Сбежавшая жена

— всхлипнула принцесса. — Даже моя жизнь ничего не стоит.

Задыхаясь от силы, которая вышла из-под контроля, я увидела, что кинжал обжёг Реймонда, и тот выронил его из рук.

Я стала бить себя кулаком по груди, но не могла сделать ни единого вдоха.

Возможно, мы с королём уйдем на тот свет вместе, но, по крайней мере, я узнала, что зло наказано.

Реймонд и Соломон бросились в мою сторону. Наставник на ходу спрятал лезвие в ножны, но кода они оказались рядом, в зал вбежало множество стражей короля.

Глава 26

К счастью, боль, пронзившая грудь, растворялась вместе с последними мгновениями жизни короля. Дыхание восстанавливалось, но общее состояниеоставляло желать лучшего. Казалось, дуновение смерти понемногу отпускало меня, а магическое проклятие, наконец, развеивалось.

В зал ворвались солдаты короля, среди которых я узнала Альфреда. Рыцарь сразу же бросился к принцессе, находившейся рядом со мной, другие окружили нас и воинственно обнажили оружие.

— Ваше высочество, как вы себя чувствуете? — обеспокоенно спросил Альфред, помогая принцессе подняться. Та наспех смахнула слезы и натянуто улыбнулась, словно не желая показывать слабость за проявленные эмоции.

— Всё в порядке! — кивнула Селестия в ответ, обеспокоено глядя на солдат.

— На короля напали! Схватите их! — взревел главнокомандующий, наспех оценив обстановку. —

Спасите принцессу и короля, отыщите Его Высочество кронпринца Лукаса.

Солдаты тотчас всполошились. Зал громыхал тяжеловесными шагами, звоном доспехов и мечей.

Даже смесь голосов не шла ни в какое сравнение с какофонией звуков от снаряжения.

— Стойте! — закричала Сепестия. — всё не так, как вам кажется!

Однако слушать её никто не стал. Солдаты кинулись выполнять поручение командира. Один из рыцарей рухнул на колени рядом с королём, шокировано раскрыл рот и зыркнул на главнокомандующего, как гонец, которого непременно казнят за дурные вести.

— Король мертв.

Соломон и Реймонд не стали оказывать сопротивление и позволили схватить себя.

Когда один из стражей приблизился ко мне и грубо потянул за руку, я не почувствовала боли, лишь прокряхтела от усталости. Однако последние остатки магии взбунтовались, вырвались вспышкой, и солдат отскочил, словно получил удар молнией. Я не планировала оказывать сопротивление, но это вышло само собой. Наверное, я просто-напросто устала постоянно быть чьей-либо пленницей.

Все слишком быстро выходило из-под контроля. Без разбора и следствия нас вновь нарекали преступниками, из-за чего я не смогла сдержать усмешку. Казалось, этот злой рок преследовал меня, поэтому близкие оказывались втянутыми в зыбучие пески вслед за мной.

Селестия топнула ногой и подбоченилась, стараясь обратить на себя внимание:

— Прекратите! — вновь закричала она изо всех сил. — Стойте! Как вы смете не подчиняться приказу королевской особы?!

Все застыли на своих местах и устремили растерянные взгляды на принцессу. Даже Альфред выглядел шокированным, но не говорил ничего против, глядя на девушку с уважением и нескрываемым трепетом.

— Вы опоздали, — проворчала Селестия, высокомерно воззрившись на главнокомандующего. —

Первый рыцарь вместе с сэром Вернером уже во всём разобрались. Судя по всему, со смертью короля был снят и барьер, окутавший тронный зал... Иначе как бы вы смогли попасть внутрь?

Я покосилась на тело короля, вспомнив его ужасные слова о женщинах, и подумала, что теперь всё кончено: больше никто не станет использовать нашу магию, как оружие... А свое дитя, как дар другому королевству в угоду выгоды.

Хорошо бы случись так, чтобы эта сила вообще исчезла в одночасье. Лучше не обладать магией вовсе, чем знать, что из-за нее все вокруг страдают. Стоило мне подумать об этом, как могущественный магический выхлоп разом освободил меня.

Мне сразу же стало легче удерживаться на ногах. Я смогла выпрямиться, вздохнуть полной грудью.

Таково ли ощущение свободы от довлеющего бремени? Я не знала.

Кинжал, казалось, пару мгновений еще источал накопленную поколениями силу, а затем стих —

даже лезвие его потускнело.

Взгляды присутствующих вдруг сосредоточились на мне из-за неожиданно проявленной магии, но быстро вернулись к принцессе.

— Отпустите первого рыцаря и сэра Вернера, — приказала Селестия. — Сейчас же.

Стражи, чуть замешкавшись, все же последовали прямому приказу: отпустили мужчин и отошли в сторону.

— После смерти отца и побега брата, временно я беру управление в свои руки, —уверенно заявила

Селестия, хотя ее голос чуть заметно подрагивал.

Принцесса вцепилась в руку Альфреда, поддерживающую девушку за талию, будто искала дополнительную опору Но глаза. Глаза Селестии сияли такой непоколебимостью.

Меня переполняли гордость и уважение: принцесса выросла отнюдь не пустой куклой, которую из неё пытался сделать отец.

— Альфред, соберите экстренный совет, а вы... — Селестия посмотрела в сторону рыцарей, окруживших нас, — сопроводите гостей по их комнатам и приведите королевского лекаря, чтобы осмотрел каждого. Коллекционера сковать печатями и забросить в тюрьму до вынесения приговора. Пусть лучшие военные маги королевства караулят его по трое. Вы, главнокомандующий, несёте за надзор над коллекционером личную ответственность. Не дай Бог ему удастся сбежать. Вы отвечаете за него головой.

Мужчина лишь ошеломлённо кивнул, явно не понимая, как хрупкая девушка ловко взяла всё в свои руки.

В воздухе звенело напряжение. Наверное, никто не понимал, как действовать дальше, однако ослушаться принцессу не смели.

Я с благодарностью смотрела на Селестию, и когда она поймала мой взгляд, то лишь печально улыбнулась. я понимала её состояние, ведь каким бы ужасным не был король, он — её отец, и он погиб на её глазах. В памяти снова всплыла кровавая ночь, и мне стало тяжело на сердце. Я

понимала и разделяла чувства Селестии, но в это мгновение не могла подобрать правильные слова, чтобы поддержать её. Я не считала принятое решение неверным и, даже вернись бы в прошлое, поступила бы также.

Мы обе теперь свободны от давления мужской воли над своими жизнями.

Шум тронного зала, наконец, стих, однако в коридорах королевской резиденции царила суета.

Вести о гибели короля быстро разлетелись, все готовились к внеочередному созыву аристократии.

Служанки умудрялись между дел распространять слухи, даже стража не могла ничего поделать с буйством новостей, встряхнувших сердце правящей династии.

Рыцари, исполнявшие приказ Селестии, любезно проводили меня в ту же комнату, где ещё совсем недавно я пребывала будучи пленницей. Отдав честь и затем склонив головы, мужчины поспешили оставить меня в покое. К моему недоумению, теперь служанки вели себя иначе: были приветливыми и покорными. Увидев меня, они раскланялись.

— Нужно ли вам что-то, Ваше Высочество? — осмелилась спросить одна из них, и я невольно дёрнулась от подобного обращения.

Ещё недавно на меня косились и называли предательницей. Как же быстро всё меняется... Мне стало неприятно от такого притворного отношения людей, но я постаралась проигнорировать возникшие ощущения. Прислуга делает то, что им велят, и подстраивается под определённые обстоятельства.

— Я не принцесса. Лишь дальняя родственница, — пробормотала я, а затем кивнула, — но... Да!

Проводите меня к моим родителям.

Я упрямо смотрела на служанок, готовая спорить с ними, если потребуется. Я не нуждалась в отдыхе или осмотре придворного лекаря — важнее было убедиться, что мои родители в порядке.

— Конечно, как скажете, Ваше Высочество, — согласно кивнула одна из служанок, будто не услышав уверения о моем статусе. — Пройдите за мной.

Вторая девушка пребывала в ступоре, но быстро сообразила, что к чему, и засеменила вперёд. Хоть сил осталось маловато после использования запечатывания, но мной двигало желание узнать, всё ли в порядке с родителями.

Оказавшись в другом крыле замка, я немного поёжилась из-за стоящей там могильной тишины. До сих пор сложно было поверить, что всё закончилось: Гилана поймали, а король больше не сможет навредить нашей семье. Казалось, что во всём этом затишье есть какой-то подвох... Коллекционер не только чуть было не убил моих родителей, но еще и избавился от семьи Реймонда — в это тяжело поверить. ЕЩЁ и мой дядюшка всё это время заправлял коллекционерами, позволяя им творить беспредел. Кто бы мог подумать, что во главе коллекционеров стоял правитель? Тот, кто делал вид, что пытается покончить с ними.

Как только я вошла в комнату, служанки покинули нас. Я устало посмотрела на маму, на лице которой не было и тени беспокойства. Неужели она знала, какой исход нас ждёт? Снова видение?

Окинув комнату взглядом, я обнаружила, что отец отсутствовал, но внимание вскоре переметнулось на открывшееся мне чудо. Мама поднялась с кресла и протянула ко мне руки.

Бросившись к ней в объятия, я со слезами пробормотала, что не могу поверить в её выздоровление.

Она снова сможет ходить!

— Пророчество, наконец, свершилось, — ответила мама, прижимая меня к себе.

— Ты сняла магическое проклятие, наложенное на наш род, Лоррейн. Ты избавила наших потомков от магии, запечатывающей чужую судьбу в собственных душах.

Теперь мы свободны. Все мы свободны, дорогая.

Я была рада, что всё закончилось именно так, но религиозный тон мамы вводил меня в замешательство. Она снова поспешила напомнить о пророчеств, словно влепила пощечину своими словами. В последнее время я все чаще ощущала себя котенком, которого активно тычут носом в проделки судьбы. пророчества и видения.

Словно не человек вершит свою жизнь, а Божья милость, наставляющая на путь истинный!

— Видение, данное мне, было истиной, и все страдания, наконец, окупятся, — с улыбкой произнесла мама, когда я отстранилась от неё. Она ласково потрепала меня по голове, но ожидаемой радости это не приносило. — Ты показала, что тоже относишься к королевской семье.

— Мне кажется, что я слишком часто слышу о видении, пророчестве и судьбе, —проворчала я. —

Мне не нравится эта тема. Вы с отцом отказались сбегать вместе с нами, доверившись какому-то видению, а ведь оно могло оказаться неверным. Впрочем, все это теперь не имеет высокого значения.

Я попыталась сменить тему, ощущая себя выбитой из колеи. Казалось, что земля уплывала из-под ног, и все наши усилия представлялись напрасными. Мне будто навязывали, что я должна сделать, что почувствовать... Кого полюбить.

— Ещё кода ты находилась в утробе, я знала, что наш ребёнок будет особенным, — мягко парировала мама. — В день бракосочетания я увидела вероятные ответвления будущего нашей единственной дочери. В прошлый раз я не сказала всё, что разобрала, потому что время еще не наступило.

Я ощутила себя обессилевшей птицей, бросившейся с огромной высоты утеса.

Мной снова манипулировали. Собственные родители решили, что вершили Судьбу целого королевства. Чем же мы с Селестией тогда отличались друг от друга?