Покажи мне свое солнце

Это было… чудесно. Пока лежала с закрытыми глазами, мне показалось, что от Ингвара исходит голубоватое свечение, в котором я купаюсь. Не резкое, а такое… мягкое, приятное. Не знаю, так это или нет, с этими перипетиями вполне могло сияние и примерещиться, но рядом с ним я отдохнула на сто лет вперед. Никогда мне так не спалось, особенно с кем–то.

Спустя время я проснулась первой. Открыла жалюзи, включила защитные экраны и села любоваться на солнце. В космосе оно было фантастически ярким. Возможно, кому–то другому смотреть незащищенными глазами было бы и нелегко, а мне вот нравилось. Смотрела бы и смотрела.

Жаль, некогда. И жаль, что я не могу раздеться и почувствовать ласковые лучи светила на своей коже. Это космос. Без атмосферы слишком жесткая радиация.

– Скучаешь? – обвил меня руками сзади Ингвар, прижимаясь к моей спине, и я поймала себя на мысли, что теплый звук его голоса заставляет мое сердце петь.

Только однажды в моей жизни встретился мужчина, который вызывал слабое подобие такого чувства. Мы с ним были то вместе, то врозь, постоянно качаясь на безумных качелях: рядом с ним я его боготворила, стоило отойти хотя бы на десять шагов — презирала и ненавидела. А самое страшное — никак не могла вырваться из удушающих силков неравных отношений.

Впрочем, не будем о печальном. Молоденькая была, глупая. Та ошибка мне дорого стоила, а чувства болезненно сгорели пеплом. Лишь со временем я поняла: суггестия — не любовь! Она как сладость с сахарозаменителем вместо меда или сахара... во рту сладко, а в крови пусто, сплошной обман. И научилась их различать: отделять сахар от заменителя, а трах и наведенные чувства не путать с любовью.

Что характерно, тогда разобраться во всем и понять истинную подоплеку происходящего тоже помог сильный, спокойный и рассудительный киртианин, который стал мне вместо брата. Жаль, Занг вскоре погиб, прикрывая отход нашего отряда, и все мы прекрасно знали, кто в этом виноват.

Я до конца дней своих буду жалеть об этой потере. Я и его пара — милая рыженькая медсестричка Аврил, которая после гибели своего любимого неожиданно бросила медицину и военный флот и приняла постриг в закрытом горном монастыре на Ловинии–5 с очень строгим уставом. Больше у меня настолько близких друзей среди однополчан и сослуживцев не было, хотя приударяли многие парни, часто даже на спор.

– Скучаю, – призналась я, откидывая голову ему на грудь. – Но ни за что бы не поменяла того, что случилось, на безопасное путешествие. Тогда бы у меня не было тебя.

Муж ничего не сказал, только потерся лицом о мою макушку да сжал в объятиях еще сильнее.

– Эй, космические кролики! – без особой деликатности начала ломиться в дверь Хосита, со всей дури дубася по створке ногой. – Там сейчас сиятельный пульт управления от злости сгрызет! До него дошло, что вы не просто так по разным каютам дрыхнете, тем более, что в каютах вас как раз и нет! До его мозгов наконец–то дошла извилистыми путями мысль, что он не единственный кандидат на Элли! Да и обед пора варганить! Я завтраком их уже отравила, но на обед они все хотят что–то более удобоваримое!

Пока она орала, мы быстро одевались, приводя себя в порядок. И на последней фразе Ингвар распахнул дверь.

– Ни хрена себе! – выдала Железный Дровосек, оправившись от удивления из–за нового тюнинга То–ота и обходя его по кругу. – Настоящий, живой, целый киртианин! Вот блин, лапайского скунса мне в нос!

– Мне как–то не очень нравится, – сообщила я ей, выглядывая из–за плеча мужа, – что ты рассматриваешь моего мужчину как кусок мяса. Причем мяса, которое еще бегает и тем бросает тебе вызов! Запомни – он мой!

– Ну–ну, – хмыкнула десантница, ковыряясь ногтем в зубах. – Не успело и пары суток пройти, как у кого–то прорезались нехилые зубки. Вот что делает с людьми полноценный, качественный секс! Благословляю вас, дети мои. Трахайтесь себе в удовольствие, только корабль не разнесите и ненароком не упокойте сиятельного. Дозволяю прищемить ему хвост, только не до смерти, – она хмыкнула еще раз, потирая свою татуировку и скабрезно ухмыляясь. – У меня на него далекоидущие и глубокозаходящие планы.

– Избавь нас от подробностей, – мученически сморщилась я, приникая к Ингвару. Даже простое нахождение рядом с ним подпитывало меня энергией. – Можешь делать с ним что хочешь, где хочешь и сколько хочешь. Хоть живьем съешь!

– Если мы сейчас не сварганим обед, – рассудительно ответила Хосита, пропустив мой выпад мимо ушей, – то живьем нас съест команда. И даже косточек не оставит. Будет ими в ушах ковыряться, чтобы отсутствующий мозг пытаться почесать.

– Дамы, – взял на себя роль миротворца – а, следовательно, мученика, Ингвар, – предлагаю продолжить выяснение любых обстоятельств на кухне. В процессе приготовления пищи.

– Ты сам напросился, – тут же отреагировала довольная Айрон, – тебе и поварешку в зубы! – И развернувшись, шустро пошагала в нужную сторону.

– Интересно, – пробормотала я, подстраиваясь к широкому шагу мужа и не собираясь от него отлепляться, – на чьей она стороне?

– Опыт подсказывает, – рассудительно сказал То–от, – что на своей собственной. Но что куда более занимательно – это какие у нее мотивы и чего она добивается.

– Просто так не скажет, – косо глянула я на него. – Слишком мудреная у нее логика. Но ей явно чего–то нужно, поскольку слишком мягко стелет. И сдается мне, что под этой обманчивой мягкостью пуховой перины прячутся сатурианские колючки–самострелы.

Тут мы дошли до места назначения и включились в процесс приготовления обеда. Нам с Хоситой досталось почетная роль подручных, и мы, чертыхаясь, резали мясо и крошили овощи. Железный Дровосек вообще на все это бросалась, как на амбразуру, и крушила картофель, как долгожданного врага.

Мы почти успели приготовить рагу. Оставались салат, жаркое и жиденький куриный супчик с остатками яичной лапши (картошка была на исходе, мы решили сразу всю ее не тратить). Хосита предлагала замахнуться на полноценный десерт, а я из врожденной гуманности уговаривала пока не рисковать ничьим здоровьем.

Услышав шипение пневмодверей, я обернулась:

– О, какие люди! Легок на помине.

– Где вы все это время отирались? – ворвался к нам на камбуз разъяренный Лайон, будто его курийским лопухом по заднице приложили. – Почему не поставили меня… – и застыл с приоткрытым ртом, разглядывая преобразившегося Ингвара.

Отдала бы квартальную премию, только чтобы еще раз увидеть эту картину! Лайон с отвалившейся челюстью и мой муж с ярко–серебряными глазами и благородной черно–белой шевелюрой, такой красивый и совершенно непохожий на себя прежнего.

– Куда тебя нужно поставить? – отвлеклась от разделки овощей Хосита. – И сразу уточни – в какую позу, а то у меня фантазия дюже богатая, могу и во все разом согнуть.

– Киртианин, – пораженно выдохнул сиятельный, досадливо отмахнувшись от десантницы, как от надоедливой мухи. – Чистокровный! Отец пустыни и святые шейхи! Как же тебе удалось пройти все проверки?..

– Чем–то могу помочь? – невозмутимо полюбопытствовал мой муж, медленно помешивая солидным черпаком в громадной кастрюле. – Какие–то новые проблемы на корабле?

– Теперь я понимаю, – сузил глаза Лайон, – почему не подействовало мое… – и заткнулся, проговорившись невзначай.

– Чего не подействовало? – уловила я суть. И вообще, лучше перевести стрелки и утыкать ими стрелочника!

– Ничего... – набычился Лео, начиная по–новой наливаться праведным гневом.

Нынче он явился пред очи народа в сугубо аристократическом прикиде — без маски, в расшитой у ворота жемчугом голубой шелковой рубашке и черных штанах. Толстая коса ниже пояса перетянута темной лентой. Глаза подведены черным, от мужчины исходит тонкий запах дорогих благовоний. Словом, красавец, хоть и не мой. Зато Хосита порадуется. Зря, что ли, она ради него прихорашивалась, потрошила чужие косметички и утягивала свой комбинезон на талии?

– ...Ничего, что должно вас волновать! И я все же хочу получить ответ, в какой дыре ты отсиживался почти двое суток!

– Это было грубо, – хихикнула Хосита, тыкая в меня ножом. – Я бы на твоем месте оскорбилась и дала ему по наглой рыжей морде. Только не переусердствуй. Мордашка–то у него что надо. – Картинно вздохнула: – С головой проблемы, но это–то в нашем деле совсем не главное…

– Сиятельный хотел сказать, – все так же невозмутимо сказал Ингвар, выступая в роли добровольного переводчика, – что он на всех нас пытался воздействовать своими ментальными способностями, но у него ничего не получилось по причине моего присутствия рядом. И он по этому поводу беспримерно расстроен и сбит с толку. И только сейчас понял, почему у него ничего не вышло.

– То есть ты, – выпрямилась в струнку Айрон, крепко сжимая в умелой руке тесак, – пытался сплющить нам мозги и заставить что–то сделать против своей воли?!!

– Ты–то что волнуешься, о позор наших учебных заведений, – разжал губы Лайон. – На тебя я вообще не покушался, верблюдица горбоносая!

И тут к нему в лицо прилетел кусок замороженного мяса.

– Вот это и обидно, – пояснила мне взбудораженная Хосита, внимательно наблюдающая за начинающим багроветь от гнева наследником. – На всех, понимаешь, экспериментировал, а меня вниманием обошел. А мог бы и просто попросить по–хорошему. Я бы подумала и… – она выдержала паузу. – Дала в глаз, чтобы неповадно было к одиноким девушкам приставать, пользуясь служебным положением. А потом бы долго–долго утешала бедняжку в кровати.

– Да кто на тебя польстится, перестарок? – прошипел сиятельный, вытирая лицо салфеткой и отряхиваясь, как мокрый кот. – Кому ты нужна на этом космолете?

Вот это он зря сказал. Точно зря. У Хоситы в глазах полыхнуло такое бешенство, что я начала серьезно опасаться за жизнь одного наглого рыжего котяры. С таким лицом на кастрацию ведут.

И тут Лайон углядел знак женатого мужчины на шее у Ингвара и, можно сказать, приплыл второй раз за короткое время.

Я на всякий случай проверила за поясом оружие и подошла к мужу, встав так, чтобы не мешать при нападении. То–от потянулся и привлек меня к себе, всем своим видом демонстрируя глубоко наплевательское отношение к наследнику Айт–Древе.

– Это что такое?! – гневно прищурился сиятельный, охватив взглядом и наши кольца, и руки Ингвара на мне. – Как ты посмел?!!

Я выгнула бровь и обвила мужа руками за шею, показывая свое отношение к выпаду сиятельного засранца.

– Посмел что? – невозмутимо ответил То–от, поглаживая меня по спине и чуть не мурлыкая от счастья.

– Сейчас прольется чья–то кровь! – дурашливо пропела довольная Хосита, машинально проверяя оружие с жестоким блеском в синих глазах. Судя по всему, несмотря на видимое наплевательское отношение, крепко ее Лео зацепил.

– Ты посмел покуситься на мое! – оскалил клыки наследник, пригибаясь, как для прыжка. – Ты за это заплатишь!

Из дверей показалась пара суровых, голодных мужиков из его команды, которые на ходу доставали оружие.

– Мальчики, – свистнула Железный Дровосек, ласково поглаживая неизвестно откуда взявшийся распылитель, – вы неправы. Два самца пусть сами пиписьками померяются. А вы пока отдохните, – и так лучезарно улыбнулась, что никто и спорить не стал под напором двухметрового женского обаяния, подкрепленного достаточно весомым аргументом. – А то совсем голодными останетесь и окончательно мертвыми.