Покажи мне свое солнце

– На какой скале, ребенок? – недоуменно сдвинул брови Ахаз. – Я прибыл на эту планету всего полчаса назад и сразу помчался к тебе. И не мог… – тут он замолчал, сдвигая брови еще сильнее. – Где ты видела не меня?

– Ух ты! – жизнерадостно выпалила Хосита, разряжая напряженное молчание. – Какие страсти! И где же давно потерянный брат–близнец, который пытается примерить на себя личину родного отца и охмурить неразумное дитятко с кроссовком сорок третьего размера? Можно я на него посмотрю? Очень хочется объяснить, что наличие мозгов в голове не зависит от лишних причиндалов ниже пояса!

– Зависит, – возразил ей Лайон. – Иначе бы ты ко мне не приставала так откровенно. Тебе, видимо, именно этих причиндалов по жизни и не хватает.

– Мне–то как раз всего хватает, – заверила его Железный Дровосек, нимало не смущаясь, – а вот тебе, болезному, явно нужно что–то еще. Зачем иначе ты в кусты как на работу ходишь?

– Элли, – пододвинулся ко мне ближе Ингвар, – мне все это не нравится. Расскажи, кого и где ты видела. Все это настолько странно, насколько возможно.

– Ничего странного в этом нет, – пробормотал мой отец, хотя удивительно так называть мужика, который выглядит чуть ли не моим ровесником. У меня на этой почве, наверное, комплекс неполноценности разовьется. И не один. Расцветет все махровым цветом, как похоронный венок.

– Ладно, – вздохнула я, ничего по сути не понимая, но почему–то доверяя. – Когда меня сперли… – на этом слове Ахаз страдальчески сморщился. – Что? – вытаращилась на него я с раздражением. – Это не было похоже на похищение или киднеппинг. Меня откровенно и беззастенчиво сперли, как велик из сарая!

– Я не из–за слова, – заверил меня отец, – из–за действия. Мне не нравится, что ты была в тот момент беззащитной и могла пострадать. – И подарил такой многозначительный взгляд моему мужу, что даже толстокожая Хосита поежилась.

– В общем, – прервала я безмолвный обмен мнениями, – когда меня сперли… – И рассказала все без утайки. А что? Стыдно мне не было.

– Я должен его увидеть, – пробормотал Ахаз через пару минут, после того, как я закончила свой рассказ. – Он преступил черту и должен понести заслуженное наказание! Нам нужно его найти.

– Кого? – Я удивилась. Непонятно, речь о Владыке или еще о ком. Таких нарушителей за последнее время видела воз и тележку. Поди угадай, который из них папане нужен.

– Самозванца! – рявкнул самоназначенный родитель. – Того, который назвался Ахазом.

– А чего его искать? – недоуменно поинтересовалась я, машинально дергая себя за короткий локон (с этими переменами прически рехнуться можно!). – Просто вернемся на то же место и попробуем его выковырять из пещеры.

– Мне не хочется тебя разочаровывать, ребенок, – осторожно сказал отец, недоверчиво покачивая головой, – но солария невозможно удержать вашим примитивным оружием или допотопной алхимией. Когда у нас образуется всплеск, то… в крайнем проявлении в условиях жилой планеты это может быть похожим на Армагеддон. Так что он, скорей всего, уже давным–давно на свободе.

– Это ты так думаешь, – пробормотала я, обмениваясь понимающими взглядами с Питером Страшилиным. Тот злорадно ухмыльнулся.

– Я отсюда никуда не двинусь по двум причинам, – сразу поставил нас в известность сиятельный. – Первая – я не могу потерять ЕЕ, и вторая – я все равно ходить не могу.

Кот–наркоман, блин. Кошачий переросток без царя в голове.

– Слабак, – презрительно сморщилась Хосита. – Всегда говорила: чем красивее мужик, тем он бесполезнее. К вам это не относится, – обратилась она к Ахазу. – Вы скорее исключение, чем правило.

– Спасибо, дорогая, – усмехнулся уголком красиво очерченных губ солнечный. – Приятно слышать.

– Это потому, что она вас пытается охмурить, – недовольно пробурчал Лео, стараясь встать на ноги и опираясь на самодельный костыль из какой–то сучковатой палки. – Если не получится, то сразу станете таким же, как все!

– Меня это не пугает, – заверил его Ахаз, внимательно рассматривая лубки наследника. Потом ткнул пальцем в пострадавшую конечность и полюбопытствовал: – А почему вы, собственно, не можете пользоваться своей ногой, если она уже пару минут, как зажила?

И вот тогда мы все обалдели.

Лайон осторожно наступил на ногу. Постоял. Топнул… и отбросил костыль, вылупившись на моего отца с непередаваемым изумлением:

– А как?..

– Она точно была сломана, – пробормотала обескураженная Хосита. – Я сама чувствовала смещение костей.

– Это только одна из многих способностей солариев, – пояснил, как само собой разумеющееся, Ахаз. – Теперь, когда вы все дееспособны, предлагаю переместиться на то место, о котором упоминала Элли…

– Все равно не пойду, – заупрямился сиятельный, бросая тоскливый взгляд на кусты.

– Да выкопайте ему эти насаждения, – вспылила Айрон, складывая на груди руки, – если уж ему они дороги, как память!

– Что значит «переместиться»? – задал интересующий его вопрос Ингвар, между делом оттягивая меня от отца и заключая в кольцо своих рук, словно боялся отпустить.

– А как это возможно? – не отставал от него Страшилин с маниакальным блеском в узких глазах. – Какова природа этого перемещения?

– Вот сейчас и узнаете, – загадочно сообщил нам мой отец, укрывая всех золотистым светом.

Когда сияние угасло, и мы смогли снова нормально, без солнечных зайчиков в глазах, глядеть по сторонам, то все стояли на той скале, откуда я так старалась сбежать.

И что характерно: ничего не изменилось. Ну, за исключением одной мелочи. Возможно, это и не было такой уж мелочью, но…

– А это что за дерь… хрень? – выдохнула в изумлении Хосита, пока Страшилин себя ощупывал, Лео изучал спуск в надежде вернуться к заветному кусту, а Ингвар пытался размазать меня по себе, переусердствовав в защите.

– Эта «хрень», как ты совсем неизящно выразилась, – с обидой поджал губы Питер, прикрепляя себе на палец портативный анализатор, – универсальный закрепитель, способный выдержать многоградусные температуры и не подверженный длительному воздействию агрессивных сред!

– Да я не про твою замазку, – отмахнулась женщина, осторожно подходя к замурованному входу и ткнула пальцем в светлые пучки, торчавшие вокруг входа. – Я про эти водоросли!

– Это не водоросли, – медленно сказал Ахаз, подходя к скале и внимательно приглядываясь. На его лице сменилась целая гамма чувств: от недоверия к недоумению. После чего он повернулся к Страшилину и сообщил: – Не знаю, как вам это удалось, но вы изобрели то, что способно нас удерживать. А это, – кивнул Ахаз на пучки, – волосы. Именно ими мы улавливаем солнечный свет и накапливаем энергию… – Отец внезапно вспыхнул, рассеялся и исчез.

– Ну хотя бы сейчас понятно, – пробурчала я, с удовольствием прижимаясь к мужу и без особого удовольствия ощущая, как меня пытаются раздавить, – почему мои космы постоянно меняют длину. Непонятно только, почему они меняют цвет…

– Потому что цвет, – внезапно возник рядом Ахаз, и мы с мужем натурально подпрыгнули от неожиданности (только я просто подпрыгнула, а Ингвар с плазмоганом и мной), – показатель уровня твоей энергии. Чем светлее, тем ее меньше. У меня тоже самое, – показал он на свои волосы. – Как только я восстановлюсь после срочного перемещения, они станут черными. И помни, если глаза стали серо–прозрачными, твой уровень энергии смертельно низок.

– Папа, – сказала я, осторожно пробуя на звук незнакомое слово, – не знаю, каким образом так получилось, но когда мы сюда летели в шаре из плазмы…

У Ахаза натурально зашевелились волосы и попытались встать дыбом. И дар речи пропал. Напрочь. Только ресницы над карими глазами блым–блым.

–…Там был еще один шар из оставшихся членов команды, – закончила я, стараясь не обращать внимания на остолбенение родителя. – Ты бы не мог узнать, что с ними стало? Я как–то переживаю, парни были в неадеквате…

Отец еще раз моргнул, тяжело сглотнул и рассеялся светом.

– Бедолага, – хлопнула Ингвара по плечу Хосита с видимым сочувствием, – такого тестя иметь – последнему врагу не пожелаешь!

– Точно, – быстро согласился с ней Лайон, все так же зависая у обрыва. – Как только папе приспичило с доченькой пообщаться, так он уже у вас в спальне. – С чувством: – Спасибо, Элли!

– За что? – приподняла я в удивлении брови, прижимаясь к мужу.

– За то, что меня не выбрала, – пояснил сиятельный, почесывая свою гриву. – Я надеюсь, что ОНА круглая сирота и ее родичи не станут будить меня по ночам дурацкими вопросами или мешать естественному процессу воспроизведения потомства.

– Надейся, – разрешила Хосита, растягивая губы в недоброй усмешке. – Это все, что тебе осталось!

– Элли! – появился рядом чем–то встревоженный Ахаз. – Вам нужно срочно выбираться с этой планеты. Быстро все встали рядом, я сейчас вас переправлю на один из спутников Земли, а там уже попытайтесь попасть на Землю сами или дождитесь меня. Здесь вам оставаться нельзя!

– Что случилось? – сдвинул брови То–от. – Какая–то угроза?

– Нет времени объяснять, – передернул плечами отец, сверля меня встревоженным взглядом. – Но оставаться вам здесь нельзя!

– Это связано с тем… – начал было Страшилин, но быстро заткнулся под огненным взглядом солнечного.

– Я никуда отсюда не пойду! – твердо заявил Лео. – Можете меня здесь оставить!

– Минуту, – попросила Хосита, двигаясь в сторону упрямца.

– Если ты, – уставился на Ингвара Ахаз, – позволишь хоть волоску упасть с головы моей единственной дочери, я тебя на любой планете и в любой вселенной найду! Лучше сразу заказывай себе кремацию прижизненно!

– Папа, я уже взрослая, – строго напомнила я отцу.

– Это ты так думаешь, – недовольно глянул на меня родитель, раздувая ноздри. – А на самом деле – еще совсем юная и беззащитная девочка! За тобой глаз да глаз нужен! Тебя же без присмотра выпускать нельзя, везде находишь на свою голову опасные приключения.

– Это ты на это надеешься! – парировала я, не собираясь идти у него на поводу. – Но все эти годы, когда я служила в армии, а потом работала охранницей, никто не возмущался моей взрослостью и мало кого заботило, как мне приходится выживать на земле и в космосе среди толпы вооруженных и голодных мужиков.

Душу рвали на части дикая злость и неописуемая досада на блудного светоносного папашу, который всю мою сознательную жизнь гулял где хотел, а потом упал как снег на голову. Заявился он, понимаешь, в сияющих доспехах и давай сходу качать права и требовать от других заботы в отношении взрослой дочери (как это типично по–мужски!). А сам–то где был? Лучами мир с большой высоты освещал? Присматривал он… Ну–ну.

Папочка выслушал все с таким снисходительно–недоверчивым видом, словно перед ним стояла лепечущая трехлетка с бантами в волосах. Господи, кто бы знал, как же мне все это мнимое превосходство надоело!

Пришлось закругляться, все равно бесполезно метать бисер перед неподходящей аудиторией:

– И я что–то не припоминаю, чтобы ты мне в этом помогал — я взрослела самостоятельно. Теперь отыграть обратно не получится. – Я распалилась, выговаривая наболевшее: – Опоздал ты, папочка. Надо было двадцать лет назад приходить, тогда и сейчас имел бы право командовать. А теперь – хочешь ты или нет, но То–от мой муж и им останется!