Покажи мне свое солнце

Страшилин достал из бокового кармана носовые фильтры и раскидал присутствующим.

На мини–ярлычках читалась надпись: «Для адаптации дыхания в атмосфере условно пригодных для проживания планет класса С».

– Надеюсь, поможет.

– Тебе это не грозит, – фыркнул сиятельный Железному Дровосеку, даже в невесомости умудряясь выглядеть отпадно. – Ты и в лучшие свои годы красавицей не была!

– Сама убью, если выживем, – ласково пообещала ему Хосита, награждая многообещающим взглядом.

– Питер, – обратилась я к Страшилину, – раз уж мы все собрались в одном месте и нам нечего делать, может, расскажете, что с вами случилось при захвате и откуда вы взялись?

Он как–то немного нервно дернул шеей:

– Случилось то, что и должно было. Видите ли, у моих охранников был строгий приказ — я не должен попасть в чужие руки! И эти орлы попытались меня ликвидировать.

– Ну и?..

– А поскольку я был категорически против расставаться с жизнью по такому незначительному поводу, пришлось срочно уходить во временной карман, сопряженный с другой реальностью…

– И вы…

– И я все время находился там. Изредка мне удавалось синхронизироваться, чтобы перехватить что–нибудь из еды и воды, иногда получалось подсмотреть происходящее на корабле — не забывайте, наше время шло по–разному! Но в остальном я был слеп, как крот, и глух, словно тетерев. Пока не увидел вспышки бластеров во время вашего боя и не присосался к дармовой энергии твоего выброса, не мог сам оттуда вырваться, не мог дать понять жене, что жив… ничего не мог. Я счастлив, что покинул это место, иначе бы вскоре умер от голода и жажды.

– Но если бы вы не спрятались, вас бы убили пираты, – осторожно заметила я.

– Не уверен, – возразил Питер. Сверкнул глазами: – Весь этот налет ради меня и организовали, как потом мне удалось выяснить, когда уже на самой планете «Голиаф» обыскивали и простукивали от стенки до стенки. – Он вздохнул и ссутулился, пряча руки в боковые карманы: – Кому–то очень захотелось получить ручного боевого алхимика.

– Удобно… – криво ухмыляясь, поддакнула Хосита. – В мире полноценных боевых алхимиков со способностью к трансмутации элементов всего пять, каждый из них приравнивается к национальному богатству, и один практически задаром достался бы им. – Фыркнула: – В последнее время военных с Айт–Древе начали теснить по всем фронтам. Разведка Содружества уже давно выяснила, что это за «пираты» такие громят наши гражданские суда, и капитаны военных кораблей получили строгий приказ – не приближаясь, сразу вести огонь на поражение. Так что флот Айт–Древе за последнее время поредел изрядно.

Лео злобно засопел, но благоразумно смолчал.

– Что происходит? – наконец очнулся Ингвар, обводя всех очумелыми взглядом. – Элли? Где она?!!

Хосита на ходу пристроила ему в нос фильтры.

– Да тут я, тут, – гнусаво (из–за фильтров) успокоила я мужа, старательно подгребая к нему. Правда, ничего у меня не получалось. Я вообще висела посередке этой сияющей сферы и как только сдвигалась в любую сторону, сфера тут же устраивала подлянку и сдвигалась вместе со мной. Мало того, она еще и всех остальных тоже сдвигала. Так что мы висели стабильно все на своих местах, а шар вместе с экипажем на всех парах направлялся на свидание с ближайшей планетой. Не шар — шары! Я углядела вторую партию несчастных. Кстати, почему внутри шаров оставалась атмосфера и насколько еще нам хватит воздуха — загадка. Жуть, в общем.

– А… – начал было говорить То–от.

Но тут наши убежища самостоятельно ускорились и рванули в неизвестном направлении со скоростью света. Мне стало плохо.

Нет, не морально. Меня выворачивало наизнанку. Сил вообще практически не осталось. Откровенно говоря, не осталось вообще практически ничего: ни сил, ни желаний, ни устремлений. Только всепоглощающая, бесконечная усталость…

– Если я правильно понимаю, – заорал Страшилин, показывая на одну из стенок шара, – то мы сейчас входим в стратосферу какой–то планеты!

Шар как–то странно скользил по касательной относительно траектории вращения самой планеты, словно перемещался в туннеле: с ускорением и при этом ни чуточки не нагреваясь. Но все равно было очень страшно. Мы замерли в хлипкой светящейся скорлупке, не представляя, что же будет дальше. Смерть представлялась наиболее возможным исходом. К тому же нам начало не хватать воздуха.

– Элли! – рявкнул То–от, стараясь до меня добраться, а шар мчался все быстрее.

Мужа и остальных я видела в туманной дымке. Перед глазами всё расплывалось, и силуэты людей казались далекими, а оттого милыми и безопасными.

Не знаю, сколько это еще продолжалось, но в какой–то момент наши сферы разлетелись довольно далеко друг от друга, мой шар остановился над поверхностью и с треском лопнул. Мы попадали на твердую каменистую почву неизвестной планеты.

Вокруг нас сцепились колючками жесткие кусты с мелкими красно–зелеными листиками. Вдали виднелись редкие группки деревьев, как в саванне. У корней деревьев кое–где росла чахлая красная трава. Еще дальше, у линии горизонта, высились величавые горные вершины, на которых белел снег.

На месте, куда мы приземлились, на равномерном расстоянии друг от друга лежали плоские мшистые валуны разнообразных расцветок — от красного и голубого до черного и лилово–фиолетового.

Воздух казался чуточку терпким, в нем ощущался дымный привкус специй, но с помощью фильтров Питера дышать было можно. Не исключено, что он вполне годился и без фильтров, но рисковать не хотелось.

– Уй! – взвыл Лайон, хватаясь за ногу. – Макарунский корень мне в печенку, а червяка с Голема в селезенку!

– А не облезешь? – беззлобно полюбопытствовала Хосита, подползая к нему и ощупывая повреждение. – Мда, – сообщила она вслух через пару минут, – похоже на перелом. Весело.

– Ты доктор? – поправил очки Питер, потирая бок. – Знаешь, как лечить?

– Я знаю, как убивать, – гордо сказала десантница. – Профессии, конечно, схожие, но квалификация разная. Так что будем фиксировать, если найдем чем.

– Элли, – пошатываясь, подошел ко мне нетвердыми шагами муж. – Что с тобой? Чем я могу помочь? – и начал что–то нашаривать на поясе.

Он нашел пару–тройку шприц–тюбиков, маркированных как тоники, обезболивающее и внутривенное питание, и начал поочередно всаживать их мне в предплечье. Реагировал на них мой организм как–то слабо и вяло, но все же лучше хоть такие лекарства, чем ничего. По–моему, от военных снадобий мне постепенно даже становилось лучше.

Я лежала на мягком ярко–розовом мшистом камне, уставившись помутневшими глазами в серое небо с фиолетовыми облаками и чувствовала себя бескостной амебой. И вот что странно, не видела никого и видела всех. Я была нигде и везде. Снаружи и внутри. Сложно понять, еще сложнее объяснить.

– Ты его лечить собралась? – в голосе Страшилина послышалось откровенное недоумение. Он встал на колени рядом с Лео, видимо, собираясь помочь.

– А что? – возмутилась Айрон, умело сооружая фиксаторы из ножен кинжалов и прибинтовывая портупеей. – Что в этом такого странного? Думаешь, если я Железный Дровосек, то у меня нет сердца?

– Смотрите! – заорал Лайон, видимо, даже забыв про боль. – Что это?

К нам с неба спускалось полчище прозрачных, медленно колышущихся в воздухе медуз, внутри которых пробегали электрические разряды.

Красивое и сногсшибательное зрелище! Хотя и страшноватое.

– Вау! Они живые! – заинтересованно отозвалась Хосита. – А я–то думала, что мы наблюдаем издали местное сочетание эльфа3 со спрайтом4.

Лео посмотрел на нее как на душевнобольную.

Железный Дровосек скорчила презрительную физиономию:

– Дурак! Эльфом называют конусообразную вспышку молнии в верхней части облака на уровне термосферы, а спрайтом — восходящую молнию, бьющую из облака вверх в мезосфере. – Мечтательно: – Эх, я на Салинасе такие молнии из челнока наблюдала...

– Сама дура ненормальная, – пробухтел Лео. – Мы не на Салинасе, и это тебе не спрайт и не эльф. К тому же у нас нет грозы, небо чистое и ясное солнышко.

– Ну, мы попали, – как–то безразлично ко всему уронил Питер, вставая с колен и машинально отряхивая ладонью испачканные землей штаны. – Хосита, – обратился к десантнице, – можешь больше не стараться и не фиксировать перелом. Мертвецам это ни к чему.

– А? – удивленно оглянулась Дровосек. – Разве стратосферные явления внизу, на земле опасны? Они же...

– Мы на Йелле, – обреченно сообщил алхимик, вцепляясь пальцами в рыжую спутанную шевелюру и начиная ее дергать. – А это его коренные обитатели. – Крикнул: – Оружие их не берет, так что не расходуйте заряды. – И совсем тихо: – Застыньте и не двигайтесь. Они реагируют сенсорами на движение и убивают разрядом тока в несколько сотен килоампер…

Хосита уважительно присвистнула:

– Это ж на расстоянии двадцати квадратных ярдов5 никого живого не останется! – Хихикнула: Будет труп, зажаренный в скафандре в собственном соку.

– Нет. Хрустящий уголек типа сгоревшего картофельного чипса, – не смолчала я.

Медузы опустились и отрезали меня от остальных спутников, заключив в плотный круг. Они подсунули мне под спину щупальца, опутали им со всех сторон и осторожно подняли. Я боялась пошевелиться, чтобы не отхватить удар шокером, даже дышала через раз.

– Элли!!! – рвался ко мне из последних сил Ингвар, с трудом удерживаемый в боевом захвате Хоситой и Страшилиным, пока Лео гирей висел на его ногах. – Элли!!!

Медузы взмыли в воздух, все так же осторожно и аккуратно удерживая меня и оставляя моих спутников далеко внизу. В окружении сияющих гирлянд я проследовала куда–то.

Передо мной мелькали небеса все такого же глубокого серого цвета с фиолетовыми облаками, которые вскоре сменились пурпурными, а потом стали привычно белыми на фоне яркого синего неба.

Необычные похитители начали спускаться и вскоре уложили меня на зеленую, дурманно пахнущую траву. Она шелестела, как будто переговариваясь еле слышными голосами, обещая забвение и покой.

Но меня все это сейчас до ничтожного мало волновало. Похоже, я перегорела. Мне было даже безразлично, что со мной будет – и сейчас, и потом. Все казалось суетой сует…

Медузы создали вокруг меня плотный неразмыкаемый круг, уплотнились и выгнулись, образуя импровизированную линзу. Поймали необычный солнечный свет и перенаправили его в мою сторону.

Меня пронзило жаром и энергией, неукротимой жаждой жизни. Она потекла по каждой клеточке измученного тела, наполняя его и оживляя. Уходили прочь апатия и безразличие. Им на смену заступали воодушевление и душевный подъем. Но тут ко всем этим прелестям еще прибавилась недоверчивость и подозрительность. Так что я вскочила на ноги и спешно начала искать на себе оружие.

Мало ли какие цели были у этих непонятных похитителей!

Нет, конечно, им большое спасибо за помощь, но кто их знает: может, они любят активных жертв?

Медузы выпрямились, отпустили солнечный луч, вздрогнули и преобразовались в полупрозрачных людей, напоминающих своим видом гуманоидов из древних фильмов. Такие же большеголовые, лысые, с громадными глазами и гибкими безсуставными конечностями.