Рождество на Ледяной Планете (Клэр и Эрэвен)

Он подходит к боковой стороне шкур, где я лежу, укутавшись, вместе с Тали. Когда он смотрит на нас, его взгляд полон удивления. Выдувая пузыри воздуха, малышка выплевывает немного грудного молока, а затем снова засыпает. Я вытираю ее крошечное личико кусочком кожи, а затем перепеленаю ее. Вэктал смотрит на нее, а затем его взгляд встречается с моим.

— Могу я ее подержать?

Боже. Ну и засранка же я. Я даже не предложила, а ведь она и его тоже. Я протягиваю ему ребенка, хотя каждая частичка меня кричит, что мне хочется оставить ее при себе, как жадному ребенку куклу.

— Придерживай ее головку, — говорю я в то время, как он берет ее в руки. Не знаю, почему я веду себя как параноик — то, как он держит ее, просто идеально. Он баюкает крошечное тельце Тали в своих больших ладонях и смотрит на нее с выражением, похожим на благоговение.

— Она прекрасна, — шепчет он. Притянув ее к своей груди, он прижимает ее к себе, словно она самая большая ценность на этой планете. Черт, она и есть такая. Взгляд, который он бросает на меня, нежен и наполнен удивлением и обожанием. — Ты хорошо справилась, моя пара.

Я снова начинаю плакать, потому что он такой милый, и я так ужасно с ним обошлась.

— Я не верила в то, что наговорила тебе, — говорю я ему между рыданиями. — Мне нравится быть здесь с тобой. Ты лучшее, что когда-либо со мной случалось. Ты и наша малышка. Я никогда не сожалела о том, что попала сюда. Я…

Ребенок зашевелился, и Вэктал начинает ее легонько покачивать и, чтобы успокоить, напевает, как может. Мгновение спустя ребенок снова успокаивается. Улыбнувшись мне, он передает ее обратно. Я ее принимаю, удивляясь, что он так быстро ее возвращает, особенно тогда, когда он так здорово управляется с младенцами.

Он забирается в шкуры рядом со мной и, обняв меня за плечи, прижимает к себе.

— Тебя тревожит то, что ты мне тогда наговорила?

Я шмыгаю носом, потому что слезы снова готовы вот-вот политься.

— Я так не думаю. Что-либо из этого. При родах случаются всякие странности, и я не хотела, чтобы ты видел, как я страдаю от боли, ну и поэтому я просто сказала это, чтобы выпроводить тебя из комнаты.

— Поэтому ты не хотела, чтобы я был там? — его большая рука сжимает мое плечо. — Я же твоя пара. Я всегда должен быть рядом с тобой, особенно когда ты страдаешь.

Я проглатываю слова, которые так и вертятся на языке. Правда в том, что я не знала, переживу ли я следующий день, если не удастся вытащить в свет мою малышку. Я хотела, чтобы Вэктал запомнил меня счастливой и здоровой, а не кричащей от боли и с рукой Тиффани, засунутой внутрь моих девичьих частей. Спустя долгое время говорю:

— Это был не лучший момент моей жизни. Пожалуйста, не думай, что я ненавижу тебя или это место. Я люблю тебя. Даже если бы я могла вернуться домой, я бы осталась здесь, с тобой. Я не хотела тебя обидеть.

— Конечно нет, моя пара, — Вэктал нежно смахивает слезы с моих щек. — У тебя был стресс, а наш комплект был на подходе. Тебе было больно. Ты сказала, что говорила не то, что думала на самом деле. Я ни на секунду не допускал, что твои слова правда.

Он за это на меня не в обиде? Я — самая счастливая женщина на свете!

— Я так сильно люблю тебя, — говорю я ему, а в горле у меня образовывается просто гигантский комок. — Ты для меня весь мир.

Он ласкает мою щеку, и я понимаю, что прощена. Я прижимаю голову к его плечу, и мы тихо и безмолвно наблюдаем за тем, как спит наша новорожденная малышка. Он рассеянно поглаживает мою щеку, и никто из нас долгое время не произносит ни слова.

Тали морщит нос и хмурится, как будто она собирается заплакать. Я задерживаю дыхание, а она вскидывает свои маленькие кулачки. Затем она громко пукает и снова успокаивается. Младенцы. Даже издавая непристойные звуки, они очаровательны.

Вэктал снова берет ее из моих рук и прижимает к себе.

— Она прекрасна, — говорит он. — Прямо как ее мама.

Как только я снова начинаю расчувствоваться, он поднимает ее крошечную ладошку, а она оборачивает свои четыре малюсеньких пальчика вокруг его большого синего пальца.

Я просто таю.

— Как ты ее назвала? — спрашивает он.

— Тали, — произношу я тихо. — От Вэктала и Джорджи. Оно состоит из последних частей обоих наших имен.

Мое вообще-то Джорджина, но меня так никто не называет.

— Я даже не думал, что это будет девочка, — размышляет он в то время, как держит ее крошечную руку. — Но теперь, когда она здесь, я другого и представить не могу.

Я прислоняюсь к нему, измученная, но счастливая.

— Такая хорошенькая, правда?

— Да, — он целует меня в лоб. — Ты тоже.

Когда я снова опускаю на него голову, он вздыхает.

— Что такое? — спрашиваю я, движимая любопытством.

— Я не уверен, что эти человеческие праздники того стоят, — он обводит рукой нашу маленькую пещеру, до сих пор усеянную листьями от его ранее предпринятых стараний. — Только посмотри на всю эту работу, что я проделал, и ни единого поцелуя моему члену от моей пары.

Мое фырканье оборачивается в хихиканье, и я даю ему тумака в бок.

— Твоя пара сегодня была слегка занята.

— Значит, занята, — он улыбается, и тут я понимаю, что он меня дразнит.