Сбежавшая жена

Пока Реймонд не очнётся, мы с Селестией не могли сдвинуться с места. Мы должны были бороться за себя и за него.

Что уж таить: мы в невыгодной ситуации, раз угодили в ловушку безумного короля.

Нам никто не придет на помощь. К счастью, противникам тоже. Однако бой по- прежнему неравный.

Принц исподтишка напал на Соломона, занятого Гиланом, но тот успел контратаковать удар, из-за чего открылся атаке коллекционера. Я успела лишь взмахнуть рукой и подумать о блокирующей печати — защитном щите, и в воздухе над Соломоном расцвел магический круг с вкраплениями алого цвета. Удар Гилана столкнулся с преградой, не в силах проломить её. Зал охватил до дрожи противный скрип, вынудивший задрожать. Печать исчезла, как только меч Гилана отскочил от неё, а Соломон вскоре парировал атаку и отвлёкся на печать. Он на мгновение посмотрел на меня. Наши взгляды пересеклись. Я плотно стиснула губы, чувствуя трепетность взгляда мужчины, наполненного одобрением и благодарностью.

Мы проигрывали, потому что магии на самом деле казалось слишком мало, несмотря на её силу, к тому же Соломон находился в крайне невыгодных условиях, ведь на него нападали двое здоровых мужчин, знакомых с военным искусством не меньше его.

Создавая одну за другой магические печати, когда получалось проворачивать это, я быстро осознала, что не смогу спасти ситуацию. Принцу удалось ранить Соломона, и я испуганно вздрогнула. В голове вдруг всплыли слова мамы о видении и о том, что запечатывание чужой магии вредит как истинному носителю, так и сосуду, а с кинжалом эти силы увеличиваются. Негативные мысли пожирали изнутри, и я не могла противиться их натиску.

Почему с нами случилось столько бед?

Почему вообще подобная, уничтожающая магия существует?

Когда этот порочный круг прервется?!

Нас словно прокляли! И я уже ненавидела собственную магию, навлекшую лишние презрительные взгляды. Человеческая жадность не имеет границ!

Понимая, что другого выхода у меня попросту не осталось, я сосредоточилась на образе Гилана, напряжённо наблюдая за ним, представляя, как его сила утекает и наполняет мою душу. Однако я практически не ощущала энергию, а алые нити стали едва заметными, что бросало меня в пучину неуверенности, — теперь магия могла не сработать вовсе. Вдруг моих сил больше недостаточно, и я исчерпала себя? К счастью, вскоре я ощутила инородную, тёмную энергию, причинявшую мне дискомфорт но не собиралась останавливаться. Силы сходили на нет, но непоколебимость удерживала меня в сознании.

Я поглотила магию Гилана, пока тот с тяжелым дыханием пытался выиграть бой, и в то же мгновение переместила свои усилия на принца. Мне никогда в жизни не говорили, что станет с сосудом, если попытаться извлечь энергию из нескольких душ. Я старалась ни о чем не думать, чтобы не растерять последние силы понапрасну.

Наполняемый чужеродной энергией кинжал горел в руке, обжигая кожу. Краем глаза я заметила, что Гилан попытался использовать магию против Соломона, но у него ничего не вышло.

Чертыхнувшись, он вынужден был отступить. Соломон перешел в активную атаку, но Гилан ловко уворачивался. Коллекционер не был глупцом, поэтому быстро сообразил, что это моих рук дело и кинулся в мою сторону.

— Я должен был убить тебя ещё в ту ночь, маленькая дрянь — зло зарычал Гилан, отчего, казалось, задрожали стены.

Соломон обеспокоено закричал, на его лице отразилась нестерпимая мука, но он не мог остановить коллекционера, вынужденный отражать атаки принца.

Я сосредоточилась на образе Лукаса, пытаясь запечатать и его магию поскорее, но Гилан оказался шустрее. Он замахнулся на меня мечом, проскрежетал проклятия и с ревом описал лезвием дугу.

Стиснув кинжал, поскольку другого оружия у меня не было, я постаралась вспомнить всё то, чему меня обучал Соломон. Поспешно ища слабые стороны Гилана, я решила напасть на него. Я занесла кинжал прежде, чем лезвие меча оказалось достаточно близко, но нашей схватке не суждено было случиться. Под мощной фигурой Гилана засверкала тёмно-фиолетовая печать, магия стремительно оплела его ноги и растворилась, словно впитавшись в одежду, отчего мужчина мгновенно замер. Я

тоже застыла, не понимая, что это такое, а из-за спины донёсся до боли знакомый голос:

— Благодарю. Вы вовремя.

Глава 25

Я обернулась на отзвук голоса с широко распахнутыми глазами. На секунду мне подумалось, что это помешательство, но передо мной действительно находился Реймонд. успевший прийти в себя...

и явно пребывавший в худшем расположении духа, чем в темнице или на турнире. Его темные глаза будто выследили желанную добычу, а скованное, сосредоточенное выражение лица лишь усиливало впечатление.

Сидя на полу, мужчина вернул Селестии цепочку, соприкоснувшись с её рукой, и внутри появилась секундная ревность. Наши с ним отношения всегда крутились вокруг моих недовольств. Мы с ним практически не общались вот так же спокойно.

Хотя... Можно ли назвать спокойствием то, что происходило вокруг?

Селестия кивнула и вымученно улыбнулась. Проследив за её взглядом, я посмотрела на Гилана.

Коллекционер замер, скованный силой печати, но его взгляд был мрачнее тучи, а зубы стиснуты настолько сильно, что с правого уголка губ потекла кровь. От него веяло безудержной ненавистью, отчего на сердце становилось тяжелее. Если Гилан сумеет превозмочь магию Селестии — страшно подумать, на что еще способен преступник в гневе.

Чуть пошатываясь, с помощью Селестии, поддерживающей за плечо, Реймонд встал на ноги. Он приблизился ко мне, и сердце на мгновение замерло от близости мужчины, которого в прошлом нарекли мне супругом. Осторожно вытащив из моих пальцев кинжал, Реймонд улыбнулся:

— Девушкам лучше держаться в стороне от подобных ситуаций.

Будто зачарованная вибрациями голоса, я послушно отступила, а лорд Вернер, не теряя времени, приблизился к Гилану. Король нервно подскочил с трона и бросил тревожный взгляд на своего сына.

— Какого дьявола, Лукас? Разберись уже с ними, наконец! — закричал король изо всех сил. —

Стража!

Чертыхнувшись и посмотрев на коллекционера, король наверняка догадался, что может показать себя в невыгодном свете, и, судя по блуждающему взгляду, в его голове назревал новый план, как очистить себя в глазах других.

Я постаралась сосредоточиться на магии короля, рассчитывая лишить его оставшихся сил. По уровню его магического фона я поняла, что всё это время он пытался поворачивать магические манипуляции, чтобы навредить нам. Энергия короля стала нестабильной, слишком слабой, и я легко могла воспользоваться возникшей ситуацией. Взмахнув рукой, я вперила тяжелый взгляд на дядю, никогда не считавшего нас с матерью своей семьей. На сердце становилось тяжело, совесть мучила меня, но оставить все, как есть, я больше не могла. Он хотел навредить всем! Не ценил даже дочь и сына.

Разве таким должен быть истинный правитель королевства?

— Мне всё известно, — щурясь и глядя прямо на Гилана, пробормотал Реймонд, чем приковал мое внимание. Я тотчас ненароком ослабила поток магической энергии и повернула голову. — за убийство моих родителей и сокрытие истины ты, наконец, получишь возмездие. Кара моя будет жестокой за муки моей семьи и за то, через что пришлось пройти Лоррейн и её родителям. Ты паразитировал на мирном народе, но теперь всё кончено. Абсолютно все.

Слова зазвучали в душе отголосками. Неужели рок рода Вернеров схож с нашей семьей?

Не успела я ничего спросить, как секундой спустя, увидела перекошенное от боли лицо коллекционера: Реймонд ранил его, однако из ракурса положения, мне ничего не было видно.

Гилан тяжело задышал, его лицо раскраснелось от ярости.

Наверняка сейчас он ненавидел собственное бессилие. Ранение мучило его, но, скорее всего, оказалось не смертельным — о таких точках мне когда-то рассказывал Соломон.

— Род Вернеров всем мозолил глаза. Чересчур правильные, вычурные выродки, —корчась от боли, выплюнул Гилан. Он по-прежнему усмехался, словно смеялся над самим явлением смерти.

У меня пробежал холодок по спине от осознания, что подобное безумство уже ничем не искоренить. Натура коллекционера насквозь прогнила, он утягивал людей за собой и никогда не сомневался в собственных сумасшествиях.

Я отвернулась, стиснув челюсти, и обнаружила, что Соломон тоже отвлёкся на этот разговор, чем воспользовался принц: грубо оттолкнув от себя наставника, он впопыхах использовал магический артефакт и исчез в появившейся дымной завесе.

— Принц сбежал... — промямлила я, не веря собственным глазам.

Продолжая вытягивать силы из короля, усиливая поток магии до максимально возможного, но краем глаза наблюдая за происходящим, я рухнула на колени от усталости. Дыхание болезненно сперло, но хотя бы я больше не харкала кровью, как это случалось раньше. В груди всё разрывалось от бешеного биения сердца.

Казалось, сознание вновь туманилось влиянием собственной магии.

— В этом кулоне ещё осталась целебная сила, — услышала я шепот Селестии и заметила, что она сидит рядом со мной, протягивая цепочку.

Я отрицательно помотала головой, понимая, что никакая целебная магия не поможет мне сейчас, ведь я причиняла себе боль осознанно. Могла остановить процесс, но не делала этого, потому что жаждала остановить короля. Жаждала освободить нашу семью от проклятого влияния магии.

Мечась в панике, так как остался один, король смотрел на надвигающихся на него Соломона и

Реймонда. Сын просто-напросто оставил своего отца, сбежав с поля боя. Гилан был обездвижен и ранен, а Селестия по собственной воле переметнулась на нашу сторону. Никто не мог помочь королю, а в одиночку он не справился бы даже с не успевшим прийти в себя Реймондом.

Соломон подставил кончик меча к горлу короля, с вызовом глядя ему в глаза.

— Это измена, рыцарь. Что ты себе позволяешь? Одумайся, сэр Барфилд, пока не стало слишком поздно! — заикаясь от паники, начал бормотать король. Селестия сжалась и отвернулась.

— Всё всегда встает на свои места, — хмыкнул Соломон. — Я верен королевству. А не лживому, подлому королю, паразитирующему на народе.

Соломон замахнулся мечом, но я остановила его голосом.

— Ему недолго осталось, — прикрикнула я сквозь боль.

Реймонд уставился на меня, желая остановить, но я отрицательно помотала головой. Я видела его страх — глаза, наполненные переживанием, — но не планировала останавливаться.

Король схватился за горло, из его рта пошла пена. Прокряхтев что-то себе под нос и закатив глаза, он потерял сознание.

Селестия шумно выдохнула, но не отошла от меня, продолжая обнимать за плечи.

Мне было жаль её. Не знаю, как сама чувствовала бы себя, если бы увидела смерть отца, хоть и тирана и деспота. Но мне и не суждено понять подобное.

— Он погиб от собственного тщеславия и жадности, от силы, которую использовал во зло, —

полушепотом сказала я в свое оправдание.

Дрожа от страха и плача, Селестия закивала.

— Моя семья нагнала на всех вас проклятия, и это меньшее, чем мы могли бы искупить свою вину,