Покажи мне свое солнце

Первым в очереди стоял мрачный Ингвар. Очень мрачный. Но молчаливый.

– Ингвар? – прозвучал мой сиплый голос, больше похожий на клекот.

Я растерянно моргнула один раз, потом второй. Потом попыталась сделать вид, что это мне все приснилось в диком кошмаре и при плохой карме…

– Элли, черт тебя дери! – надрывался где–то в коридоре слегка охрипший сиятельный. – Быстро наведи порядок и освободи большую часть экипажа! У нас проблемы с персоналом! Ты тут всех задерживаешь!

И снова чмокающие звуки.

– Значит, не приснилось, – тихо пробормотала я, сползая с узкой койки, и медленно, бочком стала пробираться к выходу, чтобы разведать обстановку. Поскольку я спала одетая, стыдно мне не было. А с учетом похмелья… пусть будет стыдно тем, кто не дает выспаться больному человеку!

Молчаливая очередь проводила меня глазами. Красноречиво так. Вроде и без слов, а все понятно.

Когда я протиснулась в коридор, там бесновался взмыленный, как конь, Лайон, с помощью Хоситы старавшийся отлепить самого крайнего в очереди. Они цепляли его с помощью самодельных крючьев и тянули на себя. В конечном итоге крючья соскальзывали с несчастного, и тот с громким чпоком возвращался обратно, колыша всю очередь. Крайне недовольную очередь, хочу заметить.

– Не проще просто пристрелить? Из милосердия? – осторожно поинтересовалась я, обозревая повисшую лохмотьями форму и исцарапанную кожу. – Это такой показательный садизм, или вы элементарно развлекаетесь?

– Вот ты где! – Еще больше разгневался сиятельный. – Не была бы ты такой… замечательной, я бы тебя сам пристрелил за твои выходки! Быстро освободи экипаж!

– Я тебе пристрелю, – оскалилась десантница, взвешивая на руке крюк. – Счас засажу вот это орудие по самые когти и потом чисто из жалости пристрелю, чтобы не лез куда не надо! Ему, видите ли, поэкспериментировать захотелось. Типа он бросит тебя на произвол судьбы этим удавам, а ты от безысходности выберешь его. И вроде бы все правильно. – Она еще шире ухмыльнулась: – Только вот удавы оказались мартышками!

– Ничего не поняла, – нахмурилась я, потирая лоб, – но прониклась. Только вот одного не возьму в толк, чем этот крайний так провинился, что вы его на части пытаетесь разорвать?

– Да ничем не провинился, – пожала плечами Железный Дровосек, поигрывая крюком. – Просто не повело ему оказаться крайним. Мы пытались их растащить, но ты чего–то там намудрила: если прикоснуться руками, то прилипаешь намертво. Вот этот, – ткнула она в несчастного, – как раз на себе и испытал все прелести твоей безалаберности. Прилип намертво. Так что мы подручными средствами, – показала она мне орудие. – Но пока все глухо, только одни чпоки. Давай уже, исправляй свои огрехи. Мы и так уже несколько часов дрейфуем, поскольку большая часть команды у тебя в линию стоит.

– Чего они, спрашивается, у меня забыли? – озадачилась я, лихорадочно вспоминая, чего я там наактивировала и как это отменить. Или хотя бы как дезактивировать без опасности для жизни. У них и так психика пострадала, куда уж еще и здоровье отбирать. – Я же их сюда не звала?

– А дверь кто открытой оставил? – прищурился на меня злющий Лайон. – Это называется «не звала», когда заходи, кто хочешь, и бери кого найдешь?

– Нашли? – нервно хихикая, полюбопытствовала я, кивая на живую очередь. – И, наверное, дико счастливы по этому поводу. Даже не возмущаются, всё молча.

– Немедленно освободи их! – не стал ввязываться в бесплодные пререкания со мной сиятельный, видимо, посчитав это ниже своего достоинства. Вопрос только в том, на каком уровне он это достоинство имел. Лично мне проверять не хотелось, а Хосита не скажет из опасения, что отберут… до тех пор, пока вдоволь не наиграется.

– Попробую, – смиренно сказала я, мысленно потянувшись к ловушке. И ужаснулась, срочно про себя решив, что я больше пить не буду перед установкой ловушек. Или буду, только если к врагам попаду. Потому что я там такого намешала, что самой стало страшно. Да не за мужиков, за свою психику. Это ж надо было так психануть, чтобы собрать в один узел несовместимое и все слепить вместе. И главное, у меня ж фантазия бедная и талантов к совмещению – ноль.

Спустя час, прядь выдернутых волос сиятельного, трех царапин на крайнем в очереди и сорванного от гогота горла Хоситы, очередь распалась на отдельных индивидуумов. Мужики скрипели зубами, с трудом воздерживаясь от прочих выражений чувств при начальстве, и обещали мне взглядами счастливое настоящее в недалеком будущем.

– Ну ты попала, подруга, – встала рядом со мной Айрон, на всякий случай вытаскивая лучевик. – Они тебе этого ни за что не простят. Так что жди подлянки и запасайся вазелином в больших дозах.

– Если хочешь, чтобы ничего не было, – радушно сообщил мне Лайон, пинками выпроваживая на смену желающих объяснить мне тактильно, как я была много раз неправа, – то иди в мою каюту и жди меня там. Но цену за защиту ты знаешь, – и свалил, не дожидаясь ответа.

– Три пальца для тебя много, – пробурчала я в его спину, – а один ты даже не заметишь. – И звонко стукнула себя ладонью по внутреннему сгибу локтя другой руки.

– Тебе нужно срочно что–то решить, – тихо сказала мне Хосита, наклоняясь к уху. – Потому что сегодня мы либо положим всю команду, либо положат нас. А я не люблю быть снизу — не моя поза.

– Это не твоя война, – ответила я ей, в упор глядя на приближающегося к нам Ингвара, выглядевшего усталым и встревоженным. Мощная фигура Скара загородила весь дверной проем.

Как? И ни одного упрека, даже в глазах? Где ругательства, чертыхания и по–мужски эмоциональный, с цветистыми выражениями, рассказ о том, как моя особь посмела оскорбить начальника?

Молчит. Сложно поверить, но факт.

Если полковник и злился на мою пьяную выходку, то похоронил гнев где–то очень глубоко внутри, за сотней стальных дверей.

Я смотрела и думала: как случилось так, что этот громадный, отмеченный шрамами мужчина стал мне необходим?

У нас не было свиданий, мы практически не разговаривали. Мы даже не знали друг друга по–настоящему, но это не имело для меня никакого значения. Он всегда был рядом, когда мне была нужна помощь. А я хотела быть рядом с ним, потому что хотела помогать. Вот как–то так, незатейливо, но неумолимо подкралась ко мне любовь. Я даже не знала, что способна так быстро окунуться в этот омут серых глаз.

И никого не было в этом мире, кроме его и меня…

– Сука! – гавкнули из–за угла. – Ты еще у меня попляшешь! Намотаю косу на руку и поставлю…

Ингвар мгновенно метнулся на звук голоса и там что–то с грохотом и сквернословием упало. После того наступила сторожкая тишина.

– Началось, – с удовлетворенной физиономией спокойно сообщила мне леди Железный Дровосек. – Отсчет пошел. Так что ты либо с ним, либо одна против всех. Я, конечно, помогу, но сама понимаешь – какая я бы крутая не была, а совсем не спать и не есть я не могу…

– Это не твоя война, – повторила я, рассматривая возвращающегося к нам То–ота.

Так, с этими озабоченными мужиками нужно срочно что–то делать, одна я от оголодавшего стада человекообразных горилл и с пулеметом не отобьюсь, особенно если учесть, что кругом одни профессионалы: если не телохранители, то военные. И Хосита не поможет, она тоже женщина, скоро с голодухи вспомнят и о ней.

А нравы у наших мордоворотов простые и незатейливые, зиждутся на патриархате самого мерзкого толка. И пощады мне не будет. Сиятельный, судя по всему, играет в свою, только ему понятную игру, у которой весьма запутанные правила, о которых не сообщают заранее.

Я резко шагнула навстречу к Ингвару:

– Я хочу быть с тобой.

Мужчина застыл, как громом пораженный. Только на виске забилась жилка, выдавая волнение.

– Что же ты молчишь? – допытывалась я, не собираясь отступать и сдаваться. – Ждешь, когда меня раздерут на кусочки, когда я снова откажу вашему принцу? – Покачала головой: – А ведь откажу, даже не сомневайся. И от толпы местных козликов буду отстреливаться до последнего патрона.

Ингвар покачнулся и прислонился плечом к стене.

– Выбирай, ты со мной или не со мной? – наступала на него я, отбросив стыд и застенчивость. – Что скажешь? Выход тут один – или мы для всех становимся парой, или каждый сам по себе. Но тогда обратного пути не будет, слышишь?

Тот стоял, опустив глаза и с мрачным видом подпирая стену.

– А что я должен сказать? – поднял он брови. – Я урод и к тому же изгнанник. Не просто изгнанник – смертник. С таким не заводят детей, это запрещено. На моей планете за несоответствие стандарту меня приговорили через месяц идти на запчасти в лабораторию. Некондиционный.

От этих слов, сказанных с таким глубоким спокойствием и равнодушием, меня словно кипятком обдало. Я перебила его:

– И ты бы пошел?

Он двинул челюстью:

– Если бы не получилось сбежать – пошел. – Все так же невозмутимо: – И на одну большую лабораторию на нашей прекрасной планете стало бы меньше. – С глубокой задумчивостью: – А если бы очень повезло, то, может, и на два–три основных планетарных лабораторных комплекса… я не мелочный. – В голосе прозвучало отдаленное подобие мрачной улыбки.

Какой мужчина! Мечта! Я в полушаге от оргазма. Хочется вцепиться обеими руками и не отпускать. Всю жизнь искала именно такого – молчаливого, надежного, как скала, не наглого. Настоящего.

И пусть я еще не готова к длительным отношениям, пусть это пока только предположения и мечты… все равно не отдам. Потому что спинным мозгом ощущаю – он мой!

– Ингвар…

У него загуляли желваки на скулах, но он упорно продолжал:

– Наследник никогда не смирится с нашим союзом. Формально я уже не вхожу в касту воинов, все мои накопления отобраны государством, у меня не осталось ни гроша за душой... – Скрипнул зубами: – Мне нечего тебе предложить в чужом мире, Элли.

– Дура–ак! Просто сказочный дурак! – с чувством прокомментировала наша третья сторона – Железный Дровосек. Женщина всегда поймет женщину!

Я с ужасом и содроганием представила себе, какая драка начнется за Ингвара, когда мы прибудем в обитаемые сектора.

Нет уж! Не отдам, пусть эти сучки подавятся! Ингвар самой нужен. Имущество, какое есть – битое, некондиционное, в шрамах после боевых ранений, потрепанное жизнью и военной хунтой – все равно не продается. Я за него глотку вырву. Мой!

– Попробуй предложить себя, – на полном серьезе посоветовала ему я, направляясь в свою каюту. Оглянулась через плечо: – Или я буду считать тебя законченным кретином.

– Начинай прямо сейчас, – радостно предложила мне Хосита. – Можешь даже повысить его до дебила, потому что этот влюбленный олигофрен будет смотреть на тебя голодными глазами и ничего не сделает… тоже мне, спящий красавец!

– Придется разбудить! – Я непринужденно отреагировала на ее поддразнивание и выразила легким дамским упреком – хуком с правой – как мужик неправ.

А он таки неправ, от и до.

Согласна, ошиблась. Надо было бить с левой… ноги. Потому как от удара моего кулака Ингвар даже не пошатнулся, только разозлился.

Мы удачно решили поставленную задачу и разбудили спящего бронтозавра. Вот за это и пострадали. Скрип зубов, он срывается с места – и я вишу на плече у То–ота вниз головой, созерцая стандартные армейские штаны–хамелеоны, которые на корабле приняли черный цвет.