Благодать и величие

Это был Зейн, но не он.

Он никогда бы не бросил меня, как фрисби. Даже если бы я это заслужила, и видит Бог, я могла бы быть крайне несносной, но Зейн никогда бы этого не сделал. Я могла бы пнуть его прямо в лицо, и он никогда бы и пальцем не пошевелил, чтобы причинить мне вред.

Стряхнув с себя боль и растерянность, я поднялась на колени…

Пронеслось пятно золотистой кожи и крыльев, слишком быстрое, чтобы я могла отследить, а затем он схватил меня за шиворот рубашки. Он оторвал меня от земли и поднял в воздух. Я болталась в нескольких футах от земли.

Святое дерьмо.

Его крылья поднялись и расправились. Они были массивными и красивыми. Кроме того, в данный момент действительно страшными. Он держал меня так, словно я была всего лишь ребёнком, закатившим истерику! Причём, совсем маленьким.

И это действительно повернуло мой внутренний выключатель.

Я ударила его ногой, попав ему в живот. Его хватка на моей рубашке ослабла, и вдруг я полетела.

Я приземлилась на живот, снова ударившись о землю. Боль пронзила мои рёбра, и воздух выбило из лёгких. Хорошо. Вот, на самом деле, каково, когда тебя швыряют, как фрисби. Теперь я поняла разницу. Приятно это знать. Застонав, я перевернулась и начала садиться. Я не успела далеко уйти. Он был там, надо мной, его лицо смотрело в моё. Эти блестящие голубые глаза были похожи на осколки льда. Его взгляд холодил мою плоть, мою душу.

— Зейн, пожалуйста…

Он схватил меня за подбородок, пальцы впились в кожу.

— Перестань меня так называть.

— Это твоё имя…

— Это не так.

— Тогда как мне тебя называть? — крикнула я. — Осёл?

Одна сторона его губ приподнялась.

— Можешь называть меня смертью. Как это звучит?

Весь мой организм взорвался от страха, но я скрыла его.

— Как это звучит? Это звучит довольно глупо.

Ухмылка застыла.

Я замахнулась кулаком.

Его рука резко дёрнулась, схватив меня за запястье. Он даже не отвёл от меня глаз, даже не отпустил мой подбородок.

— Это кажется знакомым.

— Я говорю тебе то, что ты сказал, звучит глупо? Потому что так и должно быть…

— Нет, — его глаза сузились. — Это. Борьба.

— Это потому, что мы тренировались вместе! Мы сражались друг с другом, — сказала я ему в спешке, пытаясь преодолеть панику и гнев. — Не для того, чтобы навредить друг другу. Никогда не для того, чтобы причинять друг другу боль.

— Никогда не причинять друг другу боль, — медленно повторил он, как будто не мог понять, как эти слова сочетаются друг с другом.

Его голова склонилась набок, а глаза закрылись.

— Это не так…

Его пальцы впились в меня, сжимая до тех пор, пока я не была уверена, что моя челюсть расколется.

— Ты меня знаешь. Ты очень важна.

Я проглотила страх.

— Потому что… потому что мы знаем друг друга. Мы вместе. Ты бы этого не сделал. Ты бы не стал причинять мне вред.

— Я бы не стал? — он казался ещё более смущённым. — Почему это? Ты нефилим. Ты несёшь в себе благодать Архангела.

— Это не имеет значения. Ты не причинишь мне боль, потому что любишь меня, — прошептала я срывающимся голосом. Слёзы наполнили мои глаза. — Вот почему.

— Люблю? — он вздрогнул, как от ожога, отпустив мой подбородок. — Я люблю тебя?

— Да. Да! Мы любим друг друга, Зейн, и что бы с тобой ни случилось, мы можем это исправить. Мы можем разобраться в этом вместе и…

— Мы? — его рука обвилась вокруг моего горла, хватка была почти смертельной. — Нет никакого «мы». Нет никакого Зейна, — выплюнул он. — Я Падший.

Не было времени, чтобы эти слова причинили какой-либо вред или обрели смысл. Его рука сжималась до тех пор, пока сквозь не стало проникать только самое ничтожно количество воздуха. Я понятия не имела, будет ли он сжимать или нет. Если так, то он вернулся к жизни только для того, чтобы убить меня? По иронии судьбы это было уместно. Если бы это оказалось так, то, очевидно, я была бы супермёртвой и суперраздражённой, но я также была бы так убита горем. Потому что, когда Зейн очнётся от того, что было, знание того, что он сделал, снова убьёт его.

Я этого не заслужила.

И он тоже.

То, что я сделала дальше, было трудно объяснить. Мои руки поднялись без сознательной мысли. Я приложила дрожащие пальцы к его щеке и прижала ладонь к его груди. Плоть против плоти.

Зейн моргнул, отпуская хватку, и дёрнулся назад. В его ярких глазах мелькнуло замешательство, когда я повернулась в сторону, втягивая восхитительный кислород. Я не знала, что заставило его отпустить меня, что помешало ему сдавить чуть сильнее. Я была слишком счастлива, что снова дышу, но в данный момент мне было всё равно.

Его рука сомкнулась на моём плече, и я напряглась, но всё, что он сделал, это перевернул меня на спину. Это было почти нежно.

— Что… — он снова покачал головой, отбросив пряди светлых волос. — Почему бы тебе не напасть на меня? Зачем тебе прикасаться ко мне? Я чувствую в тебе силу. Ты можешь драться со мной. Ты не выиграешь, но это лучше, чем просто лежать вот так.

Лучше, чем не убить его, хотелось мне сказать, но даже я понимала, что в этом нет смысла. Уговоры с ним не сработают. Я могла бы кричать с крыши, что люблю его, и это ничего не изменило бы. Мне нужно было выбраться отсюда, найти безопасное место, чтобы выяснить, что, чёрт возьми, происходит. Мне не хотелось делать то, что я собиралась сделать, но другого выхода не было.

Дотянувшись до бедра, я вытащила из ножен железный кинжал, который оставался скрытым под рубашкой.

— Почему ты не хочешь драться со мной? — потребовал он. — Ты враг. Ты должна бороться со мной.

Я даже не могла переварить, что он назвал меня врагом.

— Я не буду драться с тобой, потому что люблю тебя, чёртов идиот.

Мои пальцы сомкнулись на рукояти кинжала, когда его лицо приобрело выражение, которое он всегда напускал на себя, когда я делала что-то, чего он не мог понять, что было часто. Это разрывало мне сердце.

— Прости, — прошептала я.

Зейн снова склонил голову набок.

— Прости за…

Я поднялась с земли и травы, взмахнув рукой по высокой дуге. Острый край лезвия попал ему под подбородок. Я нанесла удар быстро и неглубоко, ровно настолько, чтобы оглушить его.

Зейн отшатнулся, его красивое лицо исказилось от ярости. Он схватился за горло, издав рёв, от которого у меня мурашки побежали по коже. Вскочив на ноги, я не колебалась. Я рванулась с места, как будто за мной гнался сам дьявол.

Я бежала и бежала, вслепую прорезая поток машин и почти сшибая бесчисленное количество людей, когда мои кроссовки стучали по тротуару. Как меня не раздавила машина, было выше моего понимания. Каждая часть моего тела болела, но я не замедлила шаг. Я даже не знал, куда иду…

«Следуй за мной».

Мои ноги спотыкались, когда голос, который был таким не моим, эхом разносился вокруг меня. Тяжело дыша, я замедлила шаг. Резкие жёлтые уличные фонари отбрасывали зловещие тени на тротуары. Лица и тела были не более чем бесформенными размытыми пятнами, когда с улицы раздавались гудки и крики людей.

«Следуй за мной, Истиннорождённая».

Либо я сходила с ума, что, по моему скромному, непредвзятому мнению, было бы вполне понятно в этот момент, либо я действительно слышала голос в своей голове.

Но разве голоса в твоей голове не означали, что ты сходишь с ума?

«Следуй за мной, дитя Михаила. Это твоя единственная надежда исцелить того, кто Пал ради тебя».

Внезапно возникло изображение того, что выглядело как звезда, падающая на Землю. Зейн. Это был Зейн.

Падший.

Он сказал, что Пал.

Я знала, что это значит, но этого не могло быть.

«Следуй за мной».

Голос… он звучал так, будто из него текла сила. Это был не тот голос, который я могла себе представить. Я сухо сглотнула, мой взгляд беспорядочно метался по сторонам и я ничего не видела. Зейн вернулся из мёртвых, он вернулся другим, как из кладбища домашних животных, и с крыльями, но он вернулся. Это был он, и он был жив, так что я вполне могла слышать настоящий голос в своей голове.

В этот момент всё было возможно.

Но если голос был реальным, как, чёрт возьми, я должна была следовать за чем-то, чего не видела?

Не успела эта мысль закончиться, как я услышала:

«Доверься своей благодати. Она знает, куда идти. Ты уже на полпути к тому, где тебе нужно быть».

Довериться своей благодати? Я чуть не рассмеялась, но была слишком взвинчена, чтобы сделать это. Я уже была на полпути к тому месту, где мне нужно было быть? Всё, что я делала, — это бежала…

Я бежала вслепую.

Я бежала без какой-либо реальной сознательной мысли. Так же, как когда я прикасалась к Зейну. Оба раза инстинкт брал верх, а инстинкт и благодать были одним и тем же.

Я была готова попробовать всё, что поможет мне выяснить, что случилось с Зейном.

Ускорив шаг, я побежала и бежала прямо, потом повернула налево. Не было никакой причины. Я просто срезала улицу и продолжала идти. Затем я повернула направо. Начался дождь, который шёл непрерывно. Я понятия не имела, куда иду. Сердце колотилось о рёбра, когда я пересекла переполненный угол. Я больше не слышала этого голоса, и как раз в тот момент, когда я начала бояться, что мне это показалось, я увидела… церковь на другой стороне улицы, постепенно становящуюся всё более чёткой. Построенная из камня, с множеством шпилей и башенок, она выглядела как нечто прямо из средневековья. Каждая часть меня знала, что именно туда меня привели. Как и почему, я понятия не имела.

Мне показалось, что я узнала церковь, когда поднималась по широким ступеням, проходя между двумя освещёнными фонарными столбами. Церковь Святого Патрика или что-то в этом роде? Лунный свет отражался от креста над дверью, и на мгновение показалось, что он светится небесным светом.

Шагнув под нишу, я сделала неглубокий вдох. Дождь стекал по моей щеке и с одежды. Кровь запеклась у меня во рту. Была ли она моей? Или Зейна? Я не была уверен. У меня было смутное подозрение, что я, возможно, сломала ребро, которое, вероятно, только что зажило, но я не чувствовала боли. Может быть, потому, что я чувствовала так сильно, что моё тело не предусматривало возможности умолять о тайм-ауте.

— Здесь ничего не происходит, — пробормотала я, подходя к двери, и остановилась.

Каждый волосок на моём теле встал дыбом, и чувство беспокойства росло, пока мне не стало трудно глотать. Не зная, чего ожидать, я открыла тяжёлые двери и вошла в здание, построенное более двух столетий назад. Мгновенная вспышка электричества заплясала по моей коже, как предупреждение, что я была… что я была там, где мне не место.

Дитя любого ангела, не говоря уже об Архангеле, было под большим запретом, даже не смотря на то, что я была создана для борьбы за всех святых. Я не должна была удивляться тому, как каждый инстинкт во мне требовал, чтобы я повернулась и ушла.

Но я этого не сделала.

Мои мышцы напряглись, когда маленькая дверь справа от меня со скрипом открылась. Вышел молодой священник, облачённый в белые одежды с красной отделкой.

Он кивнул мне.

— Сюда, пожалуйста.

Не зная, должна ли я быть благодарна за то, что меня, казалось, ждали, или действительно испугалась, я заставила свои ноги двигаться. Я тихо последовала за священником по узкому коридору. Пока мы шли, он останавливался через каждые несколько футов, чтобы зажечь свечи. Если бы он этого не сделал, я, вероятно, врезалась бы в стену.