— Чего ты кричишь, — разозлился Рахим. — Да мне, хочешь знать, вовсе не до того было. Слава богу, что живым в больницу доставил.

Азада побледнела, спросила дрогнувшим голосом:

— Что сказали врачи?

— Сказали — скоро поправится.

Азада опустила голову, чтобы скрыть набежавшие слезы.

— А как мама с папой? — спросила наконец Азада.

— Здорово намучились они, — ответил Рахим. — Всю ночь не спали, вымокли до нитки. Кутан, правда, развалился. Ну, хоп, я поехал.

...Вечерело. На «Чинар» падала тень вершин Кугитанга, а над дальними адырами все еще продолжался день. Азада отправилась на ферму. Нужно провести вечернюю дойку. Освободилась, когда уже всюду зажглись фонари. Девушка зашла на почту, заказала переговоры с правлением колхоза, где жили родители Захида. Оказалось, что там пока ничего не знают о случившемся. Секретарь партийной организации, с которым она разговаривала, пообещал немедленно сообщить матери и отцу Захида.

Домой не хотелось идти. На душе было как-то неспокойно. Она подумала вдруг о Сахро, и почувствовала почему-то за собой вину. Может быть, сходить к заведующей. Поговорить по душам.

— Что случилось? — спросила Сахро, увидев входящую Азаду.

— A-а, Азадахон, — улыбнулся Улаш-ака, как всегда, появившись из кухни с миской плова, — очень кстати пришла. Значит, свекровь добрая попадется тебе, примета такая есть. — Он поставил миску на стол и спросил: — Ну, как дела твои?

— Спасибо, муаллим, — ответила девушка, — ничего.

— Ну, если так, садись поближе к столу, ужинать будем.

После ужина, когда Улаш-ака, собрав пустую посуду, отправился на кухню, Сахро не очень-то ласково осведомилась:

— Что же случилось?

— Захид-ака попал в больницу.

— Вай-уляй! Когда это произошло? — в голосе Сахро звучало неподдельное сочувствие.

— Сегодня, апа, — ответила Азада. — Спасал вчера во время селя колхозную отару, попал в водоворот и покалечился.

Слышавший рассказ Улаш-ака подошел к столу.

— Надо навестить человека, — произнес он, — завтра же! Молодец, Азадахон, что известила нас о беде! — Недаром столько лет проработал Улаш-ака педагогом. Он понимал людей, понимал их душевные движения. Догадался старый учитель, почему именно к ним пришла Азада. Девушка любит лейтенанта. Она стесняется сама навестить его. Ее приход — это мольба о помощи.

— Я и зашла к Сахро-апа, чтобы посоветоваться, — сказала тихо Азада.

— Отлично сделала, — подбодрил ее Улаш-ака.

Сахро с грустью посмотрела на Азаду. Она давно поняла, с чем пожаловала сегодня ее бывшая подруга. Девушка пришла за помощью. Нет и следа ее былой самоуверенности. В глазах мольба.

Откуда ей знать, этой юной счастливой Азаде, какие душевные муки терпит Сахро, женщина, не видавшая настоящего счастья! Не сбыться последней мечте, последней надежде. Азада отняла их у нее.

— Ты хочешь, девочка, чтобы мы с Улашем-ака навестили Захида? — усталым голосом спросила она Азаду. — Ведь за этим ты пришла?

Девушка вдруг закрыла лицо руками и разрыдалась.

Сахро встала, подошла к ней, положила руку на вздрагивающее девичье плечо.

— Ну, ну, не плачь. Завтра же мы отправимся к твоему любимому, и ты тоже.

— Сахро-апа, — девушка смущенно смотрела на свою заведующую. — Простите. Я чувствую себя виноватой.

Улаш-ака сделал вид, что не понимает, о чем речь.

А Сахро грустно сказала:

— Ну что ты, девочка! В любви виноватых нет.

...Кровать Захида стоит у окна. Мать, сидевшая рядом, заметила, что, увидев кого-то во дворе, сын оживился. Она подошла к окну, спросила:

— Из «Чинара»?

Сын молча кивнул.

— Которая из них?

— Что «которая», — сделал Захид вид, что не понял материнского вопроса.

— Ну, невеста-то твоя? — улыбнулась мать.

— А вон та, юная.

— Хорошенькая.

Гости пробыли у Захида около часа. Сахро незаметно поглядывала то на Азаду, то на больного. «Каким счастьем, какой радостью светятся их глаза, — думала она с тоской. — Да, их любовь подобна селю, сметет все преграды на своем пути».

— Ладно, дети мои, — сказала мать Захида, — вы посидите немного, а я подругу проведаю, она в сердечном отделении лежит. Где это, а?

— В терапии, — сказал Захид, — я провожу вас.

— Пожалуй, это лучше сделаем мы с Сахрохон, — вмешался Улаш-ака. — Я там лежал, хочу с доктором своим поговорить.

Они вышли, оставив Захида и Азаду наедине.

— Спасибо, — сказал Захид, взяв руку девушки в свою.

— За что, Захид-ака?

— За все.

Азада неожиданно прижалась к перебинтованной груди Захида, прошептала:

— Я верю вам, Захид-ака. Я так вам верю!...

Азад Авликулов Без ветра листья не шелестят Повесть