Покажи мне свое солнце

– Главное, – подарил Ингвару многообещающий взгляд То–оту, – чтобы он не остался вдовцом. Остальное я попробую ему простить. В том числе и женитьбу на моей юной дочери! А теперь все быстро встали в круг! Время…

Бамц! Хосите надоело уговаривать упертого барана с львиными генами, и она его просто–напросто вырубила, взвалив на плечо. И подошла к нам, слегка пошатываясь. Все же сильна баба в своих принципах!

– Напомни мне, – уважительно сказал Питер, скашивая узкие глаза на бессознательного Лайона, – чтобы я с тобой никогда не спорил. Уж очень у тебя весомые аргументы.

– Тело тоже можно перемешать? – задала вопрос Ахазу леди Железный Дровосек. – Потому что с разумом у него и в сознании плоховато.

– Хоть по частям, – кивнул солнечный, сбивая нас в плотный круг. – Хоть дольками. Только давайте уже быстрее, – и замер, к чему–то прислушиваясь. Потом вытащил меня из круга и быстро зашептал на ухо: – Дочка, постарайся больше никого не одурманивать, как тех солдат. Такие проделки у нашей расы наказываются уничтожением безо всяких оправданий и скидок на незрелость или юный возраст.

– Но я…

Ахаз меня в очередной раз перебил:

– Игры с разумом категорически запрещены. И всегда держись рядом с мужем – кроме солариан, только киртианин способен поглощать, даже неосознанно, неконтролируемые выбросы энергии у своей пары. Больше это не дано никому, помни.

– Да я не специально, – попыталась высказаться в свое оправдание. – Даже не знаю, каким образом все это получилось! Честно.

– Это не могло быть случайно, – заверил меня Ахаз, снова запихивая в круг, – и мы еще об этом поговорим. А пока постарайся не влипать в неприятности, потому что я за это спрошу с твоего мужа, – и опять так на Ингвара глянул, что у меня в голове возникли печальные картинки свежей могилки, заставленной венками.

– Если я это делала не специально, – упрямо твердила я, оказываясь в надежном кольце рук То–ота, – то, значит, случайно! И никто меня в этом не переубедит!

– Не спорь с отцом! – привел последний аргумент солнечный, разворачивая вокруг нас плазменный шар. И вместо напутствия: – Надеюсь, среди вас самоубийц нет и никто не полезет щупать… – Питер отдернул протянутую было руку. – Что–то класть на пол... – Хосита со вздохом поправила на плече Лайона. – И лапать за задницу мою дочь! – Тут я сама переместила большие ладони Ингвара на упомянутое место и украдкой показала папаше язык.

А что? Я же с его точки зрения юная. Следовательно, у меня еще детство в заднице играет, вот пусть муж его и сдерживает. И мужу приятно, и отцу спокойно. И все при деле.

В общем, после недолгих приготовлений и быстрых прощаний нас отправили с этой планеты в новое путешествие. И быстро так отправили, как будто с ускорением пнули. С хорошим таким ускорением, аж в ушах заложило.

– Что–то все происходит как–то неправильно, – тихо сказала я Ингвару. – Теоретически, Ахаз не должен был меня так просто от себя отпускать, а он чуть ли не силой с планеты вышвырнул. Это теперь так отцовская любовь выражается?

– Не знаю, как она выражается в его случае, – услышала меня вездесущая Хосита, – но вот мне точно хочется выразиться с разнообразными извращениями! Потому что этот кабанчик, – она поправила на плече так и норовящего сползти сиятельного, – весит ровно столько, сколько в нем гонору!

– Мне кажется, для этого была причина, – проигнорировал Дровосека То–от. – Возможно, он что–то узнал и попытался тебя обезопасить. Я ему верю.

– Везет тебе, – вздохнула я, укладывая тяжелую от усталости голову ему на грудь. – Ты все еще можешь верить.

– Извините, что прерываю ваш междусобойчик, – вмешался Страшилин, – но у меня такое чувство, что То–от слегка помолодел. Это у меня оптический обман зрения или запустились обратные процессы? Вашему мужу можно дать лет на пять меньше, чем было раньше. Теперь ему заметно меньше сорока.

– Не бери, – ехидно посоветовала Айрон, украдкой вытирая пот со лба, но стойко выдерживая свой крест в виде одного рыжего проходимца. – Другие дадут еще меньше.

Я подняла голову и всмотрелась в любимое лицо. И верно, Игнвар будто стал моложе выглядеть. Не знаю, каким образом это произошло, но даже его шрамы стали тоньше и менее заметными. Хотя лично мне до крылатых барабанов бастиндотов, как выглядит любимый мужчина. Я же его сердцем люблю, а не глазами.

В шаре постепенно становилось душно. Очень душно, прямо–таки нечем дышать. От тяжелого спертого воздуха кружилась голова.

– Вам не кажется, – слабым голосом, в полуобморочном состоянии начал было Питер, замерев и начиная прислушиваться, – что шар меняет траекторию…

И не успел он это договорить, как наше транспортное средство застопорилось, будто наткнувшись на невидимую преграду, потом шар заштормило из стороны в сторону, да так сильно, что мы все сейчас были в состоянии леденцов в винтажной жестяной коробке. А потом нас снова куда–то потащило огромными прыжками, нешуточно потряхивая.

– Никогда не страдала морской болезнью, – поделилась я с мужем, отчаянно сражаясь с подступающей тошнотой, – но, видимо, когда–то надо все испытать. У меня только один вопрос: почему именно сейчас?

– И куда ты от меня упрыгал, кролик гривастый? – пыталась дотянуться до Лайона Хосита.

– Как–то мне все это не нравится, – поделился с нами Питер, что–то лихорадочно высчитывая на мини–анализаторе. – У нас лишь одна тысячная процента вероятности добраться живыми до Земли!

– А что происходит? – пришел в себя сиятельный. Но тут его голова совершенно случайно встретилась с ботинком Хоситы, и Лайон снова ушел в себя грезить о НЕЙ. Ну, я по–крайней мере на это надеялась. Хоть кому–то должно быть приятно?

Уж не знаю, сколько продолжалось это безобразие, но спустя какое–то время шар с треском лопнул, и мы все полетели вниз.

Я сосредоточилась и попыталась как–то замедлить наше падение, рассчитывая на пробуждение хоть каких–то способностей. И чего–то пробудилось. Вот только не то, что нужно.

Вместо мысленно представленного мной парашюта, мы все заскакали вверх–вниз, как на невидимом батуте. Причем с каждым подбросом нас становилось все меньше. Сначала выкинуло Питера. Потом из поля зрения исчезли Хосита и Лайон. И потом уже вышвырнуло нас.

– Я тебя… – прижались к моему уху горячие губы мужа.

Но договорить он не успел. Нас на удивление мягко поставило на землю среди какого–то небольшого поселения. Из приземистых зданий выходили рослые люди с черно–белыми волосами и приближались к нам, внимательно рассматривая. Особенно пристальное внимание вызвали кинжалы, вплетенные в прическу моего мужа.

Толпа росла. Люди возбужденно переговаривались друг другом, но так тихо, что было не разобрать.

А ведь поначалу я наивно поверила, что прилетим на Землю и все образуется. Да уж. Век живи — век учись.

– Как ты думаешь, – осторожно начала я, настороженно оглядываясь по сторонам, – уже можно считать, что я влипла в неприятности?

Муж согласно хмыкнул.

– Приветствую тебя, сын Тотоша! – вышел вперед самый старый из киртиан с мордой хитрой лисицы, если я после болтанки все правильно разглядела. В переносном смысле, разумеется. Если бы вместо человеческого лица была лисья харя — и то это бы не так смущало, все ж какое–то разнообразие видов. А так просто довольно неприятная квинтэссенция хитро...сти в одном отдельно взятом индивидууме, внешность которого царапает и настораживает.

Он приложил к сердцу руку, опустив голову:

– Мы скорбим о смерти нашего правителя и твоего отца! И надеемся, что ты пойдешь по его славному пути.

Киртианский я знаю сикось–накось, и то исключительно благодаря армии, но дедуля настолько внятно проговаривал каждый звук, что ошибиться было невозможно. Другое дело, содержание текста до меня доходило с большой задержкой — просто в голове не укладывалось.

Старик тем временем повторил все то же самое на ломаном уни для закрепления эффекта. У меня от удивления глаза полезли на лоб: зачем голову и язык ломать, когда есть универсальный переводчик. Или им принципиально здесь не пользуются? Похоже, так. Наверное, особенности культуры.

– Можно считать, мы влипли, – не разжимая губ, мрачно сообщил мне муж, аккуратно задвигая себе за спину. – Капитально.

И зачем, спрашивается, меня туда прятать, если аборигены стояли кругом? Или те, кто за спиной, опасными не считаются?

– Мне тоже так кажется, – поделилась я с ним наблюдением, прикрывая его спину и бдительно следя за присутствующими. Которые, кстати, особой радости от нашего прибытия не выказывали.

– Приветствую вас, почтенный, – звучным голосом спокойно сказал Ингвар. – Рад вас видеть в добром здравии. Но, полагаю, касательно моего отца вы ошиблись. – Муж неуклонно игнорировал киртианский, изъясняясь специально для меня на универсальном языке. Красивый жест, но глупый.

Люди в толпе громко зашептались. Йен продолжал:

– Я не знаю Тотоша и вряд ли являюсь его сыном, потому что вырос в совершенно другом, довольно–таки отдаленном месте вселенной.

– Я не мог ошибиться, – уверенно произнес седовласый хмырь, – это исключено. – За спиной Скара я не видела говорящего, но звук голоса трудно перепутать. – Об этом же свидетельствуют твои родовые кинжалы. Никто, кроме рода Тотоша, не может их носить…

– Простите, что вмешиваюсь, – не удержалась от замечания и подвинулась в сторону, чтобы хоть краем глаза видеть собеседника, – но что мешает кому угодно использовать это оружие как заколку?

– Тогда попроси своего спутника передать мне один из марахов… кинжалов, – невозмутимо сказал лисомордый, не спуская с нас пристального взгляда и делая повелительный жест в сторону остальных, начинающих волноваться. – И ты увидишь, что это невозможно.

Муж медленно поднял руку и вытащил из прически один из костяных кинжалов. После чего так же медленно протянул его седовласому рукояткой вперед. Хотя я прямо всей кожей ощущала, с какой неохотой, мучительно преодолевая себя, он это делал. Будто с частью тела расставался.

Мужчина сделал шаг вперед и сомкнул ладонь на кости. И тут их обоих ощутимо тряхнуло. Нет, не было спецэффектов. Ничего не искрило, не взрывалось или бабахало. Просто они содрогнулись, будто прошел разряд высокого тока по двум телам, соединенными между собой кинжалом.

– Теперь ты мне веришь, сын Тотоша? – едва отдышавшись, спросил старый лис, отпуская рукоятку и делая шаг назад.

– Это ничего не доказывает, – спустя пару секунд напряженного размышления ответил То–от, – кроме того, что это именные марахи. Но даже если они признали своим хозяином меня, нет никакого доказательства, что они принадлежали вашему правителю. Да будет вселенная ему усыпальницей.

И я поняла, что мужу эта тема глубоко неприятна. Похоже, он знает об этом случайном сходстве, и оно его раздражает.

– Конечно–конечно, – согласно кивнул головой седоголовый, снова делая еле заметный жест рукой в сторону подчиненных (на его пальце тускло сверкнуло массивное кольцо–печатка), – и особенно ничего не доказывает то, что ты похож на моего кузена, как две капли воды в одной чашке. Немыслимое совпадение внешности и владения именными марахами, неправда ли. У тебя еще должен быть родовой талисман в виде скрученного куска метала сайтара. Ты можешь его показать?