Свекровь в законе

Глава 3

Состояние жертвы, Пьера Бойлиша, было стабильно тяжелым. Как и дела в целом. Елизавета вчера до самой ночи корпела над реактивами, вычленяя нужные процессы, чтобы понять, какой именно яд был использован.

– Удалось что-то надумать? — первым делом поинтересовался у нее с утра Эдуард Бивик.

Лиз спала от силы часа четыре, и у нее хватило сил только принять после пробуждения душ и залезть во что-нибудь чистое и когда-то выглаженное. Прислуги Елизавета не держала, недавняя выпускница криминальной академии еще не успела обзавестись успешной карьерой и высокими заработками. Видеть Эдуарда ей совершенно не хотелось, но деваться пока некуда. Вот зарекомендует она себя как классный специалист, и организует частное агентство. А пока приходится трудиться в полицейском управлении на общих основаниях. И отвечать этому грубому, недоверчивому инспектору, который явно выспался, а сейчас с наслаждением попивает ароматный кофе, и даже не догадывается ей предложить.

– Я провела три теста, — ответила Лиз устало, — и результат удалось получить лишь от реакции Линд Харлоу. Только я немного изменила методику анализа. Иначе не сходилось.

– Ты мне все вот эти шарады брось загадывать, говори четко и по существу. На каком этапе раскрытия дела мы находимся?

Эдуард кинул в свой огромный рот маленькую и беззащитную зефиринку.

– Пока лишь могу сказать, что яд имеет органическое происхождение. А именно – животное. То есть, получен не из растения или химической реакции. Это какой-то паралитик, который вырабатывают железы магического существа.

– Короче, нет у нас ни шиша, — констатировал Бивик, — а что это яд василиска, я тебе и сам могу сказать.

– Почему именно василиска? – оскорбилась Лиз. — Формула совсем другая!

– Какая еще формула может быть у яда? Он тебе уравнение что ли?

Да он еще и невежда!

Елизавете хотелось зарычать. Возможно, преступник и хотел, чтобы его яд приняли за василисковый. Но она, Лиз Тейлор, не настолько проста! Это мужлану Бивику всё равно, на кого вину спихнуть. Главное дело закрыть. А вот ей… ох, ей не мешало бы выспаться и прийти в себя, пока она сама ядом плеваться не начала.

Чтобы слегка успокоиться, Лиз нащупала в кармане розовых деловых брюк тот самый ключик, который удалось вынести с места преступления.

– Ладно, чего стоять, поехали в библиотеку, книжной пылью дышать, — распорядился Эдуард, – кидай в тачку свои плошки и кисточки, может еще какие анализы брать надумаешь.

– Да, — кивнула Елизавета, — у меня появились новые мысли за ночь.

– Знала бы ты, сколько у меня их за это же время появляется, — осклабился Бивик, а стоявший неподалеку полицейский с кофе и пончиком неприлично заржал.

Лиз пообещала себе мысленно, что когда-нибудь обязательно заработает и откроет свою лабораторию. Без этих вот бабуинов.

Служебный магический кабриолет ждал их у крыльца. Елизавета подхватила свой чемоданчик, в котором было всё необходимое для эксперта-криминалиста, который занимается исследованием редчайших ядов, а Бивик взял коробку с пончиками. Лиз скривилась, представив, как они будут пахнуть на весь салон, остается надеяться, что водитель догадается откинуть крышу. Но тогда ее прическа окончательно растреплется.

А вдруг в библиотеку снова придет тот милый аспирант, Дилан Рихтер? Лиз была вынуждена признаться сама себе, что заинтересовалась видным, красивым мужчиной. Который хоть и бледнел при упоминании мамочки, но при этом чувствовался в нем внутренний стержень. Или Лиз выдает желаемое за действительное?

Бивик уселся на переднее сиденье, поставив пончики на коленки. Елизавета с облегчением разместилась сзади одна, продолжая думать о Рихтере. И вдруг ее осенило.

– Инспектор! — взволнованно сказала она, когда кабриолет тронулся.

– Что, пончик хочешь? — неверно истолковал Эдуард ее порывистое обращение.

– Нет, конечно! Что за предположение? — возмутилась Лиз. – Я на правильном питании. Пью кофе с подсластителем и не ем жирное.

– Это правильно, — похвалил Бивик, откусывая здоровый кусок от облитого розовой глазурью пончика, и дальше продолжил уже с плотно набитым ртом, так что Лиз с трудом понимала смысл сказанного, — вы, девушки, быстро пухнете от вкусной пищи. А тебе еще замуж идти. Потом душу отведешь.

Что за устаревшие представления о женщинах!

Лиз задохнулась от возмущения и от запаха неправильной пищи тоже. А потом вспомнила, о чем сказать хотела, и выдохнула.

– Эдуард, — произнесла она уже спокойнее, — возможно, нам следовало закрыть пока что библиотеку. А вдруг преступления будут повторяться, и отравлена не одна книга?

– Что за вздор! — Бивик чуть не подавился куском хорошо пропеченного в масле теста. — Я уверен, что целью злодеяния был именно Пьер Бойлиш. Найдем мотив, вычислим и отравителя. Мне сегодня доставят досье на пострадавшего, прямиком в библиотеку. Мы не будем парализовать работу большого учреждения. Опечатаем только один зал, где произошло преступление. Благо, он небольшой. Ты проверишь все остальные книги, чтобы выяснить, есть ли среди них еще отравленные. Этого хватит.

Проверить все книги в целом зале! Это же не один день работы.

Да, ей и правда повезло, что библиотека поделена на маленькие секции, и каждой выделена отдельная комнатка.

А если Дилану нужен именно этот зальчик, он, получается, придет, поймет, что искомую книгу не добыть, и отправится дальше помогать своей маме в саду. Зачем вообще графине самой заниматься садом? Неужели у нее прислуги нет? Возможно, семейство разорилось и титул – единственная ценность, что у этих людей осталась.

Опять она думает о почти незнакомом ей мужчине! Ерунда какая-то.

Прибыв на место преступления, Бивик удостоверился, что зал редких книг пуст, и велел его опечатать.

Горгона Изенгардовна, которая сегодня явно с утра нанесла на лицо макияж, кокетливо улыбнулась инспектору и сообщила, что совершенно с ним согласна.

Надо же, хамоватый и громогласный Эдуард сумел ее очаровать.

Вздохнув, Лиз принялась обследовать книги. Надела перчатки из плотной искусственной кожи и брала по одному томику, делая соскобы с корешка, а также боковых и верхних обрезов. Именно эти части невозможно не задеть, пытаясь обработать книгу ядом, так что Лиз не требовалось листать каждую книжку. Иначе она бы тут на годы задержалась.

Бивик читал досье на пострадавшего и бубнил себе под нос:

– Пьер Бойлиш, лаборант института редких животных, сорок пять лет, женат. С супругой находится в небольшой ссоре, та уехала погостить к маме на прошлой неделе вместе с двумя детьми. Вот оно!

Последние слова он сказал так громко и торжествующе, что Лиз отвлеклась от очередной книги и подняла глаза на коллегу.

– Виновата жена, тут и гадать нечего! – заявил Эдуард.

Елизавета хотела было ему сказать, что не стоит делать таких поспешных выводов, как вдруг услышала в коридоре, за закрытой дверью, уже знакомый бархатистый голос.

– Горгона Изенгардовна, я бы очень хотел поговорить с этой девушкой-следователем.

– Зачем же вам эта пигалица, мой дорогой господин Рихтер?

– Ну… мне может пригодиться ее опыт для моей кандидатской работы.

Сердце Лиз вдруг недопустимо быстро заколотилось.

– Мне нужно воды попить, от книжной пыли горло пересохло, — нашла она повод, чтобы выйти из опечатанного зала.

Инспектор кивнул, он уже не нуждался в помощи криминалиста. Пусть, конечно, возьмет эти соскобы, чтобы расследование сочли проведенным по всем правилам. Но он уже знал, кого допрашивать надо.

Лиз вышла в коридор, и увидела, что суровая библиотекарша и вчерашний посетиль беседуют, стоя на пороге главного зала, где оформляются читательские абонементы.

– Доброе утро, Дилан, — с достоинством поздоровалась девушка.

– Доброе! — молодой граф опешил, увидев ее. И слишком крепко сжал букет из трех прекрасных орхидей, что был у него в руке. Стебельки хрустнули и сломались, цветы повисли.

– Какие красивые орхидеи, — вежливо заметила Елизавета, — вы кому-то хотели их подарить?

Вопрос прозвучал немного кокетливо, потому что Лиз отчего-то была уверена, что цветы предназначались ей. Очень уж смутился симпатичный граф при виде нее.

– Орхидеи? О чем вы? – он сделал вид, словно не понял, какие цветы имеет в виду Лиз, – ах, эти вот растения? Я и не знал, что они так называются. Или забыл. Вообще, я… э-э-э, сам не знаю, зачем их купил. Думал о своей кандидатской, и вместо кофейного ларька набрел на цветочную лавку.

– Вот вы шутник, Дилан, — рассмеялась Лиз, стараясь добавить своему смеху шарма и нотку чувственности, — неужели так трудно признаться, что купили эти цветы специально?

– Специально? – переспросил граф, и на его щеках проступил легкий румянец. — Нет, все же мы, аспиранты и ученые, очень рассеянный народ… но раз вы знаете, как называются эти растения, позвольте преподнести их вам. Может удастся их починить?

И граф протянул уже напоминающий мочалку букет блондинке.

– Благодарю, — сказала она, сдерживая улыбку, и протягивая руку за цветами, — возможно, я проведу на них парочку опытов. По воздействию редких ядов. Раз уж вам они все равно не нужны и вы их даже не признали.

– Что? Вы хотите отравить цветы? — ужаснулся Дилан Рихтер. — Они ведь живые.

– Ерунда какая-то у вас тут происходит! — с чувством рявкнула Горгона Изенгардовна, молодые люди отпрянули друг от друга. — Устроили в библиотеки невесть что! А ведь у нас тут тишина должна быть!

Сразу после этих слов послышался громкий стук, словно упало что-то большое. А затем раздался пронзительный женский визг.

– Откуда это? — испугалась Елизавета.

– Кажется, это в одном из залов современной любовной прозы, — сказала побледневшая Горгона, — отдел романов об изменах драконов.

– У них отдельная комната? — удивилась Лиз.

– Мы на днях уже вторую собираемся открывать, — прошелестела библиотекарша синеватыми от испуга губами, – в эту уже новые поступления не влезают.

Из опечатанного зала вышел Бивик, который тоже услышал крик.

– Ведите нас, — велела Елизавета.

Горгона Изенгардовна кивнула и указала рукой в нужном направлении.