Третья грань реальности

Грань вторая – чародейское настоящее Глава 7

Ничего особенного в последний день лета и моего ученичества я не видела. Кроме излишне помпезного Вильфрида, над которым я всю дорогу до города потешалась.

На мой экзамен учитель собирался как на свидание с молоденькой актрисой. Он подстриг волосы и побрил бороду, оставив только бакенбарды и короткие усы, после чего я с удивлением поняла, что «древнему старцу» едва ли стукнуло пятьдесят. Сегодня на нём красовалась новая накрахмаленная рубашка, дополненная шейным платком, и тёмно-фиолетовый сюртук, расшитый золотыми нитками. И только глаза по-прежнему шутливо сверкали, впрочем, озадачиваясь, когда я начинала подшучивать. А, видя древний посох в сочетании с костюмом по последнему писку моды, я нашла, где разгуляться.

Учитель оправдывался, что давно не появлялся в высшем свете. По моему мнению, золотые нитки для вышивки и заграничная ткань – явный перебор. Но Вильфрид никогда не считался с моим мнением насчёт расходов. Мне казалось, он тратит слишком много, но, к удивлению, мы никогда не нуждались. У нас находились кое-какие заработки, но выбрасывали денег на ветер мы куда как больше. Как-то я заикнулась об этом, но в ответ получила мудрость «есть вещи, которых лучше не знать». Оставалось надеяться, что для заработка мы использовали не чеканный станок.

На дорожный костюм мне, кстати, тоже потратились. Я наотрез отказалась от брючного варианта, заявив, что хоть я и чародейка, но всё-таки женщина. А с юбкой неожиданно мне понравился один-единственный зелёный набор, которому не хватало мехового воротника. Он-то и вылетел в копеечку, зато Лаврик искал его полгода, иногда даже забывая заглядывать в гости. Чудесное было время!

Лошади пошли медленнее, когда мы стали спускаться с холма в лощину. Солнце, уже не скрываемое от нас ветвями старых тёмных деревьев, вовсю палило, заставляя меня сильнее надвигать шляпку.

– Ты её ещё на нос нацепи, – посоветовал Вильфрид, заметив потуги.

– Она не достаёт, – пожаловалась я – с удовольствием бы так сделала.

– Не волнуйся ты так. Подумаешь, появится один ожог где-нибудь на лице. Шрамы украшают мужчину. Ну, и любого чародея в принципе, – поправился учитель, заметив мой укоризненный взгляд.

– Я – девушка, – напомнила я, – между прочим, мне положено заботиться о своём облике: кричать от вида случайного прыща, погружаться в меланхолию из-за выпавшей реснички и падать в обморок, если сломается ноготь. И, да, ожог на носу даже при притягивании за уши на шрам поперёк лица не похож.

– Тогда ты, как приличная, ещё и мышей должна бояться. А не бегать за ними по всему особняку, сбивая с ног хозяев, – отомстил мне чародей, вспоминая последний инцидент.

– А вот это издержки профессии, – вышла я из положения, в последнее время поднаторев в словесных перепалках.

Мы дружно рассмеялись, после чего снова погрузились в дремотную послеполуденную тишину. Я бы с удовольствием легла спать прямо здесь, да солнце очень не любит вампиров. Снова вспомнился тот офицер, который завёл в тупик все мои грандиозные планы насчёт счастливой семейной жизни, оставив на шее две изящные отметины. А чтоб ему солнце в глаз засветило!

–Куда я вообще еду? – задала я риторический вопрос, когда на горизонте появился город. Направление-то знала, но вот что я там забыла –неразрешимый вопрос.

Учитель засмеялся от всей души, уже давно ожидая подобного заявления. Последний месяц я часто впадала в задумчивость, молчала часами, пока не появлялся Лаврик и не вываливал на меня кучу глупых вопросов. После начиналась перепалка, и всё мигом возвращалось на свои места.

Я недоверчиво всмотрелась вдаль, в золочёные блестящие на солнце купола и выложенные красной черепицей крыши. Кажется, мы почти на месте, в Керенске. В этой резиденции государя по традиции проходила аттестация юных претендентов на красивое звание чародея. Я приезжала сюда впервые, но перепутать не могла. От местечка просто разило чародейством так, что, казалось, можно даже учуять, если сильно захотеть.

– Тебе бы это сказать лет пять назад! – подначил меня Вильфрид.

– Пять лет назад я ещё не знала, куда влезла. Но у меня была цель! – заверила его я, воздев к небу свободную руку, словно показывая, какая именно грандиозная и великая.

– Сбежать? – ехидно уточнил он, усмехнувшись.

– Зато цель, – ничуть не смутилась я, признавая правоту. – А вообще скорее подпалить Лаврика. Но теперь я не могу придумать ничего достойного. Сейчас сдам экзамены и лети птичка!

– Куда?

– Кто бы знал! – всплеснула я руками, поражаясь тому, что учитель не уследил за полётом моей мысли.

– Ну, – задумался он, – Лаврик, наверное, должен знать.

– А его, я надеюсь, никто не спрашивал, – предупредила я, настораживаясь.

Чародей никак не отреагировал, и я спокойно вздохнула. Хотя бы специально «божья благодать» на меня не свалится. А там, может, он обо мне забудет, и обойдётся.

– Кстати, насчёт свободного полёта ты все же немного не права, хотя я и не знаю, огорчит тебя это или порадует, – уточнил Вильфрид через минуту, поразмыслив над чем-то.

– Что именно?

– После экзаменов надо отработать на государя год. Если хорошо сдашь экзамены, то по спецзаданию. Если плохо-то – в армии.

Я поёжилась, вспоминая солдат, с которыми мне пришлось свести знакомство. Конечно, трое из них были врагами, а четвёртый оказался вампиром, но к военным я после этого относилась крайне настороженно.

– Поехали побыстрее? – предложила я, желая отвлечься.

– Наперегонки? – предложил Вильфрид, и погнал коня.

– Запросто! – крикнула я, сорвавшись в галоп следом.

Мы едва затормозили возле пропускного пункта, чуть не перелетев через шлагбаум без всяких магических усилий. Я припала к холке коня, вцепившись в уздечку, но в седле удержалась. Учитель продемонстрировал чудеса ловкости и лишь покачнулся. Гвардейцы словно невзначай, но со скоростью удирающих мышей, ретировались в стороны. Вильфрид извинился, я демонстративно промолчала, и нас без лишних вопросов пропустили, правда, забрали лошадей в конюшню, стоило пересечь пост.

Экзамен на звание чародея привлёк слишком много посторонних зрителей – не на каждой ярмарке увидишь столько народу. Люди в пёстрых одеждах рябили в глазах и жужжали в ушах разговорами о колдовстве и другой светской ерунде, но чародеев в толпе виднелось не так много.

Я отказалась идти, заявив, что у меня «человекофобия». Вильфрид сказал, что науке подобная болезнь неизвестна. Я не поверила, но для компромисса обозвала это состояние аллергией, однако уговорить учителя провести меня какими-нибудь подземными тоннелями не удалось. Он, как ни в чем не бывало, пошёл первым, а мне осталось только плестись следом. Железное терпение у человека: я бы на его месте меня ещё и треснула, а он ни разу не сорвался. Всё-таки мы с Лавриком неплохо закаляем нервы.

Остановились мы возле северного крыла, где народа почти не было. Я с радостью выдохнула, будто попала на свежий воздух, и юркнула в тень.

– О, кого я вижу! – тут же бросился навстречу нам мужчина в возрасте с аккуратно завитыми усами.

Я отвернулась, отходя в сторону, будто и не с Вильфридом. Дружеские приветствия, похлопывания, «случайные» поглаживания и комплименты, словно из учебника по этикету, мне не нравились.

Старый знакомец обнял Вильфрида, демонстрируя искреннюю симпатию, которая вполне могла заменяться приличной долей лести. Меня, к счастью, не заметили.

В росте мужчина моему учителю значительно уступал. Судя по палочке, заткнутой за пояс, словно револьвер, тоже был чародеем, причём весьма умелым. Новички так далеко руку от своего оружия не держали, а посредственные чародеи с такими привычками долго не жили. Хотя сам Вильфрид Серых гор, покрытый славой и наградами с ног до головы, палочку из рук не выпускал вообще, но, с другой стороны, посох трудно куда-то засунуть.

– Рад видеть тебя, Аскольд! – приветливо улыбнулся учитель и хотел продолжить, но старый знакомый оказался расторопнее:

– Надо же! Ты, наконец, решил посетить нас, забросив глупое отшельничество! Я так и знал, что это скучно – сидеть в глуши или бродить, где ни попадя! Здесь, в кругу друзей, тебе всегда рады! Да и при дворе обязательно найдётся местечко, если захочешь!

– Эния, – жалобно позвал учитель.

Я глянула на него недовольно, но подошла. Ладно уж, так и быть, побуду вашим оправданием, чего уж там. Но ничего объяснить Вильфриду не дали. Его приятель оценивающе осмотрел меня и заулыбался сильнее:

– Вильфрид, так ты ещё и не один! Неужели, наконец, решил послушать дружеского совета и нашёл себе кого-то? Твоя спутница просто очаровательна! Как свежая роза в государском саду!

Хитро усмехнувшись, Аскольд пихнул учителя в бок. Вильфрид забавно покраснел и прокашлялся, чтобы голос звучал увереннее. Я просто расплылась в ехидной кровожадной улыбке, наблюдая его смущение. Конечно, даже представить меня в качестве спутницы жизни страшно. Высокомерная вампирка с образованием боевого чародея и вспыльчивым характером готова испортить вам жизнь всего за одно золотое кольцо.

– Да, я нашёл себе ученицу.

– Что? – удивился собеседник, поправляя очки на носу. – Ни за что бы не подумал, что чародейка может выглядеть так… величественно! Девушка, вы уверенны, что правильно выбрали профессию? Вам бы замуж за аристократа…

– Эния! – послышалось издалека.

Насторожившись, я готовилась бежать, но не успела понять, откуда ждать угрозы – из-за поворота выбежала сестра, бросилась ко мне на шею и залилась слезами. В желании провалиться сквозь землю я сейчас могла бы поспорить с Лавриком в любой момент его жизни, но, увы, божественными силами не обладала. В дополнении к Веронике неподалёку нашёлся и Генрих, спокойно наблюдавший сцену.

Меня передёрнуло. Воспоминания из старой жизни чем-то напоминают восставшие трупы – проверяют на прочность, оставляя в душе гнилой запах разочарования. Поэтому я к ним редко обращаюсь, но здесь момент упущен.

– Здравствуй, Вероника, – шепнула я, неловко поглаживая сестру по спине.

Так и хотелось сказать: «Ну маленькая, не плач, хочешь, фокус покажу?» Но брат вряд ли одобрит такие шутки.

Как я, оказывается, отвыкла от сентиментальных женщин. С Лавриком и Вильфридом все решалось обычными криками и подзатыльниками, иногда чарами, а потом подзатыльниками. Но прилетало нам в итоге от учителя обязательно.

Вероника подняла на меня заплаканные глаза, и я увидела, как сильно она постарела за время, пока мы не встречались. Те годы, что пролетели для меня незаметно, отразились на ней, въедаясь в кожу противными мелкими морщинками. Женщина, как можно так вести себя в столь почтенном возрасте?

Брат тоже стал ещё старше и коренастей, чем я помнила его. Он внимательно глядел на меня, с укоризной. Мужчина, а вы не хотите совсем обидеться и сделать вид, что мы не знакомы?

– Ты могла хотя бы попрощаться?! – возмутилась сестра, не давая мне вставить и слово. – Ты ведь знаешь меня, я ничего не сказала бы против!

О да! Ещё бы узелок в дорожку собрала, нагоняя тоску и меланхолию!