Брак по-тиквийски 4. Колдунья

В школу

Не то чтобы в Тикви вообще не было школ для девочек. Раз уж девочки, пусть и в минимальном количестве, рождались, то чему-то и как-то их следовало выучить. Вопрос в том, чему и как. К обучению приступали не с полудюжины весен, как было принято для мальчиков, а с десяти, и длилось оно всего две весны — ровно столько, по мнению чиновников от образования, необходимо, чтобы подготовить девочку к взрослой жизни. Ученицы осваивали чтение, письмо и счет в пределах, достаточных для решения сугубо бытовых задач — сделать заказ в интернете, прочесть или отправить сообщение, посчитать, сколько чаевых дать таксисту или официанту. Львиная доля времени была посвящена курсу под названием «Семейная жизнь». Как объяснил Ильтен, вложить краткое содержание этого курса в мозги невесты в сжатые сроки было одной из главных задач диспетчера.

— На хрен этакое образование! — постановила Тереза.

— Правильно, — согласился Ильтен. — Зачем Верочке ходить в эту дурацкую школу? Это вовсе не обязательно. Я и сам ее научу, как себя вести. А читать она уже умеет.

Это Тереза научила ее читать, когда поняла, что девочка интересуется мелкими загогульками на экране. Вере очень понравился процесс чтения, и она перечитала все книжки, что нашла дома: в основном, справочники по пси-технике и электронике. За компьютер ее без присмотра не пускали, чтобы поберечь зрение. Но, видя, как девочка тянется к текстам, Тереза стала находить для нее познавательные сайты. Должно быть, она уже, чисто ради удовольствия, изучила не меньше, чем несчастные школьницы к моменту своего выпуска. Кроме разве что «семейной жизни».

— Разумеется, ты прав, — сказала Тереза.

За последние пару лет она пересмотрела стиль общения с мужем. Грубость и резкость его расстраивают, а при больном сердце лишние огорчения ни к чему. Тереза старалась меньше браниться и упрекать его в глупости, чтобы не травмировать его самооценку. Но это отнюдь не значило, что она перестала продвигать свои идеи и решения.

— Конечно, Вера не пойдет в эту идиотскую школу для дебилов, раз ты не хочешь. Мы устроим ее в хорошую школу, куда ходят все нормальные дети с шести весен.

Ильтен подскочил.

— Туда ходят только мальчики!

— А Вера к ним присоединится. — Тереза гнула свое. — Дорогой, ты совершенно напрасно сомневаешься. Ты ведь сам говорил, что мальчики, как правило, ничего не знают о девочках в этом возрасте. Вера пострижется и наденет брюки, и никто ее от мальчика не отличит, если она не вздумает справлять нужду при всем честном народе.

— Моя дочь? — возопил Ильтен. — Наденет брюки?

— Рино, ну что в этом ужасного? Я же хожу в брюках.

— Потому что я не могу отговорить тебя!

— Рино, даже Хэнк признаёт, что в определенных обстоятельствах брюки уместны. Школа — то самое обстоятельство. Одноклассники примут стриженую девочку в привычной одежде, как мальчика, и никаких ужасных прозрений, которых ты так боишься, не случится.

— Моя дочь! Стриженая!

— Волосы быстро растут.

— А учителя, Тереза? Они не захотят, чтобы в классе была девочка.

— А кто их спросит? Их дело — учить тех, заявление чьих родителей принял директор.

— Директор не поставит визу на заявлении о приеме девочки!

— Поставит, — уверенно улыбнулась Тереза. — Если ему позвонит куратор из городского управления образования. Надеюсь, ты помнишь, что господин Кавелиас обещал решить любую нашу проблему? Настало время стребовать с него исполнения обещания.

Кавелиас в последнее время сильно сдал. Волнистые седые кудри, придававшие ему сходство с вышедшим в тираж поэтом, повылезли, безжалостно обнажив лысину, через лоб пролегла глубокая складка, на лице то и дело появлялась болезненная гримаса. Вне Риаведи Ильтены с ним не виделись, но телефонами на всякий случай обменялись. Кавелиас проводил на даче почти все лето, да и зимой частенько ездил туда на выходные к Алис — так теперь звалась девушка, отказавшаяся от прежней жизни, но сохранившая одну-единственную привязанность. Самостоятельная жизнь, без гнета отца, сыграла свою роль. Алис за эти две весны повзрослела. Не затюканная девочка, а девушка, исполненная достоинства. Практически хозяйка дома, где хозяин бывает лишь наездами.

А должок с Кавелиаса следует стрясти. С его собственной оговоркой: пока жив. Затягивать не стоит, тем более что Вере уже исполнилось шесть.

Ильтен не хотел звонить Кавелиасу. Но Тереза убедила его, что именно он должен это сделать.

— Ты мужчина? — задала она риторический вопрос. — Вот и действуй. Перетри с Кавелиасом. Устроит Веру в школу — и не будет больше ничего должен, сможет спокойно, без угрызений совести, помирать.

— Ну как я такое скажу? — Ильтен развел руками.

— Как хочешь. — Тереза от щедрот души дала ему свободу действий, но он не оценил. Поджал губы и взялся за трубку с явной неохотой.

Они договорились о встрече в ресторане. Не в привычном Ильтену баре и уж тем более не в интернет-кафе, а в заведении классом выше. До рядового бара Кавелиас не опустился бы. Персональный официант поклонился им у самого порога, провел в отдельный кабинет и весь вечер исполнял любые желания, как волшебник в сказке. Разве что не сплясал — хотя Ильтен подозревал, что и танец можно было заказать. Блюда поражали как названиями — по ним нипочем нельзя было догадаться, из чего сделана еда, — так и ценами. Ильтен заглянул в меню, закрыл его и предоставил выбор Кавелиасу, малодушно понадеявшись, что он сам и заплатит. Осушив для смелости стопку аперитива, Ильтен морально приготовился к разговору. Но начал Кавелиас:

— Хорошо, что у вас появилась просьба, господин Ильтен. Мне, право, неловко было долго ждать, когда я буду иметь возможность что-либо сделать для вас. Я начал опасаться, что умру, не успев выполнить обещанное. Могу я рассчитывать на то, что ваша просьба — не какой-нибудь пустяк? Мне необходимо серьезное основание считать свой долг исполненным.

— Поверьте, это не пустяк. — Ильтен покосился на появившуюся перед ним тарелку с неведомой едой, ни на что не похожей. Подождал, пока официант удалится за дверь кабинета, и перешел к сути: — У меня есть дочь, господин Кавелиас.

Тот кивнул. Веру он видел не раз.

— Ей уже шесть весен. Мальчики в этом возрасте начинают посещать школу. Я хочу, — он кашлянул и, сделав над собой усилие, продолжил: — чтобы Вера тоже пошла в школу.

— Вместе с мальчиками? — переспросил Кавелиас.

— Да, вместе с мальчиками. По основной образовательной программе. Я считаю, что образование, предусмотренное для девочек, неполноценно.

Кавелиас помолчал, ковыряя двузубой вилкой странного вида блюдо. Ильтен замер в ожидании вердикта.

— Вы правы, это не пустяковое дело, — светски заметил Кавелиас. — Кушайте, господин Ильтен, иначе ваше великолепное тасетти остынет, и вкус будет не тот. А я пока буду думать. Не стану, пожалуй, спрашивать, зачем девочке образование по основной программе…

Ильтена это весьма порадовало. На подобный вопрос он вряд ли внятно ответил бы, поскольку и сам отказывался понимать, для чего Вере лишние знания. Это была идея Терезы. Ей бы самой ее изложить и аргументировать, но Тереза спряталась за этикет. В общем-то, правильно: Кавелиас придает этикету большое значение, куда большее, чем Ильтен. Однако получается, что сейчас он вынужден просить о том, чего на самом деле не желает.

— Мне не важны причины, господин Ильтен. Вашей просьбы для меня достаточно Я устрою все так, как вы хотите. Но учеба девочки в основной школе — необычное явление. Я найду согласного на это директора, он проведет предварительную работу с учителями, с данной стороны никаких препон не будет. Можно даже официально оформить обучение девочки как образовательный эксперимент. Однако есть еще родители школьников. Как вы понимаете, никто не хочет, чтобы его сын раньше времени обратил внимание на девочек, задумался, чем они отличаются и зачем нужны. Родители, несомненно, будут роптать.

— И что же делать? — спросил Ильтен. Он вспомнил безумную идею Терезы. — Замаскироваться под мальчика?

Кавелиас отпил из бокала и одобрительно кивнул:

— Хорошая мысль. — Ильтен чуть не застонал: неужели он правда считает, что вырядить девочку мальчиком — хорошая мысль? — Во всяком случае, в младших классах подмену не обнаружат. Дети еще не знают, кто такие девочки и каковы их характерные черты, и ничего не заподозрят. Одноклассники примут вашу дочь за слабенького красивого мальчика. Правда, слабых не очень жалуют. — Кавелиас испытующе посмотрел на Ильтена. — Слабый часто становится мишенью для злых детских шуток. Его могут побить, отобрать карманные деньги или завтрак. Вы действительно хотите пойти на такой риск для своей дочери?

Ильтен вздохнул. Сказать по правде, он опасался иного: что родители мальчиков начнут выставлять ему счета за расквашенные носы и порванные курточки. Вера даже с Дени, который на голову выше и почти на пять весен старше, не тушуется, хоть и проигрывает в большинстве потасовок. Сверстники ей — не угроза. Мамина дочка, зохенова порода.

— Веру нельзя назвать слабой, господин Кавелиас, — деликатно ответил он. — К тому же девочки этого возраста обычно крупнее мальчиков, их развитие идет с опережением. — В период работы диспетчером он насмотрелся на девочек, как урожденных тиквиек, так и инопланетянок. Вплоть до границы зрелости они выглядели старше, чем мальчики, которым столько же весен.

— Хорошо, — невозмутимо заключил Кавелиас. — Полагаю, что в таком случае подмена откроется лишь в подростковую пору, когда отличие девочки от мальчика станет очевидным. Мешковатая одежда скроет фигуру до времени, но рано или поздно тайное станет явным. И я не смогу помочь вам, поскольку буду пребывать в ином мире. Я не решусь сейчас предугадать, как поступит директор в такой ситуации. Слишком много нюансов. Возможно, к этому моменту родители мальчиков свыкнутся с присутствием вашей дочери, полюбят ее как товарища своих детей и не захотят затевать скандал. Можно будет пустить слух, что ваш сын принимает гормоны для подготовки к смене пола — это никому особенно не понравится, поскольку также вызывает вопросы о поле, но отнесутся с пониманием. Однако есть и другая вероятность — что родители потребуют убрать девушку из школы, дабы не смущала неокрепших юношей. Я обязан вас предупредить.

Вера, стриженая под «ежик», стояла в шеренге первоклассников, выстроившихся по росту. За их спинами волновались родители. Тереза еще никогда в Тикви не видела столько женщин в одном месте — мамочки пришли порадоваться за своих «солнышек». Но мамы были не у всех. Часть детей сопровождали только папы. Не редкость, когда мужчина теряет жену из-за материальной несостоятельности или проблем со здоровьем, а ребенку всего несколько весен. Терезу очень занимал вопрос: а кто же следит за такими детьми, если отцы вынуждены работать? И сейчас она получила ответ. Некоторые мальчики были с наемными воспитателями — скромно одетыми парнями, явно не тянущими на статус отца и называющими своих подопечных на «вы». А то и… К изумлению Терезы, двоих привели старушки! Оказывается, пожилые женщины, не утратившие бодрость, могут не только помогать в больницах, но и присматривать за детьми за символическую плату или кров. То есть бабушки в Тикви все-таки встречаются, хоть обычно и не родные.