Звезды, которые мы выбираем

Глава 9

Утро застало Лерея в самом благодушном настроении. Милашка актриса в постели оказалась страстной и искусной.

— Прелесть моя, — герцог лениво забрал пушистую прядку волос новой любовницы за её аккуратное розовое ушко. Та восприняла жест высокопоставленного покровителя как ласку и мурлыкнула от удовольствия, хотя причина его крылась совсем в другом — волосы девушки лезли Лерею в глаза, и это вносило диссонанс в его полное довольство жизнью. Он нарочно продолжал валятся в постели, ожидая действий своего приятеля, которые, наконец-то, — с надеждой взмолился он, — нанесут сокрушительное поражение матримониальным планам леди Даниры и вынудят ее убраться из замка и из его жизни. Прав был отец, а сам он оказался безмозглым дураком.

В коридоре послышался шум и Лерей недоверчиво приподнялся на локте — неужели Грейдас смог спровоцировать Даниру на то, чтобы она ворвалась к нему в покои?!

Девушка рядом испуганно дернулась, и Лерей ласково похлопал ее по плечу, как если бы успокаивал одну из своих гончих. А дверь действительно распахнулась и в спальню влетел взъерошенный Грейдас.

— Рей, ты должен это видеть, это же… у нас проблемы! Нас обвели вокруг пальца!

Лерей вылез из-под одеяла и, не стесняясь наготы, подошел к столику с набором для умывания — кувшином и тазиком. Он плеснул водой из позолоченного стеклянного кувшина себе прямо в лицо, отфыркался и только затем повернулся к столь не вовремя появившемуся менталисту.

— Успокойся и объяснись, — приказал герцог.

— Этот димерииец, этот Трой, — запинаясь, начал Грейдас, — он стер себе память о последних нескольких днях. Это какая-то новая разработка лорда Тахо. Просто невероятно! Мне нужна эта техника! — возбуждённо тарахтел приятель, заставляя Лерея недовольно морщится.

— Ничего, у нас есть девчонка. Они же вместе провели все это время. Если не сможешь пробить ее защиту, то в пыточной ей язык развяжут — особо и ломать ее не придется, уверен.

— Девчонка, — расстроился Грейдас еще больше, — пытать ее не получится. Там тебя целая делегация лиидцев ждет. Эта дурёха — племянница самой госпожи Деи. Переехала к ней из деревни, получила право на городское жительство, учиться у тётки начала, да влюбилась, говорят, в какого-то прохиндея и сбежала с ним. Тетка от радости, что племянница нашлась, все семейство сюда приволокла — в ноги тебе кланяться и о хартии прав лиидцев напомнить.

Грейдас расстроенно потер переносицу и продолжил:

— Так что, девчонку им придется отдать. У нас против нее только и есть, что сбежала из темницы, да как привязанная следовала за димериийцем.

Герцог возмущенно вскинул было голову, но ничего не произнес — хартия существовала, и он сам участвовал в ее создании, гордясь как собственным прогрессивным мышлением, так и самим поступком. Девчонку, коли все подтвердится, действительно придется отдать семье.

— Как они только узнали-то? — вслух задумался Грейдас, пытаясь припомнить, кто мог видеть пленников. То, что его планы в отношении большеглазой малышки оказались грубо нарушены, его неимоверно бесило.

— Кто-то из стражников язык за зубами держать не умеет. Разберись! — раздраженно бросил ему герцог. — А девку, раз все равно прочитать не можешь, на очный допрос в присутствии тетки. И без костоправства. Не след мне собственноручно подписанную Хартию не соблюдать.

Друг молча кивнул, со вздохом отказываясь от идеи уверить прибежавших родственничков пленницы в том, что их дезинформировали и никакой их племянницы тут нет. Лерей болезненно относился даже к крохотному пятнышку на его чести, а уж данное слово держал крепко накрепко. Это приводило Грейдаса иногда в восторг, а иногда — как сейчас — в тихое беспомощное бешенство из-за безголового упрямства герцога, помешенного на родовой чести. Не дело правителю провинции и умному политику соблюдать такие глупости, подходящие разве что рыцарям из баллад. Но, с другой стороны, именно это баранья упёртость в делах личной чести и привлекала к нему людей, именно его безоговорочное умение держать свои обещания выводило Лерея в пятёрку наиболее популярных политиков в союзных королевствах, и именно оно, как предполагал Грейдас, играло не последнюю роль в том, что Лерей, младший из трёх братьев, всегда был любимым сыном отца. А любовь короля стоит многого, пусть сын и рожден вне законного брака. Да, герцог вызывал у Грейдаса целый спектр разнообразных чувств, но постоянным оставалось одно — восхищение другом и полная ему преданность.

***

Эллина посмотрела вслед уходящему Алистеру, осторожно закрывающему за собой решетку её камеры. Новоявленная племянница госпожи Амодины Деи чувствовала неимоверную благодарность к обаятельному аредейцу, служившему в замке в качестве начальника герцогской охраны.

— Сам выбился из простых стражников, — недавно с гордостью обронил Алистер, рассказывая Эллине её новую легенду. — Так легче вас, АВнеРовских стажеров, курировать в полевых условиях.

Девушка только благодарно смотрела на своего спасителя, но никак не комментировала про свою ошибочную принадлежность к курсантам Академии, ибо догадаться, кто такие авнеровские стажеры, ей оказалось нетрудно. Элли беспокоило только одно — время. Её терзал страх, что объявится настоящий стажер, пока она все еще в заключении, и это как-то повлияет на ее освобождение. Поэтому, провожая взглядом уходящего Алистера, Эллина молилась всем богам космоса, чтобы ее воссоединение с любимой и любящей тетушкой Амодиной не задержалось. С каким наслаждением она, освободившись, торжествующе взглянет в наглые зеленые глаза этого мерзкого герцога. Нет, говорить ничего, кроме слов благодарности она не станет. Не идиотка. Но взгляд-то к делу не пришьешь! Эллина задумчиво побренчала ножными оковами и решила, что нет, смотреть на него иначе, как честным признательным взглядом она не будет — иначе не видать ей у Алистера зачета по полевой стажировке.

«Тьфу!» — пришла в себя через секунду Эллина. — «Совсем уже сама перед собой завралась! Какой такой зачет-то?! Я же в совсем другой не то что академии — империи учусь».

Время тянулось так медленно, что хотелось взвыть и дате ему пинка, поэтому, когда в коридоре послышались шаги приближавшихся людей, их звук показался заключенной волшебной музыкой. Наконец-то стражники добрались до ее камеры и один из них забренчал ключами, отыскивая нужный. Через минуту, показавшуюся девушке вечностью, удерживавшую ее ножную цепь уже отомкнули от стены, а саму Элли толкнули на выход, в коридор.

— Двигайся, двигайся — Его Сиятельство желают тебя видать, — грубо подталкивая Элли в спину, приговаривал один из стражников, а другие при этом перебрасывались скабрезными шуточками, зачем она понадобилась герцогу и что тот с ней собирается делать.

Эллина только крепче сжимала зубы и мысленно представляла, как выхватывает из-за пояса идущего впереди кинжал, всаживает его прямо в наглую рожу, а потом, с боем прорываясь через оставшихся, добирается до герцога и… Сладостно-кровожадные грёзы о мести пришлось прекратить, поскольку стражники подвели ее к тяжелой двустворчатой двери, украшенной изящной резьбой по дереву.

— Ваше Сиятельство, — заглянул в помещение за дверьми один из охранников.

— Что там? — различила Эллина ненавистный голос, лениво отозвавшийся на слова ее конвоира.

— Заключенная, зарегистрированная под именем Эллина, доставлена по вашему приказанию, — отрапортовал старший стражник, жёстко хватая девушку за плечо и вталкивая её в просторную залу, в которой находилось несколько человек, полукругом охвативших возвышение, увенчанное массивным креслом. Эллина увидела восседающего на этом эквиваленте трона Лерея, величественного даже в небрежно наброшенной синей мантии, контрастно отороченной серебристым мехом. Он, с непроницаемым выражением, выслушивал изящно одетую и сильно расстроенную светловолосую женщину, в отчаянии прижимавшую к груди руки с зажатым в них белоснежным кружевным платочком. Незнакомка, периодически промокая им уголки глаз, прерывистым голосом рассказывала вельможе некую душераздирающую историю, ибо окружающие их люди грустно покачивали головами, сопровождая ее рассказ тяжелыми вздохами.

При словах стражника все обернулись и женщина, тут же перейдя от расстроенных чувств к гневу, разъяренно возопила:

— И это дочь моей возлюбленной сестры! Да бедная Маяна от стыда в могиле перевернётся! До чего ты докатилась со своими романтическими бреднями! Где этот наглец, посягнувший на девичью честь?! — повернулась она к герцогу, утомленно выслушивающему её вопли. — Где этот никчемный Трой, задуривший бедному ребенку голову? Пусть он ответит за свои поступки! Я требую, чтобы он женился на моей племяннице!

Эллина с испугом поняла, что незнакомка и есть обещанная ей по легенде тётя Амодина, вот только столь неожиданное требование брака не лезло ни в какие рамки.

— Он потерял память, — холодно ответил герцог, которого, как и любого мужчину, тут же покоробило столь агрессивное навязывание брака, — он не может отвечать за поступки, о которых не помнит.

— А ничего, — тут же возразила ему тетушкой Амодина, — мы все ему живенько все напомним. Имеем право!

При этом женщина усмехнулась столь по-акульи, что даже Эллина почувствовала себя неуютно, герцог же на мгновение утратил невозмутимость и вздрогнул.

— Я помню о ваших правах. К сожалению, — тут же пришёл он в себя, — этот человек не может стать мужем вашей племянницы ни при каких обстоятельствах — он принадлежит другому сословию и другому королевству, а значит не попадает под законы лиидской Харитии.

Эллина готова было поклясться, что глаза Амодины хитро блеснули на мгновение, но она тут же столь искренне огорчилась, что Элли решила — просто показалось.

— Ваша Светлость, но неужели совсем нельзя ничего сделать? — начала занудствовать тетушка. — Вы же можете — своей властью…

— Боюсь, что нет, — прервал ее герцог и, явно не желая выслушивать просьбы о женитьбе и пытаясь поскорее избавиться от утомивших его посетителей, приказал:

— Забирайте свою племянницу, завтра пусть будет в малом приемном зале с утра — для дачи показаний. У нас остались вопросы к вашей племяннице, так что, — герцог впервые за время разговора перевел взгляд на Эллину и поморщился, с неприязнью рассматривая девушку, — не вздумай сбежать. Сгною в темнице на законных основаниях.

— Будет у вас с самого раннего утра, Ваша Светлость, — заторопилась «тетушка», кланяясь герцогу и тут же подходя к «племяннице».

— Вот только неплохо бы с моей дорогой кровиночки кандалы снять, — проникновенно добавила она, — в Хартии…

— Снять! — раздраженно рыкнул герцог. — Освободить! Всё. Аудиенция окончена.

Все присутствовавшие в зале замерли, потом склонились в поклоне, провожая стремительно удаляющегося вельможу, и разогнулись только при звуке с силой, захлопывающейся за ним двери, которую испуганный слуга не сумел придержать.

— Ну что замерли, голубчики? Снимайте с моей девочки эти железяки! — весело скомандовала тётушка. — Нам с деточкой надо домой торопиться — ее поведение пообсуждать, — нахмурилась она в сторону Эллины.