Покажи мне свое солнце

Ингвар сделал глубокий вздох и, полузакрыв глаза, торжественно сообщил:

– Мне нужно закончить то, что я начал. Держи мою ладонь своей и подумай о том, как ты видишь наше будущее… – и зажал ладонью скрученный кусочек метала, кулон на его шее.

Я не стала спорить, погрузившись в себя. Честно говоря, у меня не было хитрых планов на Скара, коварных мыслей и корыстных устремлений. Не было. Было лишь горячее внутреннее желание стать с ним счастли…

Полыхнуло красным. На мгновение, на долю секунды я чуть не ослепла от этого сияния алого рубина…

И когда Ингвар разжал ладонь, на ней лежали два обручальных кольца. А росписи кровью на моем лице и груди пропали, как будто их смыли в душе. И свежие ссадины на наших телах исчезли. Разве не удивительно? Зато первоначально угольно–черный след от пропавшего шнурка на мощной мужской шее налился металлическим блеском. Знак женатого мужчины–киртианина.

И что–то не давало мне покоя…

– Ну что, закончим с обрядами?

Бестрепетной рукой я надела на своего мужа большое кольцо. Оно ловко скользнуло на безымянный палец и устроилось, словно Ингвар с этим серебристым ободком появился на свет божий. Мое кольцо тоже нашло себе уютное место на тонком пальце, наполняя меня тихой радостью и гордостью: мой мужчина. Мой! От этой мысли шло тепло, как от солнышка, оно заставляло мое сердце петь, а душу взлетать.

– Ингвар… – Я протянула жадные руки, обнимая торс идеального мужчины. С любовью провела губами по металлической полоске на шее, запустила пальцы, царапая спину.

Такие же голодные, жадные руки протянулись ко мне, упруго сжимая ягодицы, поглаживая между бедер, прижимая к себе. Я дернулась – нахлынувшее желание меня пронзило, как удар током.

Ингвар склонился ниже, его прерывистое дыхание опалило мне бедра:

– Элли! – О, Боже! Его язык!

Этот длинный гибкий язык протанцевал по моему животу, щекотно заглянул в мой пуп, отчего я тихонько засмеялась, и пошел хулиганить ниже. Слегка шершавый влажный язык, разжигая неугасимый огонь, зашел дальше в такие места, что я сначала застонала, а потом взвыла от его поступательных мерных движений.

Господи! Господи, сколько дней я зря потеряла! И спасибо тебе, что больше не буду терять.

От действий коварного языка я была в таком раздрае, в таком желеобразном состоянии, что даже не заметила, как Ингвар широко развел мне ноги и приподнялся, лаская мою грудь и собираясь войти в мое лоно:

– Почувствуй меня, Элли. Я буду в тебе весь.

Мне даже стало неудобно от смущения. Глупо, да? Не стесняться получать наказание с голым задом, но краснеть от безобидных фраз.

Ингвар навис надо мною на руках. Пот струился по его лбу и висками, сбегал по спине. И муж действительно начал в меня входить. Мама, и это все мне?!!

Вошел во всю длину и завис:

– Элли, тебе не больно?

Он пошутил? Точно. Пошутил так пошутил.

Хорошо, что я не девственница, подумалось. Не надо второй раз такое проходить. И плохо, что я не девственница, могла бы отдать хоть что–то памятное своему любимому. Впрочем, обойдется. Пусть сначала заслужит, чтобы я захотела ему что–то дарить.

И, подхихикивая собственной шизофрении, я расслабилась, постепенно впуская–выпуская в себя тяжелый длинномерный предмет, а потом сжала его внутри, да так, что мой мужчина зашипел от нахлынувших ощущений. Опять расслабилась и погладила его внутри. Стиснула. Отпустила, погладила.

Мужик застонал и… сорвался с нарезки и улетел. Он погружался в мое лоно, словно нанизывая на меч, причем в определенном смысле это так и было. Вонзался, вдвигался и выходил, своей лобковой костью ударяя мой клитор. Да, вначале было жестковато, на грани боли. Неприятно, но потом…

Я подстроилась, не позволяя себя распластать. Обхватила сильными ногами мощное тело, танцуя с ним на грани, не давая легкой победы тому, что меня изнутри тяжело утюжило. Я захватывала, вбирая его в себя – дразняще, пружинисто.

Сильные. Мы оба слишком сильные. Сексуальная игра слишком напоминает войну. Наши тела словно изначально готовили для этого, для постельного противостояния. И пусть как женщина я слабее физически. Но никогда нельзя сказать, кто из двух знаков слабее – янь или инь. Пожалуй, что инь все же сильнее в своей кажущей пассивности. Принимая чужую активность, она или оно меньше устает, лишь становится сильней.

Сладкий жар, оказывается, все это время подспудно копился внизу, а теперь решил одним махом выплеснуться, и это был грандиозный взрыв ощущений. Наш этаж огласился моими хриплыми стонами и криками.

Даже содрогаясь, огромный хозяйский рычаг продолжал входить и выходить, пока Ингвар не упал обессиленный рядом со мной, такой же утомленной и полной неги. И все же меня хватило на позорную сдачу с вывешиванием белого флага:

– Мой… – После меня срубило.

Спасибо тебе, Боже, если ты есть в этой галактике, за то, что в мои руки упало такое сокровище: настоящий, стопроцентный мужчина. Не эстрогенизирующий полуимпотент, не любитель пива с неохватным беременным животом. Не самовлюбленный мачо, мозги которого все ушли вместе с кровью в член. Не вымороженный чиновник и не военный сухарь, из глаз которого на тебя пристально взирает смерть, а сильный, умный, красивый (а шрамы мужиков только красят!) и преданный муж. Очень сексуальный и желанный мужчина.

А вот проснулась я от странных ощущений. Было такое чувство, что меня гладят прохладным шелком. Что–то скользнуло по моему телу и исчезло.

Меня подбросило. Я быстро села, озираясь в поисках опасности и по привычке пытаясь нащупать оружие. Но вместо привычной рукояти ладонь наткнулась на… волосы?

Я повернулась в сторону мужа и замерла, успев зажать рукой рот, чтобы не заорать во весь голос. Вместо татуированной лысины на голове Ингвара оказалась… я даже не знаю, как это описать – копна? Грива? В общем, много–много волос, достигавших, судя по всему, минимум талии. И цвет был странный… Вернее, не странный, а вполне обычный для киртиан: наполовину черный, наполовину белый. И еще одна интересная штука во всем этом…

– Элли? – сонно пробормотал Ингвар, протягивая ко мне руку. И мгновенно проснулся, быстро сев и схватившись за голову. – Какого…

– Вот и мне бы хотелось знать «какого», – улыбнулась я мужу, пытавшему оценить размер катастрофы, – ты прятал такое великолепие?

Его лицо, обрамленное чуть вьющимися, струящимися волосами стало совсем другим. Как–то смазались, скрылись от внимания шрамы, смягчились суровые черты. И глаза сейчас ярко сияли серебряным кольцом вокруг черной радужки.

– Этого просто не может быть, – подергал за прядь волос мужчина, с непередаваемым выражением лица. – Просто потому что не может быть!

– То есть то, что я стала блондинкой с голубыми глазами, – хмыкнула я, прикрываясь простыней, – это нормально, а твоя грива «не может быть»?

– У тебя глаза карие, – буркнул То–от, дергая за волосы все сильнее. На прочность, что ли, проверял? Или раздумывал, куда сгодятся?

– Как… карие? – захлопала я ресницами в недоумении. – ОПЯТЬ? – Сорвалась с кровати и подлетела к зеркалу. И точно: я удивленно взирала на себя светло–карими глазами. Мои волосы приобрели золотистый оттенок и самовольно укоротились до плеч. – Ничего не понимаю!

– Аналогично, – кратко заметил новоиспеченный муж, дотягиваясь до штанов и доставая из умывального подотсека портативную машинку для бритья.

– Не надо, – грустно сморщилась я. Но кто ж меня слушал?

Скупыми, отточенными движениями, Ингвар начал удалять свою роскошную копну. Я следила за этим чуть ли не со слезами.

И тут начались настоящие странности. Чем меньше у него становилось волос, там длиннее отрастали мои. Когда он закончил, моя грива уже спадала ниже талии, а глаза снова стали небесно–голубыми.

– И как все это объяснить? – обхватила я себя за плечи руками, зябко ежась.

В кого меня превратили? Что это за странные, необъяснимые мутации? Что вообще происходит с мной, всегда такой обычной и незаметной? ЧТО?!!

– Элли?.. – обратил на меня внимания То–от, откладывая машинку и вставая, попутно он рукой скинул на пол небрежно отстриженные пряди. – Ты замерзла? Что с тобой?

– Не хочу тебя разочаровывать, милый, – сжала я челюсти до хруста, – но, похоже, твоя прическа имеет свое представление о стиле. – Ликующе: – Потому что ты снова оволосатился!

И вправду, на полном серьезе, практически незаметно глазу его волосы с ненормальной скоростью пробили себе путь наружу и быстренько отросли на нужную им длину до самой… гм–гм, задницы. Классной такой задницы. Я лично проверяла.

– Эм–м–м, – остановился, как вкопанный, супруг, не сводя с меня напряженного взгляда. – У тебя…

– Глаза цвет поменяли и волосы снова укоротились? – устало сказала я, облокачиваясь рукой на стену. Провела ладонью по лбу. – У меня еще и голова кругом идет. Причем в буквальном смысле…

Не успела я договорить, как оказалась у него на руках, прижатая к горячему телу.

– Тебе что–то принести? – встревоженно вопрошал То–от, заворачивая меня в одеяло. – Может, какое–то лекарство? Или еду?

– Нормальных лекарств на «Голиафе» и в лучшие времена не водились, – весело призналась я, блаженствуя в его крепких объятиях. – А с едой и в наше время проблемы. Ты же не думаешь, что я, как ты, рискну здоровьем и попробую то, что сама приготовила?

– Приготовить могу и я, – тихо сказал муж, укачивая меня на руках. – Вчера никто не жаловался. Наоборот, тебя сильно хвалили за качественный ужин, после которого никто не отравился. А то, что ты не умеешь готовить, так это пустяк, мелочи жизни…

– Вот умеешь ты поднять настроение, – пробурчала я, утыкаясь носом в его грудь и вдыхая так быстро ставший родным запах. – Типа из твоих рук и сатурианская мимоза – деликатес.

– Она вполне съедобна, – заверил меня То–от, улыбаясь уголком рта, – если знать, что использовать и как готовить. Главное, чтобы не в сыром виде — из ее корней и плодов делают великолепную муку, но если их предварительно не пропечь, то останутся смертельно ядовитые гликозиды. – И перевел тему: – Мне все же нужно избавиться от своих волос. Нельзя, чтобы кто–то узнал… – И он замолчал. Резко, но красноречиво.

– Что ты чистокровный киртианин? – подняла я голову, ловя его взгляд. – Но глаза–то ты как скроешь? У тебя сейчас серебряный круг очень ярко выражен. И потом… – Попыталась высказать свои соображения как можно внятнее: – Мне кажется, твои волосы как–то связаны со мной. Это звучит бредово, но как только ты побрился, у меня стразу возникло ощущение слабости и потери чего–то важного.

– Я не понимаю, – прикрыл тяжелыми веками глаза мужчина, – какой ты расы. Я всегда знаю, а тут… пробел. В тебе нет стабильного ДНК. Оно такое, каким ты хочешь, чтобы оно было. То проявляется валейра, то землянка, то кобельянка, то миозийка. – Йен вздохнул: – Кто ты, Элли?

– Если б я знала, – фыркнула я, обеспокоенная не меньше него.

О способностях киртиан ходили легенды. Мало того, что они с одного взгляда могли распознать расу, даже замаскированную или скрытую, они еще и были универсальными нейтрализаторами любого внешнего воздействия. То есть рядом с ними нельзя было кого–то ментально заставить или загипнотизировать, или, к примеру, одурманить... и все в таком же духе.