Брак по-тиквийски 4. Колдунья

— Мне не нужен врач, — запротестовал Кавелиас. — Я уже в норме.

Хэнк скосил на него глаза.

— Не дурите, это у вас адреналин играет. Гормон уйдет — будет худо. Вы еще свои ожоги не видели. С девушкой и то лучше, у нее только спина.

— Девушку… не надо в больницу, — прерывисто пробормотал Кавелиас. — Ее оттуда украдут…

Может, и к лучшему, подумалось Терезе. Для Эраш главное — избавиться от власти отца. А возьмут ее в жены честно или уведут — дело второстепенное.

Внезапно Терезу озарило. А что, если?..

— Дайте мне сперва поговорить с Эраш наедине, — потребовала она. — Как женщине с женщиной.

После ночного жара на пепелище было зябко. Эраш, перебинтованная и напичканная анальгетиками, куталась в одеяло. Вся ее одежда сгорела. Тереза планировала отдать ей платья покойной Алисанты, но для начала следовало дождаться, пока она сможет надеть их, не рискуя содрать остатки кожи.

— Давай ладонь.

Тереза требовательно протянула руку. Эраш доверчиво вложила в нее свою ладошку и лишь чуть вздрогнула, когда нож Терезы взрезал кожу — боли она почти не ощущала, просто испугалась.

Эраш было боязно от того, что ей предстояло. Одно дело — жаловаться да подчиняться, и совсем другое — решиться порвать родственные связи, взять себе иную, неведомую судьбу. Ночью госпожа Ильтен, делая ей примочки, осведомилась, верно ли, что она хотела бы покинуть отца, и единственное препятствие в том, что ее будут искать. Да, искренне ответила Эраш. И тогда госпожа Ильтен закинула удочку:

— А если не будут?

В душе зажглась надежда. Госпожа Ильтен что-то еще говорила: придется считаться умершей и жить под чужим именем, никогда больше не видеть ни родных, ни подруг… Но Эраш пропустила все мимо ушей и сказала: да. Только робко спросила:

— А господин Кавелиас?

— Господин Кавелиас давеча хвастался, что умеет решать проблемы. — Госпожа Ильтен жестом руки смела воображаемые препятствия. — Вот и решит. Сделает все, как надо.

И Эраш ухватилась за шанс. А теперь боялась. Может, ее собственная судьба была не так и плоха? Когда-нибудь отец выдаст ее замуж — если сам не поторопится, то его вынудят. Она обретет мужа… Но сколько еще терпеть до той поры? Сколько вообще можно терпеть? Нет. Сегодня Онни Эраш умрет.

Терезе самой было страшновато. Но давши слово — держись. Подарив надежду девочке, отступить стало бы подлостью. Сделав разрез и выдавив из ладони Эраш первые капли крови, она положила конец сомнениям. Ритуалу — быть. Правда, силу взять негде — Ильтен в городе, Маэдо вообще далеко, на роль жертвы никто не годится. Что ж, будем рассчитывать на свою.

Тереза зачерпнула из-под ног горсть не остывшей еще земли, смешала с кровью девушки.

— Я, Тереза Ильтен, своим именем даю силу голему и произношу формулу власти. Абенхаст атриору кет крагеверш кет…

Весь остаток ночи она расшифровывала запись заклинания и учила его наизусть. Даже поспать толком не успела, подремала перед рассветом, и все. Совсем не спать было нельзя: еще не хватало клевать носом во время ритуала.

Эраш, сидя на перевернутом ведре, завороженно следила за госпожой Ильтен, возвышающейся на фоне дымящихся руин, посреди почти осязаемой смеси смога и тумана. Она произносила непонятные слова, и мир словно застыл, готовясь повернуться по ее команде.

— …Кет даухари багеору кет! — Напевный речитатив оборвался. Тереза выпустила из рук ком из крови и земли, и он упал ей под ноги.

Эраш глядела на госпожу Ильтен во все глаза, ожидая продолжения. Но та, вдруг зашатавшись, тяжело опустилась на землю, прижала ладони к вискам.

— Вам плохо? — пискнула девушка.

— Оставь. — Голос прозвучал глухо, совсем непохоже на недавние торжественные, будто чеканные интонации. — Мне плохо, но это и хорошо. Это значит, что все работает.

Честно говоря, она не ожидала такого упадка сил. Думала, что почувствует усталость, сонливость — но справится. Заклинание забрало больше. Ее даже ноги не держали. Конечности похолодели, в глазах кружились темные вихри, и слегка подташнивало.

— Чаю сделай, — прошептала она. — Крепкого, с сахаром и травой из третьей банки слева в шкафу.

Эраш не нужно было говорить дважды, она привыкла выполнять приказы. Через пару минут к губам Терезы поднесли чашку, и она разлепила веки. Кажется, она не успела потерять сознание.

— Ой! — Эраш попятилась во внезапном испуге. — Это же я!

На усеянной пеплом проплешине лежала голенькая Эраш. Точный слепок: и обгоревшие волосы, и спина с сошедшей кожей.

— А ты как думала? — Тереза с усилием поднялась и допила чай. — Это твой труп. Где твоя комбинашка, или в чем ты там была? Надень на нее, и устроим ей огненную тризну.

Следственная бригада из Тильгрима прибыла к вечеру. Кавелиас не подвел: едва его привезли в больницу, заявил о пожаре и о гибели девушки. Следаки обшарили руины, нашли обгоревшее тело в остатках красивого пеньюара. С констатацией смерти Онни Эраш никаких вопросов не возникло. Обязанность сообщить отцу сотрудники взяли на себя.

Тереза немного волновалась: а не обвинят ли Кавелиаса в том, что дом загорелся? Но джентльмен был умен, играл на упреждение: подал иск на строительную компанию, использовавшую горючие материалы без надлежащей обработки в конструкции жилого дома. Дескать, он — хозяин, имеет право курить в своем жилище. И, выложив большие деньги за него, ожидал, что с пожарной безопасностью здесь все в порядке. Следственная бригада была в курсе. Гибель девушки списали на несчастный случай. А если суд признает строительную компанию виновной, она и заплатит господину Эрашу компенсацию.

До полуночи эксперты пили чай с вареньем. Эраш пряталась в подвале, не включая свет. Когда они наконец уехали, захватив с собой несколько банок, Тереза разрешила ей выйти и вручила пластиковую карту:

— Теперь ты — Алисанта.

Дед Калле попросту забыл сообщить властям о смерти «душечки». Документы Алисанты остались в доме номер 10. Карточка, на которую государство начисляло скромную пенсию, и бумага с печатью — свидетельство о выходе из брачного возраста. Разумеется, без фотографии.

— Запомни, ты ниаеннка, и тебе сто пятьдесят четыре весны. Нет, уже сто шестьдесят, пожалуй. Не удивляйся и всем говори, чтобы не удивлялись: мол, на самом деле ты глубокая старуха, а выглядишь так благодаря магии. Полгода назад ты встретила женщину по имени Райзен, — Тереза решила свалить несходящиеся концы на колдунью, — и она наколдовала тебе внешность юной девы… скажем, за то, что ты отдала ей часть своих жизненных сил. Поняла?

Эраш похлопала огромными глазами. Вроде бы утвердительно. Не факт, что на самом деле поняла, но запомнит, если ей дорога ее новая судьба. Тереза вздохнула.

— Это официально, для проверок. Что до наших соседей, они ничего не знают. Я позаботилась, чтобы они не видели ритуала и не встретились с ментами. Когда ты останешься здесь, они просто подумают, что Кавелиас договорился с твоим отцом.

— А я останусь? — переспросила Эраш.

— А тебе есть, куда идти?

Девушка смутилась.

— Алисанта жила в доме номер 10. Ты можешь пожить там. Потом Кавелиас отстроит седьмую дачу — я более чем уверена, что она у него застрахована по полной программе. И что он пригласит тебя туда. Пойдешь?

Эраш вскинула изумленные глаза.

— А что, я могу не пойти?

— Конечно, можешь. Ты уже не покорная дочь господина Эраша. Ты пожилая дама Алисанта, освобожденная от брачных уз.

Девушка помолчала. Спустя минуту на губах появилось нечто похожее на улыбку:

— Если господин Кавелиас не побоится жить с пожилой дамой… то я не уйду от него. Знаете, он вообще-то хороший. Может, это не слишком заметно, ведь он не показывает никому своих чувств… Но он лучше, чем все те, с кем мне приходилось быть до сих пор. Останусь с ним ненадолго, пока он не умрет.

— Ты знала, что он смертельно болен? — Вот это странно, вряд ли Кавелиас вообще заговорил бы об этом с кем-нибудь, если бы не шок после пожара.

— Догадывалась. Он лекарства принимает, я ему подаю трижды в день. Нетрудно догадаться.

Тереза кивнула.

— Полагаю, он будет рад. Но мой тебе совет: пока не поздно, постарайся определиться с тем, что дальше. Он, в отличие от тебя, умрет по-настоящему. Дом конфискуют, счет закроют. И ты останешься одна, без крова и средств — никто посреди нигде, несуществующая женщина. Думай.

Девушка сглотнула.

— Я поняла, госпожа Ильтен.

Тереза ободряюще улыбнулась.

— Ну, а теперь пойдем хоронить Онни Эраш. И помянем под рюмочку, она заслужила.