Могущество

Глава 35

Амали

По пути во дворец мы проезжаем мимо огромных толп людей, прижимающихся к стенам дворца, тесно стоящих друг к другу на льду и снегу. Рев тысяч человеческих голосов, находящихся в одном месте в одно и то же время, оглушает.

Никогда не видела ничего подобного.

Толпа начинает скандировать в унисон, чередуя «смерть ведьме» и «да здравствует божественный император».

Барабаны бьют вдалеке.

Энергетика необузданная и опасная.

Такое ощущение, что это место может взорваться в любой момент.

Для этого и нужны охранники, я полагаю.

Дорога, ведущая к дворцовым воротам, усыпана солдатами, стоящими в строгом строю, лицом к толпе. Они держат длинные копья с острыми лезвиями на конце, готовые оттеснить горожан назад, если те вырвутся вперед.

Когда мы останавливаемся, чтобы дождаться открытия ворот, солдаты образуют плотное кольцо вокруг моей повозки, выкрикивая приказы взбешенным горожанам.

— Подойди слишком близко, и ты получишь лезвие в свой чертов глаз, — предупреждает один из них.

Похоже, деликатность не является их сильной стороной.

Массивные деревянные ворота со стоном распахиваются.

И мы въезжаем, копыта лошадей цокают по булыжникам.

Ворота захлопываются за мной со зловещим стуком.

Я вижу повсюду вооруженную охрану, конных всадников с арбалетами. Огромные ухоженные сады Серебряного дворца покрыты слоем идеально белого снега.

Внутри этих стен мир отличается от хаоса снаружи. Здесь все первозданно, элегантно и безупречно продумано.

Мы катим дальше, пока не достигаем внешнего крыла дворца, где меня быстро вытаскивают из повозки и окружают четыре огромных дворцовых стражника.

Я узнаю их форму. Богато украшенные доспехи из черной кожи — те же самые, что носили личные гвардейцы Хоргуса.

Очевидно, теперь это личные гвардейцы Крогена.

Триз спускается с переднего сиденья и приветствует охранников. — Доставлена в целости и сохранности, как и просил Его Величество, — говорит он. От самодовольного удовлетворения в его голосе мне хочется ударить его по лицу. — Увидимся внутри, ребята. А я пока пойду переоденусь во что-нибудь приличное. Слава Элару. Сегодня славный день для империи. — Его кислое дыхание омывает меня, когда он придвигается вплотную. — Смотри вверх, убийца. Это последний раз, когда ты видишь небо.

А потом он уходит, исчезая в маленьком дверном проеме в боковой части длинного серого здания.

Ненависть пылает в моей груди.

— Не пытайся совершить что-нибудь безумное, Тигландер, иначе нам придется тебя усмирить, — огрызается один из охранников, когда я начинаю проявлять беспокойство, мои ноги подкашиваются на холодных булыжниках. — Иди прямо, опустив голову.

У меня вырывается тихий смех. Я ничего не могу с собой поделать. Эти люди ведут меня на смерть и просят меня сотрудничать?

— Или что? — мягко спрашиваю я, встречаясь с сузившимися голубыми глазами охранника. — Вы нагрубите мне? Наденете на меня наручники? Убьете меня?

Один из охранников ругается. — Не позволяй ей околдовать себя своими фокусами. Она чертовски опасна. Давайте свяжем ее и отнесем внутрь. Это не имеет значения. Она все равно скоро умрет. Нам просто сказали, чтобы ее как следует искупали и одели в платье, прежде чем доставить к Его Величеству.

Один из стражников ставит мне подножку. В результате падаю на колени. Стражники быстро наваливаются на меня, заламывают руки за спину, связывают ноги, поднимая меня вверх, как свинью.

— Ты бери ее за руки. Я возьму ноги.

Они тащат меня прочь, их грубые руки трутся о разорванную кожу моей спины, вызывая новую волну агонии каждый раз, когда мы поворачиваем за угол или поднимаемся по лестнице.

Смотрю на богато украшенные потолки дворца, удивляясь, как, черт возьми, снова оказалась здесь.

Покачиваясь и шатаясь, я закрываю глаза, чувствуя тошноту.

Кайм, ты уже здесь? В отчаянии я ищу его, но ответа от него нет.

Он бежит сквозь особое время. Я даже не могу понять, как это возможно. В его мире проходят целые луны, а в моем — только дни.

Возможно, он сейчас в лесу.

В следующее мгновение он будет здесь, рядом со мной, обхватит меня своими сильными руками, забирая меня от всего этого безумия.