Ядовитый цветочек для тёмного мага

* * *

— Мира! — вопили за дверью, — Мира, вставай! Тут беспредел!

С трудом разлепив глаза, покосилась на дрожащую от частых ударов деревянную дверь.

— Эфер, иди в пень! — голос утреннего визитёра узнала сразу. — Никогда не поверю, что беспредел происходит без твоего участия.

И накрылась с головой одеялом, надеясь выжать из оставшихся крох сна максимум. Эфер, хоть и казался глупым, на самом деле таким не был. Именно поэтому сейчас он не ворвался в мою комнату без спроса, а лишь настойчиво продолжал барабанить. Было достаточно только один раз пригрозить, что я с ним сделаю, если он ещё хоть раз позволит себе такую вольность. Эфер внял со всей серьёзностью.

Ещё бы, кто захочет остаток своей жизни прожить с крысиным хвостом и парой милых ушек в придачу?

— Там этот, твой, — продолжал нервно щебетать администратор, — господин страшный маг! Он совсем сбрендил! Иди его того… Выгони, Мира!

Ммм, мой маг? Мне припомнился наш чудесный вечер, получившийся вовсе не деловым, а удивительным и волшебным, и на губах расцвела мечтательная улыбка, а в груди приятно закололо.

Через секунду в голове что-то щёлкнуло и натужно зажужжало. Слова администратора повторно прокрутились в сознании…

Одеяло полетело на пол, сонливость как рукой сняло, а одна растрёпанная управляющая кубарем скатилась с кровати, поднялась и бросилась к шкафу, наугад выуживая оттуда какое-то платье.

Пока я собиралась, в голове всплывали самые разнообразные картинки, подстёгивая меня ускориться. Разум забрался в лабиринты фантазий, где каждый поворот открывал ещё более безумные и невероятные мысли. Вот Арнар устроил в таверне пожар, скинув в одну кучу всю мебель на первом этаже. Вот раздал все запасы продуктов нуждающимся, а причитающего Арвена подвесил за ноги к люстре. Вот приманил к нам всех пауков из Кровавого Леса, и теперь парочка из них дожёвывают последних посетителей…

В конце-концов, мы знакомы всего пару дней! Мало ли что мог сделать один очень сильный, очень красивый и очень порядочный…

Стоп.

С расчёской в руке я открыла дверь, впуская изрядно вспотевшего Эфера. Администратор был в полном здравии, даже все конечности на своих законных местах, а из коридора не доносилось никаких страшных криков и шума. Дымом тоже не пахло, за окном щебетали птички, людей на улице практически не наблюдалось, а те, что были, не бежали в ужасе куда подальше от нашего заведения. На часах, куда я подозрительно скосила взгляд, и вовсе было только шесть.

Целый час до моего подъёма! Да он издевается!

— Молись, чтобы кто-то сейчас умирал, — серьёзно предостерегла управляющая, ткнув расчёской в грудь раскрасневшегося Эфера. — Иначе я просто не вижу причин будить меня так рано!

Мой администратор вдруг стушевался, застыл у порога и принялся разглядывать носки своей обуви, явно избегая смотреть мне в глаза:

— Т-там твой… этот… прости Луна — Арнар люд-дей м-мучает!

— М-м-м? — заинтересованно поторопила, продолжив прерванное расчёсывание.

— Сначала он рылся в наших бумагах, — переведя дыхание, с дрожью начал Эфер, загибая первый палец, — потом обошёл все наши комнаты с каким-то журналом, требовал имена наших постояльцев, после чего разгромил нашу кладовку, выкинул все наши вещи…

— Эфер, не зазнавайся, — перебила, грозно зыркнув на посмелевшего администратора. — Бумаги, комнаты, постояльцы, вещи — мои. Мои, не наши!

— Твои, — быстро исправился тот и тут же пошёл в наступление. — А что он забыл в твоей таверне, а? Ведёт тут себя, будто самый главный! Ты это, гони его взашей, обнаглел он!

Сказать или пусть страдает?

— Вчера Арнар был принят на работу, — сжалившись, сообщила удивительное.

Впервые видела, чтобы у человека так сильно вытягивалось столь резко бледнеющее лицо.

— Что?! — Эфер задохнулся от ужаса, вытаращив свои глазёнки прямо на меня. — Кем?

Я злорадно улыбнулась, затягивая на затылке хвост:

— Молись, чтобы я его администратором вместо тебя не сделала. — пригрозила сурово.

И вышла из комнаты, оставив хватающего воздух ртом Эфера одного. Путь мой был недалеким — направо, до конца коридора и в умывальную, свободную по причине раннего утра. Луна, прямо как в общаге! Мы там тоже просыпались пораньше, чтобы быстрее всех нужную комнату занять.

Уже во всеоружии спустившись вниз, застала удивительную картину: с моей таверной всё хорошо. Застыла, не поверив. А как можно? Тут «всё хорошо» отродясь не было. С моим появлением, хочется верить, ситуация улучшилась и несколько стабилизировалась, но до «хорошо» нам было ещё шлёпать и шлёпать. А тут…

Справа от меня, на стойке администратора, где обычно сквозь кипу каких-то бумаг, записочек, газет и прочей макулатуры не просвечивало и кусочка столешницы, теперь одиноко стоял только горшок с цветами, по всей видимости позаимствованный Арнаром с заднего двора. Перегнувшись через перила, обнаружила и все бумаги. Они аккуратно устроились в подписанных резковатым почерком трёх коробках за стойкой.

Порядок? У меня?!

Слева, на раздаточном столе, заметила ящик с инструментами. С ума сойти, у нас тут и такое есть? В поисках пострадавших оглядела таверну — взгляд упал на стул у окна напротив, который, кажется, вечно находился в аварийном состоянии. Сколько бы клея я не вливала в сломанные ножки, он всё никак не желал чиниться. Именно поэтому тот стул облюбовали феи — под другими посетителями он мгновенно разъезжался на все четыре стороны.

Так вот, Арнар его починил! Не клеем, как некоторые, а прям добротно так, даже со стороны было заметно. Свеженькие, слегка отличающиеся по цвету от всего стула ножки стояли уверенно на отведённой им площади и ломаться даже не собирались. В том, что руки на казенную мебель наложил Арнар, я не сомневалась и секунды. Больше некому было!

Шуршание слева отвлекло меня от созерцания приятно посвежевшей таверны. Я наконец спустилась с лестницы и заметила рядом с дверью кладовой целую выставку какого-то старья, смутно припоминая, что старьё это вовсе не какое-то, а очень даже моё.

Комод без ящиков, целая корзина уже неактуальных монет, два ящика пустых запылившихся бутылок, пожелтевшие журналы, какие-то неопознанные железяки, деревяшки, тряпки и прочий хлам, который я так боялась начать разбирать.

Ржавый уличный фонарь, пристроившийся под лестницей, удивил больше всего, ведь его братья сейчас стояли в парках Сиснана.

— Чего не спишь, хозяйка? — из кладовой ловко вынырнул мой инициативный помощник, выпрямился и обжёг прямым, почти суровым взором.

Даже совестно стало. Действительно, чего это я встала так рано?

Но тут же опомнилась, взглянула укоризненно, напоминая, кто тут, вообще-то, хозяйка психлечебницы и гроза питейного заведения.

Арнар молчаливый посыл осознал, вот только не испугался и даже не смутился, лишь бровь скептически вскинул, мол кого ты тут запугивать взялась?

— А ты во сколько встал? — осознав, что взывать к его совести бесполезно, спросила в свою очередь, невольным жестом заправляя волоски за ухо.

Мужчина устало приподнял уголок губ и неопределённо дёрнул плечом. Тут же кивнул на один из ящиков и перевёл моё внимание на радостную весть:

— Этот последний. Остаётся только всё выкинуть.

Я на хлам и не взглянула, вглядываясь в своего нового рукастого сотрудника.

На нём были чёрные штаны и майка, обтягивающая мускулистый торс, который ещё вчера под слоем ткани не казался таким внушительным. Да и руки виднелись лишь до локтей, так что неясно волнующим выпирающим венам я не удивилась, но вот бугрящимся мышцам, белесым полоскам шрамов и едва заметной строчке чёрных символов, нарисованных на внутренней части бицепса правой руки — очень даже.

Побледневшее лицо с упрямым выражением на нём, сжатые в узкую полоску губы, взгляд спокойный, но за этим спокойствием столь отчётливо ощущалась суровая серьёзность, что даже как-то не по себе было.

— Ты ведь не собираешься и дальше хранить тут весь этот мусор? — выдернул из задумчивости его ровный, чуть прохладный голос.

Моргнув, растерянно мотнула головой и пробормотала:

— Да какой мусор? Не нужен он мне…

И, наконец, разглядела то, что так пристально искала.

— Ты не спал, — заключила убеждённо и сложила руки на груди.

Маг коротко выдохнул, скопировал мой жест, который в его исполнении получился куда более внушительным, и одарил недовольным взглядом.

— Мирейна, — позвал предупреждающе, — я в воспитательных беседах не нуждаюсь.

Это хорошо, что я не мастер их проводить. Иначе не удержалась бы, блеснула своими выдающимися навыками. А так лишь кивнула безразлично, пожала плечами и, сойдя с лестницы, направилась на кухню.

Уже в дверях обернулась, не удержалась, и увидела, как Арнар легко поднимает несколько сложенных друг на друга ящиков и вместе с ними направляется на выход из таверны.

Ну и хорошо. Пусть делом занимается, пока я ему бодрящее зелье варю. А уж потом, когда он будет полным сил и, соответственно, не таким злым, я ему обязательно объясню, чем полезен здоровый сон и чем грозит его отсутствие.

Пока стояла у котла, привычно замешивая ингредиенты, взгляд упал на изображающего бурную деятельность Эфера. Жук усатый, по всей видимости, Арнара испугался сильно. Иначе я не могу объяснить, почему тот принялся работать за час до открытия нашего гостеприимного заведения.

Однако, достаточно было понаблюдать за ним около пары минут, чтобы понять одно: гад он, причём редкостный!

Эфер кряхтел, пыхтел, сопел, взваливая на себя очередной мешок с зерном, тащил его на улицу, по всей видимости к нашему небольшому амбару на заднем дворе, дальше возвращался за вторым мешком, третьим, пятым, а вот после… тащил их все обратно!

И вот даже не знаешь же, наругать засранца за симуляцию бурной деятельности, либо просто наблюдать, на сколько же его хватит.

Я и зелье успела сварить, и пыль на полках протереть, и даже на столе прибраться, а Эфер даже и не думал заканчивать представление. Когда уже делать на кухне стало совершенно нечего, а я достаточно насладилась стонами своего подопечного, то прикрикнула:

— Эфер, тронешь ещё один мешок — и твоя зарплата урежется вдвое.

— За что?! — искренне удивился вредитель.

— За порчу имущества! — огрызнулась, беря со стола серебряный кубок с зельем. — Все мешки истрепал, скоро зерно посыпется.

Эфер буркнул что-то бессвязное, опустил взгляд и вдруг заныл:

— Мира, Мирочка-а, — жалостный всхлип, — дай мне работу подальше от господина страшного мага… П-пожалуйста!

Надо же, дожили! Эфер сам работу просит!

Не успела я было записать это великое событие в свой дневник, как вдруг из зала раздался какой-то грохот.

Чудом не расплескав бодрящее зелье, я выбежала из кухни. Картина маслом: входные двери нараспашку, несколько бумажек, которые Арнар ещё не успел определить в коробки, лежали теперь на полу, а куча старья рядом с кладовой стала более бесформенной, словно кто-то решил врезаться в неё с разбега.

От гневных комментариев в пустоту снова отвлёк звук, который теперь уже послышался справа, за дверью кладовой.