Надежда повстанцев

Глава 19. В глубине пещеры

Лазарет разместили в главном зале храма.

Прямо на скамьях лежали бывшие узники и наши раненые войны, вокруг них бегала Луиза с бинтами, Жан с тазом воды на подхвате. Парень настолько проникся спасением сияющих узников, что сейчас чувствовал ответственность за их жизни. Сам он в бою только мешался, поэтому сейчас в стихийном лазарете старался выложиться на полную.

Когда конечности повстанцев оказались забинтованы, Гард разделил ребят на две части. Половина осталась помогать в лазарете, другая половина направилась в пещеру. На общем совете решили похоронить погибших из армии Филиппа за территорией монастыря, через забор от обычного кладбища.

Я уже направилась к Луизе, когда один из сияющих схватил меня за запястье. Это был Ноэль.

– Иди в пещеру, – велел он.

Я изогнула бровь.

– В пещере есть еще один узник, дальше нашей камеры. Мы никогда его не видели, но слышали его голос и кашель. А еще.. в тишине ночи я иногда слышал, как шелестит бумага. Иди… Найди его.

– В чем дело? – рядом со мной поравнялся Рик

Мы с монахом переглянулись.

– Поможешь мне в одном деле?

Рика уговаривать не пришлось. Вместе с повстанцами мы вернулись в пещеру.

Вокруг лежали мертвые тела. Я перешагнула через один, и в груди похолодело. Это же люди… Жертвы Филиппа. Все, как один, рослые, физически сильные, пробужденные… Были.

Как же повстанцам удалось их победить?

– Монахи помогли, – ответил на мой мысленный вопрос Рик. – Поначалу мы проигрывали, а потом монахи запели. Хрипло так, протяжно, будто, знаешь, забирали из них энергию. И враги ослабели.

– Настоящая магия, да?

Я все еще не могла уложить в голове открытия последних часов. Сияющие люди, способные лишить сил кого бы то ни было. Опасные – кричал разум. Удивительные – шептало сердце.

– Так что мы ищем? – спросил Рик, когда мы прошли в коридор, ведущий к камере, где держали узников.

– Ноэль сказал, что слышал чей-то кашель дальше по коридору. Он думает, здесь есть кто-то еще.

– Думаешь, это он?

– Сейчас узнаем.

Мы спустились по коридору вниз, а затем резко вышли в маленький, слабо освещенный грот.

Ноэль был прав. В пещере пребывал еще один узник, важная персона, очевидно. Его камера была одиночной, просторной, по краям расставлена мебель. В том числе, письменный стол, за которым узник сидел, сгорбившись, как еж.

Его борода спадала вниз, под стол и путалась в грязно-сером халате. Стол освещала простая свеча, рядом валялись несколько сгоревших.

Гостей он не заметил, в пылу вдохновения узник что-то писал на отсыревшей бумаге. Он занес перо и капля чернил капнула на бумагу. Узник недовольно встрепенулся, а потом увидел нас.

Саламандровы горы, расследования, подсказки… Разговоры о гонораре среди подставных монахов наконец обрели ясность.

– Югр Ставский? – чуть дыша, спросила я.

Узник метнулся к прутьям, не веря собственным глазам.

Свет факела брызнул ему на лицо. Бледное, осунувшееся, но отчего-то очень знакомое. Если сбрить бороду и волосы, наложить флер очарования, то…

– Даниэль? – неверяще произнес Рик.

Узник зашевелил сухими губами, будто забыл, как говорить. В его глазах отразилась боль, надежда, удивление и небывалое счастье.

Он постарел, осунулся, исхудал, борода отросла, но все равно в нем угадывались черты Даниэля Элварса.

– Не может быть… – прошептала я.

Рик уже подбежал к клетке в поисках замка. В этот раз он не стал задумываться о механизме, просто взял металлический штырь и снес дверь с железных петель.

По очереди опираясь на прутья, Даниэль вышел к свободе и кинулся обнимать нас. Я задержала дыхание, пахло от узника просто ужасно, но от объятий не отвернулась. Он много лет провел в заточении, имеет он право порадоваться.

– Ричард, – голос Даниэля прорезался, он плакал и вглядывался в наши лица, чтобы запомнить своих спасителей. – Ты нашел мои подсказки?

– Их нашла она, – Рик представил меня. – Это леди Николетта Феррано.

– Просто Ника…

Во все глаза я рассматривала камеру главного узника монастыря, лорда Даниэля Элварса. Всё вокруг было в исписанных листах.

– Вы Югр Ставский? Как же? Вам разрешали писать?

Посыпались вопросы один за другим, но Даниэль спокойно воспринял мое любопытство. Кажется, он сейчас был готов ответить на любой вопрос, лишь бы с ним говорили.

– Ох, – вздохнул он, и мы с Риком тут же его подхватили и поволокли на волю.

Стены и коридоры сменялись, а Даниэль всё говорил.

– Монахи.. Самозванцы.. Те, кого Филипп назначил управлять здесь – любители наживы. Когда они увидели, чем я занимаюсь в камере, они сразу смекнули, как на этом заработать. Филипп-то им почти ничего не платил. Каждую рукопись они прочитывали прежде, чем отправлять в город. Но я не глуп, чтобы писать о своем местонахождении в открытую. Все же я очень надеялся, что один из моих читателей увидит послание. Я.. Я поверить не могу, что этот день настал.

– Мы тоже, друг… – подбодрил его Рик. – Рад, что ты с нами.

– Не представляешь, как рад этому я!

Настоящий Даниэль Элварс оказался очень открытым и разговорчивым. Совсем не таким, каким его изображал Филипп. Была бы у него семья, они бы давно разоблачили самозванца. Но.. Семьи у него не было, лорд был одинок. Хотя, быть может, не насколько одинок.

В стихийном лазарете нового пациента встретили тревожным молчанием. Во все глаза они рассматривали узника с бородой, но даже не пытались поздороваться. Никто не знал, чего от него ожидать.

Положение спасла Луиза.

Как ни в чем не бывало, она подошла к пациенту и приложила руку на лоб.

– Сияющий, да у вас жар! – воскликнула она, а потом закусила губу.

Наверное, не стоит упоминать Сияющего при сияющих… К этому еще привыкнуть надо. Смущение Луизы выглядело настолько искренне, что напряжение в рядах спало.

Даниэля приветствовали, как своего.

Выглянув из-за колонны, командир Гард подал мне знак. Оставив мужчин, я поспешила на разговор.