Звезды, которые мы выбираем

— Так лекарь ее осматривал? И что сказал? — не отцеплялся неизвестный лорд.

Элли хмыкнула про себя — интересно, как названная тетушка выкрутится? То, что местного врачевателя к ней не подпустят, сомнений у девушки не вызывало. Тут же заныла рука, и Эллина как-то внезапно все вспомнила — и обряд, и клятву, и жуткую боль в разрезанном предплечье. Она невольно потянулась потрогать шрам, но пальцы только коснулись гладкой кожи. И небольшого браслета.

«Интересно, принести присягу императору чужой страны — это измена?» — Эллина и сама понимала, что размышления на эту тему слегка запоздали, но виноватой себя не чувствовала. Она никого не предавала, просто пыталась выжить. Да и клятв верности у себя на родине она никому не давала: курсантом еще только предстояло это сделать — при поступлении в действующий космический флот.

— Госпожа Дей, а племянницы-то ваша пошевелилась! — прервал размышления девушки настойчивый посланец герцога. — Пришла, значит, в себя.

— Ах, лорд Найтеш, — всплеснув руками, воскликнула Амодина, — это же просто корчи! От боли, значит, корчит ее, знаете ли!

Элли, не удержавшись, насмешливо фыркнула, очень уж смешно Амодина скопировала говорок лорда Найтеша. Но тот, отказываясь понимать бедственное положение больной девушки, властным жестом оборвал разговорчивую горожанку и, вложив ей в руки глухо звякнувший мешочек, приказал:

— Вот вам деньги на лекаря, госпожа Дей. Чтобы завтра же с утра ваша девица была в приемной Его Светлости.

Гость повернулся и ушел, по дороге довольно явственно ругаясь под нос на жадных горожанок, не желающих тратиться на лечение родни, но Мод на провокацию не поддалась и в спор не вступила. Тяжело вздохнув, она прошла в спаленку, присела на кровать к Эллине и негромко произнесла:

— Что же ты, дуреха, никому не сказала, что полукровка? Аредейской крови в тебе еле-еле хватило, чтобы не отправиться на тот свет.

***

Его Светлость герцог Лиидский проснулся в совершенно замечательном настроении. Довольно потянулся, окинул взглядом все еще спавшую Алму, потянулся было к ней, но потом передумал и решительно выбрался из постели, вызывая камердинера.

Через полчаса герцог, довольно мурлыкая веселый мотивчик, уже приступил к завтраку. Слегка припозднившийся Грейдас с удивлением спросил:

— Что случилось? Хорошие новости? Твой отец назначил тебя преемником королевской власти?

— Не болтай ерунды, — отмахнулся Лерей. — У меня два брата, к тому же рожденные в законном браке.

— Это простое недоразумение, — Грейдас с удовольствием вгрызся в птичье крылышко, а потом подчеркнул свои слова, взмахнув обглоданной косточкой как дирижерской палочкой, — твоя мать — королева, любимая жена, и, к тому же, король официально признал тебя сыном и третьим наследником.

— Вот именно — третьим, — невнятно ответил герцог, увлечённо расправляясь с нежным кусочком ветчины.

— Армия пойдет за тобой, — Грейдас оторвался от завтрака и серьезно взглянул на друга. — И твой отец об этом прекрасно осведомлен.

— Как и мои старшие браться.

— Да, — менталист задумчиво нахмурился. — Думаешь, прошлое покушение на тебя…

— Димерийцы.

— Но информация, которой они воспользовались…

— Все может быть, дружище, — Лерей помрачнел, но затем решительно тряхнул головой.

— Ты же знаешь — после обета отцу ни один из них не посмеет навредить мне, впрочем, как и я — им.

— Да уж, — Грейдас с содроганием вспомнил пронизывающий взгляд короля, его филигранную работу с ментальным пространством отпрысков.

«Величайший мастер», — с легкой завистью подумал лорд, которому посчастливилось присутствовать при принесении принцами клятвы безоговорочной верности семье.

— Меня больше волнует димерийская разведка, что-то они уж больно активничают. Даже девок стали нанимать.

Грейдас весело хмыкнул:

— Да брось ты. Та синеглазка связалась с димерийцем вовсе не из-за политических мотивов. Под лимолем не врут.

— А я в этом все еще не до конца разобрался, — упрямо насупился герцог. Жестом велев слуге налить ему утреннего взвара, он напористо продолжил, — Я вызвал девицу на утренний прием. Осталась у меня парочка вопросов к ней.

Грейдас недоверчиво взглянул на друга, пытаясь понять, не шутит ли он. Убедившись, что герцог совершенно серьезен, он потрясенно произнес:

— Вам нельзя с ней сейчас встречаться, ты же закрепишь ее зависимость от тебя и твоих приказов. Пусть пройдет пара месяцев, последствия лимоля пройдут. Пожалей малышку, никуда она не убежит.

— А что в этом плохого, быть зависимой от своего герцога? — недовольно возразил Лерей. — Я вообще решил принять ее на работу в замок. Возьму девчонку горничной. Ты же знаешь, сколько горожанок мечтают о месте в замке? Пусть это будет наградой за то, что ей пришлось перенести.

Менталист озабоченно разглядывал герцога, не понимая его поведения. Лерей, знакомый ему с детства, изученный вдоль и поперек, внезапно исчез. Кот, выслеживающий птичку, вот кого напоминал его друг сейчас. Да, его предложение для простолюдинки казалось очень даже привлекательным. Но то, что ни девчонка, ни ее тетушка не придут в восторг от предложения герцога, он, почему-то не сомневался.

Грейдас потряс головой, взглянул на друга и нейтрально заметил:

— Ты изменился. Раньше ты не за что бы не стал насильно привязывать к себе людей.

Грейдас тут же пожалел о сказанном, ибо герцог оторвался от еды. Побелевшее от гнева лицо, жесткий взгляд, устремленный на сотрапезника, недовольно сжавшиеся губы — все говорило о приближавшейся вспышке гнева Лерея. Это длилось мгновение, но менталист успел почувствовать, как взмокла на спине рубаха, как в горле появился ком, как сердце забилось быстрее и тревожнее.

А герцог вдруг закрыл глаза, глубоко вздохнул, а потом, с обезоруживающей улыбкой посмотрел на приятеля:

— Я превращаюсь в настоящего засранца, да?

Не дожидаясь слугу, он плеснул в бокал красного вина и задумчиво произнес, разглядывая кровавые отблески в хрустале:

— Не могу выбросить эту девчонку из головы. Она меня бесит. Но самое странное… Знаешь, любая из горожаночек от счастья, что сам владыка этих земель обратил на нее внимание… А эта пигалица… Да она от меня отшатываешься! А когда я ее поцеловал, эта поганка мне палец вывихнула, — возмущенно закончил Лерей свою на редкость несвязанную речь.

Грейдас с удивлением слушал своего сюзерена и, как только тот замолчал, осторожно спросил:

— Ты ею увлекся?!

Лерей раздосадовано зыркнул на него изумрудными кошачьими глазами и сердито буркнул:

— Да нет же! Просто есть в ней что-то непонятное, неправильное. И ведет она себя неправильно. Это же какой ей шанс предоставляется, а она не на шею мне вешается, а драться лезет!

Темные глаза Грейдаса, оттененные неприлично длинными для мужчины ресницами, проницательно разглядывали гневавшегося герцога.

— Разрешишь мне присутствовать на вашем с ней разговоре? Я хоть и не могу ее прочитать, но язык тела никто еще не отменял. Да и проверить хочу — вдруг она на тебя своим даром воздействует?

— Дар — у простой горожанки?

— Ну ты же в простынях ее мамаши не копался, — усмехнулся менталист, — кто знает, чья кровь в ней течет. Второй Даниры мы не переживем.