Воронья душа. Том 2

От представшей картины кровь в моих жилах застыла. Такая прекрасная, хрупкая Эддер и опасный, смертоносный, огромный паук. Интересно, что между ними общего? Как они нашли друг друга?

Я бросила взгляд на Эванса: тот старался сохранять спокойствие, но в его глазах все же отражался испуг. Мне тоже было жутко и страшно. Такие чувства мне уже были знакомы. Впервые я ощутила их, когда лезвие меча Дерека коснулось моего горла. Забавно, что сейчас я вспомнила об этом… Или я никогда не забывала?

— Зачем ты приютила нас? Зачем помогла мне и моему ребенку выжить? Для чего тебе все это было нужно? — Любопытство взяло верх над моим страхом. Если уж умирать, то мне хотелось бы узнать об этой странной темноволосой женщине, повелевающей огромным пауком, побольше.

— Узнай вы о моих планах, то убили бы меня еще до того, как я могла бы соединиться с Фредой, не так ли? Вы явились, чтобы убить монстра, но монстр видел охотников за его сокровищем уже не раз. Фреда привередлива в еде и обожает играть со своей добычей. Столетиями к нам приходили разные личности. У них были разные цели, интересы и возможности. Зачастую они были искусными воинами и великими магами, но было и кое-что общее: всем им нужна была Трава Серебряного Жука. Моя «красавица» росла, становилась больше, умнее и избирательнее, перестала испытывать жалость по отношению к своим жертвам, и все потому, что ей было скучно. — Паучиха заскрипела зубами и стала мотать головой из стороны в сторону.Хозяйка замка прижалась к ней всем телом и вновь погладила ее, в этот раз по мускулистой шее. — Тихо-тихо, моя прекрасная девочка, я знаю, что ты не любишь обсуждать эту тему и что тебе не терпится начать, но мы не можем оставить наших гостей без ответа. Это невежливо.

Мохнатое, темное существо склонило голову и подчинилось. Надо же, какая покорная! Если этого паука так тревожит скука, значит, нужно развеселить его, вот только не думаю, что танцы и пение помогут. Когда проживаешь не одну жизнь, все перестает удивлять и все кажется до боли знакомым, а вот боль, испуг, ужас все люди испытывают по-разному, и судя по всему, этому монстру просто нравилось наблюдать за неожиданной сменой человеческих эмоций.

— Разве многочисленные убийства — это выход из ситуации? — Вдруг услышала я голос Эванса, и в нем слышалось неприкрытое возмущение.

— Нет, маг, это не выход, но не убивать тех, кто приходит сюда, я не имею права.— –Лицо Эддер стало еще более печальным, и она мрачно улыбнулась, словно не позволяя себе продолжить рассказ.

— Должно быть, у тебя нет выбора? — тихо и несмело предположила я.

— У каждого живого существа есть свое предназначение, даже у самого маленького жука и самой глупой бабочки-однодневки. Мы же с Фредой обязаны охранять Траву Серебряного Жука, ведь, если она попадет в плохие руки, то с ее помощью можно сотворить много зла. — Эддер выпрямилась и похлопала паучиху по спине, чтобы та успокоилась.

Наши разговоры не нравились паучихе, и это было очевидно. Мне показалось, что это существо, впрочем, как и ее хозяйка, действительно были несчастны оттого, что высшие силы привязали их к этому одинокому месту, лишив свободы выбора.

— Но это ты заставила нас прийти! Ты сама сказала, что ждала меня! — вырвалось у меня. — Еще совсем недавно, на пляже, ты призналась в этом, а теперь обвиняешь нас в том, что мы явились за твоим сокровищем?

— Что ж, мне нечего возразить, — склонила голову набок Эддер, и на ее губах появилась загадочная улыбка. — Все дело в том, что я устала от одиночества и своего наказания… Именно наказания, потому что «честью» быть забытой в этой дыре я назвать не могу. Увы, мой Создатель приказал мне не покидать это место. Лишь самое смертоносное оружие в мире, в руках всесильного демона, может избавить меня от моей участи.

— Ты имеешь в виду смерть? — выдохнула я.

— Именно. Поэтому ты здесь. Поэтому ты принесла с собой «Топор Мертвеца».

— Ты ошиблась: я не всесильна. Здесь, в Калдвинде, моя магия мне неподвластна, и «Топор Мертвеца» мне не подчинить.

— Конечно, нет. Это он подчиняет тебя себе, — вновь улыбнулась Эддер. — Но ты можешь попробовать убить меня, и, если у тебя это получится, растение будет твоим. Давай же, Сильвия. И она, и я устали от жизни и желаем вечного покоя.

— Я не понимаю! То ты говоришь, что не отдашь нам ингредиент, то вдруг молишь меня о смерти! Реши уже, что тебе нужно! — не удержалась я от справедливого упрека.

— Смерть — единственный выход для меня и Фреды. Но вы доставили нам достаточно удовольствия от занятной беседы. Пора приступать к делу!

Огромная паучиха медленно, но верно стала надвигаться на нас. Эта тварь была голодна и, должно быть, уже предвкушала, как выпьет из нас всю кровь.

— Готовься к битве, Сильвия! — бросил мне Эванс. — Где кинжал, который ты получила от Андрады?

Вместо ответа, я машинально вытащила из-за пояса волшебное оружие магички Калдвинда. Я не желала убивать Эддер и ее питомицу, но у меня не было выбора. Мне были слишком знакомы ее чувства одиночества и тоски. Ведь после того, как я прибыла в Стурьфьель, эти два чувства были моими постоянными спутниками.

— Подождите, кажется, я кое-что придумала! — выпалила я.

Паучиха резко остановилась и вперила в меня взгляд своих жутких глаз. Эддер, сидящая на ее спине, удивленно приподняла брови.

С минуту я просто стояла молча, перебирая в голове тысячи вариантов. Эддер и ее «красавица» наблюдали за происходящим, а Эванс медленно опустил руку на рукоять «Топора», как бы показывая, что ожидает худшего. В воздухе витало напряжение. Каждый из нас был готов в любой момент сорваться с места и схлестнуться в битве со своим врагом, но я не могла допустить этого. С одной стороны были мой друг и мой ребенок, а с другой — Эддер, благодаря которой я и мой малыш все еще живы. Наша история не должна была завершиться так печально, ведь никто из нас не хотел убивать другого. Только сейчас я поняла, что хозяйка замка просто не может поступить иначе.

— Почему вы не можете просто отдать нам, то, что нам нужно, и отпустить нас с миром? — подняв взгляд на Эддер, поинтересовалась я. — Вы же знаете, что мы не преследуем дурных целей. Я лишь хочу спасти своего мужа. Мой ребенок должен увидеть своего отца. Что в этом плохого?

— Верно, мы знаем, для чего вам нужна Трава Серебряного Жука, но стоит ли спасать короля людей? — вскинула подбородок Эддер.

Этот вопрос застал меня врасплох. Неужели эта женщина так основательно подходит к выбору того, кто получит заветное сокровище?

Направляясь сюда, мы знали, что кто-то из нас умрет, но теперь я нашла другое решение: мы можем обойтись без кровопролития.

Вот только, что мне ответить на каверзный вопрос Эддер?

— Не знаю, — коротко и честно ответила я.– Мне не дано видеть будущее. Я знаю лишь то, что он мой муж, что он отец моего ребенка, что он любит свой народ и желает ему лучшего.

— Тогда ответь мне: он желал своему народу лучшего, когда повел бравых воинов на смерть? Разве ты забыла, сколько демонов и людей пали в войне между Калдвиндом и Фламмехавом? Они все могли бы жить, но Дерек Мёрксверд решил иначе. Плетя нити их судеб, я вынуждена была стать свидетелем ужасных деяний. — Лицо Эддер исказилось в гневе.

Это была не ее война, но она следила за ее исходом. Кто бы мог подумать, что в этом мире есть немой наблюдатель, кто-то, кто пропускает сквозь себя боль всех живых существ. Я и представить подобного не могла. И как же я заблуждалась, думая, что никто не сможет меня понять, потому что не испытал того же. У меня словно появилась сестра-близнец, с которой мы были связаны какой-то особой связью.

— Безусловно, все, что произошло, оставило в моем сердце огромную пропасть, но и в его душе бушевала ледяная буря. Если ты чувствуешь все то, что испытывают жертвы твоих нитей, то почему не заметила страдания Дерека? — Упрекая Эддер, я, конечно, понимала, что это могло плохо закончиться, но у меня не было выбора. Все или ничего.

Эддер обхватила свой подбородок пальцами и задумалась, а Фреда тихо опустилась на брюшко.

Напряжение начало спадать: теперь мы просто разговаривали, и опасность не ощущалась. Эванс стоял неподвижно и молча, видимо, боялся все испортить своим участием.

— Ты права, я кое-что упустила, — согласилась со мной Эддер. — Когда его возлюбленная погибла, он был не в себе. И, о, Боже, как же она мучилась! — воскликнула Эддер и покачала головой.

— Ты можешь сказать мне, кто так поступил с Катариной? — тихо спросила я.

Ещё один вопрос, который не давал мне покоя.

Я до последнего не хотела верить в то, что брат моего отца был способен на такие зверства. Конечно, были доказательства его вины, но их можно было и подделать. Я старалась оставить дядю Дариала в своей памяти, как хорошего демона, который любил меня и заботился обо мне. Мне было сложно принять правду о нем, но я должна была узнать, как все было на самом деле и кто виноват в смерти матери Альвы и Вильи. Кто, как не Эддер, сможет пролить свет на эту трагедию.

— Ты знаешь, — небрежно бросила Эддер. — Твой дядя страшно поиздевался над бедняжкой. Он избивал ее, насиловал. У хрупкой женщины не было ни единого шанса спастись, ей было так больно и страшно, что она поседела. Когда Катарина отмучалась, Дариал красиво уложил ее на ромашковом поле, на котором она и была найдена своими собственными детьми. Но было поздно: ей уже нельзя было помочь.

— Какой кошмар! — Спрятав лицо в ладонях, я сгорала от стыда. А ведь я даже пыталась защищать этого мерзавца!

— В мире происходит много ужасных вещей. Не стоит так расстраиваться, Сильвия, ведь ты не виновата в том, что произошло, — мягко сказала Эддер.

— Но я столько всего наговорила мужу, когда он рассказал мне о вине дядя… И я защищала этого монстра, отказывалась верить и понимать! Я не должна была так поступать, не убедившись в своей правоте и его невиновности… Как же слепа я была, считая его примером для подражания! — Мои глаза защипало от слез. И почему я стала такой впечатлительной и плаксивой?

Живот вдруг стало потягивать, и метка тоже давала о себе знать. Мне нужно было взять себя в руки и перестать нервничать, иначе я могла навредить своему ребенку. Поймав себя на этой мысли, я быстро заморгала, прогоняя слезы. Стоять на ногах долгое время мне все еще было тяжело, поэтому нужно было закончить эту беседу с Эддер как можно быстрее. Еще чуть-чуть, и я рухну прямо на землю. Было глупым вставать с постели сразу после того, как удалось остановить мое кровотечение, и уж тем более безрассудно было мчаться на бой, исход которого оставался для всех загадкой. Чем я только думала? Но был ли у меня выбор?

— Я тоже совершила много ужасного. Ты принесла в этот мир не так много зла, как думаешь, Сильвия. Я принесла его гораздо больше. Выходит, что ты лучше меня, — словно заметив перемену во мне, поторопилась успокоить меня Эддер.

И все-таки эта женщина была добра и справедлива. Она не убьет нас, если мы найдем выход, я знала это. Именно поэтому она не рассказала о том, кем является, поэтому оставила нам наше оружие и привела нас сюда. Она желает, чтобы мы убили ее для того, чтобы ей больше не пришлось мучиться, исполняя свой долг. Защищая растение, Эддер и Фреда вынуждены были убивать, а значит, причинять вред живым существам и себе. Каково это ощущать боль того, кого ты разрываешь на части? Разве это не пытка? Теперь мне было невероятно жаль Эддер и Фреду. Мне захотелось спасти их, уберечь от всего этого. Если они не могут отдать Траву Серебряного Жука тому, кто использует ее во вред, то наверняка смогут использовать ее самостоятельно, а до того момента она может оставаться у них. Это может быть выходом из ситуации, если, конечно, это предложение будет принято.