Могущество
- Автор: Анна Карвен
- Жанр: Любовная фантастика
Читать книгу "Могущество"
«Я не занимаюсь защитой…»
«Хочешь провести еще тысячу зим в этой дыре или будешь делать то, что я скажу? Кроме того, они важны для Саланке».
«О, прекрасно. Когда ты так говоришь… Я действительно хочу произвести на нее хорошее впечатление. Мне кажется, она уже ненавидит меня».
— Оставайтесь здесь, — рявкаю я, таща Саланке к выходу. Тяжелая дверь широко распахнута. — Пойдете за мной, и она умрет, а потом умрете и вы, потому что любой Достопочтенный, который позволит своему тренеру умереть прямо у него на глазах, — предатель, и Хелион Рел прикажет вам совершить ритуальное самоубийство на краю Зубов Дракона, а своих лакеев заставит сбросить ваши мертвые трупы в бездну внизу. Так что теперь у вас нет выбора в этом деле.
Столкнувшись с вполне реальной перспективой собственной смерти, обе женщины колеблются.
— Хорошо. — Черноволосая женщина опускает мечи, и ее спутница следует за ней. — Только ради Саланке.
— Может быть, для Ордена еще есть надежда, — бормочу я, таща бессознательное тело Саланке в коридор. Она тяжелее, чем кажется, этот мой бывший тренер. Это потому что ее маленькое тело мускулистое и сильное.
Я смотрю налево.
Широкий, пещерный проход освещен мерцающими факелами в светильниках. Вдоль противоположной стены проходит каменный канал, по которому быстро течет вода, стекающая с вершины горы. По неглубокому стоку пробирается крыса, исчезая в тени.
Какое проклятое, унылое место. Думаю, это то самое место, в котором меня уже однажды запирали. Был ли Андоку здесь тогда? Почему он не заговорил со мной?
Пройдя некоторое расстояние по коридору, замечаю массивную каменную дверь, идентичную той, что была в моей камере. В центре — небольшой выдвижной люк, который используется для доставки еды и прочих предметов, что могутт понадобиться заключенному в одиночной камере.
Огромный железный засов с изображением дракона закрывает дверь. Открыть ее можно только снаружи.
Я подтаскиваю Саланке к дверям Андоку и сдвигаю засов. Он легко скользит, как жидкость; впечатляющее достижение инженерной мысли.
Эти клетки не были сделаны по современной технологии. Подобные вещи… эта тонко сделанная обработка железа; возможно, она существовала тысячи зим назад, но не теперь.
Взяв Саланке поудобнее, я затаскиваю ее внутрь, ориентируясь на скудный мерцающий свет из коридора.
Сначала не вижу ничего, кроме голых каменных стен и холодного черного пола. Здесь пахнет сухостью и затхлостью, как в древней гробнице, которую не трогали много веков.
Здесь ничего нет.
«Ты уверен в этом, мальчик?»
Я снова оглядываюсь.
И снова.
Что это за хладный чертог Лока?
Моему мозгу требуется некоторое время, чтобы осознать то, что видят мои глаза.
У дальней стены стоит человек… или то, что когда-то было человеком. Сейчас этот человек — серый, сморщенный, мумифицированный труп. Толстые железные кандалы приковывают его к стене. Руки вытянуты, а ноги связаны вместе, что превращает его в иссушенного человека.
Там, где должны быть глаза, лишь полые, сморщенные глазницы. Его кожа тонкая и сухая, как пергамент, натянута на кости. Местами она истлела, обнажив кусочки кости и даже удлиненный клык.
Ну, значит, не человек.
— Это действительно ты, Андоку, или просто плод моего воображения? — Стараюсь, чтобы в моем голосе не звучал шок. Я схожу с ума? Это существо говорит со мной в моем сознании? Возможно, это просто труп, давно заключенный в тюрьму и забытый своими похитителями, оставленный разлагаться и мумифицироваться на морозе. Возможно, я действительно сошел с ума.
«Не насмехайся надо мной сейчас, юный принц. Есть смягчающие обстоятельства. Обычно я выгляжу гораздо лучше, чем сейчас».
Губы не двигаются, но он определенно говорит со мной.
«Значит, легенды правдивы. Ты действительно неживой монстр».
«Очевидно. Хотя не согласен с частью про монстра, особенно от тебя. Поторопись и освободи меня, пока не послали кого-нибудь еще посмотреть, что так долго, черт возьми. Мы, Достопочтенные, не очень хорошо относимся к бездействию».
Мы, Достопочтенные? О чем говорит этот безумец? Он тоже был членом Ордена?
Я уставился на иссохший труп. «И как же мне тебя оживить?»
«Видишь эту королеву у себя на руках? Возьми ее палец и уколи его о конец моего острого зуба. Дай мне попробовать ее на вкус…»
Я смотрю на бессознательное лицо Саланке. Суровость исчезла с ее строгих черт, придав лицу почти невинный вид.
Странно. Тренер, который так жестоко избивал мою юную задницу, сейчас так уязвим.
Возможно, наличие другой женщины в моих объятиях должно заставить меня что-то почувствовать, но все, что получается — это еще сильнее тосковать по Амали.
Я в бешенстве.
Мне нужно выбраться из этого адского места…
Но могу ли я просто променять Саланке на неизвестную судьбу, даже если она является частью всего этого?
Ради Амали — да. Я готов на все, даже на подлые поступки.
— Что ты собираешься с ней сделать, Андоку?
«Попробовать ее на вкус… обнять ее… испить ее сущность… Знаешь, я так давно не пил, как следует. Эти современные ублюдки ничего мне не дают. Они слишком напуганы. Я даже не могу обратить ни одного из них, потому что они отказываются дать мне выпить. Не то чтобы я когда-нибудь собирался поделиться с ними своим проклятием».
Cмотрю на обнаженный клык Андоку. Его иссохшие, безжизненные губы начинают дрожать.
«Пожалуйста, Кайм. Отдай ее мне. Обещаю, я сделаю так, что это будет стоить твоих усилий».
— А после этого? Что ты с ней сделаешь?
«Я привяжу ее к себе, пока у нее не останется выбора, кроме как полюбить меня».
— Ты будешь принуждать, против ее воли.
«Это не хуже, чем то, что происходит с ней сейчас. Думаешь, у нее есть выбор в ее нынешней жизни?»
— Я не могу тебе доверять.
«Можешь. У тебя нет выбора».
Голоса доносятся до меня снаружи. Женские голоса. Разгневанные голоса. Беспокойные голоса. Ученицы Саланке проявляют беспокойство.
Время принимать решение.
— При одном условии, сангвису.
«О?»
— Невинные, молодые и наивные, которые слепо следуют за Орденом, потому что это все, что они когда-либо знали…
«Да?»
— Ты не должен убивать их, если можешь помочь. А Хелион Рел — мой.
«Меньшего от тебя и не ожидал. Я согласен. Возможно, ты удивишься, узнав, что я того же мнения. Я тоже когда-то был Достопочтенным, знаешь ли».
Несмотря на легкое любопытство, я не особенно заинтересован в том, чтобы услышать всю историю жизни сангвису прямо сейчас.
— Очень хорошо. С помощью перевязанных культей я неловко поднимаю кончик пальца Саланке и прижимаю ее шероховатую кожу к острому зубу трупа Андоку. На кончике пальца появляется жемчужина крови.
Она стекает в сморщенный рот Андоку.
Сначала ничего не происходит.
Я почти разочарован. «Что это значит, Андоку?»
«Ты так нетерпелив. Хотя вряд ли могу тебя винить. Ты еще очень молод. Подожди, пока у тебя будет целая вечность. Смотри и учись».
Я замираю, когда на нижней губе Андоку появляется крошечное пятнышко бледно-розового цвета. Пятнышко начинает распространяться, перемещаясь по губам.
Что это?
Это его иссохшая старая плоть превращается из мертвой в живую. Меняется.
Еще одна капля крови Саланке падает, стекая по его нижней губе, которая теперь как новая.
Недавно воссозданный язык Андоку появляется, слизывая кровь с нижней губы. Изменения распространяются по его лицу, превращая сухую, морщинистую, пергаментно-тонкую кожу в совершенно обычную.
Его кожа почти такая же бледная, как моя.
Изменения охватывают его шею. Распространяется по груди и вниз по конечностям, продвигаясь все быстрее.
Он возвращается к жизни. Эта высохшая плоть трупа на самом деле Андоку.
Две капли крови Саланке…
И это все, что нужно?
— Как это возможно? — спрашиваю я, слегка ужасаясь и в то же время совершенно потрясенный. Это другой вид магии, с которым я никогда раньше не сталкивался.
В последний момент мне хватает ума вырвать Саланке из лап сангвису.
Делаю шаг назад, когда глаза Андоку превращаются из темных, пустых впадин в прекрасные здоровые глаза.
Внезапно темно-багровые глаза смотрят на меня. Андоку моргает, и из его бледных век вырастают черные ресницы.
— Это сила крови. Та же кровь, что течет в твоих жилах, мальчик.
— Но я не сангвису, — твердо говорю я. — У меня нет никакого желания пить кровь.
— Нет, ты не проклят, как я. У тебя все врожденное.
Внезапная мысль приходит мне в голову. — Ты не… мой отец?
Выражение лица Андоку становится совершенно серьезным, словно он боится. Однако в ответ тихо и горько усмехается. — Даже близко нет.
Хотя его лицо теперь полностью восстановлено, он выглядит исхудавшим и изголодавшимся. Острые скулы прорезают скульптурные впадины его щек. Он полностью обнажен, что позволяет мне видеть выделяющиеся ребра, тонкие, жилистые конечности и плоский, впалый живот. Я вглядываюсь в черты лица, которые поразительно похожи на ионические, даже больше, чем у горцев, которых встречал в своих путешествиях. Он выглядит как один из древних людей — иони, которые жили в великих цивилизациях гор задолго до того, как боги якобы поссорились и вызвали извержение Черной горы.
До того, как они все уничтожили.
Что за тайны хранит он в своем крепком черепе?
Внезапно вампир усмехается, обнажая острые клыки. — Видишь, вот почему они так боятся меня, что им пришлось посадить меня здесь на цепь и морить голодом. Они выкачивали мою кровь, пузырек за пузырьком. С ее помощью залечивали свои раны и продлевали себе жизнь. Но никогда, никогда не давали мне ни капли крови взамен, потому что знали, что капля — это все, что мне нужно. Магия бога умопомрачительно сильна, даже когда не заслужена. Даже после тысяч зим, многого не нужно. — Он облизывает губы и с тоской смотрит на Саланке. — Но я все еще слаб. Святые боги, только посмотри на нее. Дай мне попробовать в последний раз, Кайм. Пожалуйста. Я прошу тебя.
Я крепко обнимаю Саланке. С ее губ срывается слабое бормотание. Она начинает шевелиться.
— Думаю, скоро она сама сможет принять это решение. — Осторожно опускаю ее на колени, затем кладу на холодный каменный пол. Не хочу еще одного избиения, когда она придет в себя. Мои силы иссякают. Меня столько раз били ножом. Я все еще истекаю кровью. Мои руки начинают дрожать.
Ноги Саланке шевелятся. Руки вздрагивают. Веки трепещут.
Прежде чем успеваю среагировать, Андоку выбрасывает руки и ноги вперед, срывая с каменной стены крепления своих металлических оков. Он спрыгивает на пол и превращается в черно-белое пятно, устремляясь к Саланке.
В следующее мгновение его рот оказывается у ее горла, и Андоку впивается глубоко, а она уже проснулась, брыкается и сопротивляется, но он все еще ее не отпускает.
Его чертовы зубы впиваются ей в шею.
— Хватит! — рычу я, нанося жестокий удар ногой по его затылку. Этого достаточно, чтобы он пошатнулся; достаточно, чтобы Саланке удалось выскочить из-под его лап и вытащить из-за пояса короткий кинжал. Она поворачивается и погружает лезвие в левый глаз Андоку.