Запах меда и жасмина

Выбравшись из леса, Жасмин, не обращая внимание на прохожих, во все глаза пялящихся на прекрасную оборванку, поплелась в сторону терема. Она даже не заметила, что никто не посмел пристать к ней или сказать скабрёзность, словно, невзирая на одежду, было понятно: перед ними княжна, а не гулящая девка.

В тереме девушка заперлась у себя в светлице и зарыдала. Её безумно напугали слова колдуньи да боль, обострившаяся в груди. Снова убедившись в своём бессилии, она почувствовала, что задыхается и закашлялась. Окружающие предметы стали видны настолько чётко, что по нервам прошла скручивающая зигзагообразная боль. Она рухнула на пол, тихонько застонав. Всё было лишним, незначительным, никчёмным, чужим. С трудом она доползла до окна и приоткрыла ставни. В светлицу ворвался холодный воздух, но он не принёс желанного облегчения. В изнеможении девушка посмотрела на облака. Они ничуть не радовали, но оторвать от них взгляд было невозможно. Вдруг, в какой-то момент, Жасмин вспомнила историю своего неожиданного преображения. Тогда, кроме нее, никто не заметил ни холода, ни снегопада, да и растения не пострадали, словно ничего не было и в помине. Значит, исцеление пришло каким-то волшебным и таинственным способом прямо с неба. Она так долго смотрела на облака и жаловалась на жизнь, что в конце концов кто-то там её услышал и пожалел, подарив новое тело, ничего не прося взамен. Но ведь значит, облачный город — это не плод разыгравшейся фантазии. Он существует в реальности, там у кого-то есть лекарства от каждой хвори, и плату он станет требовать не по колдовскому счёту. Там не будут предлагать мстить и подчинять себе… Там судят иначе, а она, неблагодарная, даже «спасибо» не сказала. Но как туда попасть? И как найти того, кто и на этот раз не откажет в поддержке?

Жасмин задумалась, но снова на ум не пришло ничего толкового. Она припоминала все свои истории, которым, застыв от восторга, внимали маленькие ученики. Видимо, они чувствовали то же, что и она. Где же найти границу между фантазией и реальностью? С ней произошло нечто чудесное, не случайно та колдунья не смогла её удержать, и это чудесное не идет ни в какое сравнение с рядовыми чудесами всех придворных кудесников. Не так уж и сложно перенестись сквозь пространство, гораздо труднее — перекроить человека. Перекроить так, чтобы это не оказалось противно его природе и находилось в согласии с душой.

«Мне обязательно надо попасть туда: поблагодарить и, если это возможно, получить совет, какое лекарство поможет Сокольничему. Но как? Может быть, я уже была там, только не запомнила? Всё ведь произошло так быстро!» — она начала судорожно припоминать, как у неё вообще впервые появились мысли об облачном городе.

Снова всё обернулось лишь игрой ума, а в груди тот же голосок, что обманул ее с Сокольничим, еле слышно пел о том, что она права. Никто не рассказывал ей об этом месте, она сама его открыла. Может быть, она снова пытается поверить в собственные сказки как ребенок? Ни один из её учеников не дошёл до такого. Да, каждый из них задавал ей тысячи вопросов, а она подробно отвечала, словно кто-то заранее заготовил ответы. Если вспомнить все истории, где каждое слово — удар её сердца, а предложение — вдох, то получится, где-то существует ещё один живописный мир, созданный ею самой. Она перебирала исписанные размашистым почерков хрустящие листки и находила в них больше жизни, чем во всех ученых изысканиях, покоящихся на проверенных фактах. Дети ждали их с нетерпением не потому, что сказки интереснее уроков. Просто самый сложный материал незамысловат, как щелчок пальцев. Он увлекает за собой яркими открытиями и напускной серьезностью: каждый тезис имеет антитезис, все задачи можно проверить, теории доказать, а информацию занести в схему. Путь проверки даже отчасти лёгок, вовсе не обязательно дарить частичку себя, это лишь вредит. И наоборот, все небылицы идут от сердца, впечатавшись в каждый нерв, из них состоят косточки. Поделиться ими трудно, а еще тяжелее — их понять, но именно в сказках — вся суть, по крайней мере, её жизни. Важнее и сильнее может быть только её любовь к Сокольничему.

Жасмин закрыла глаза и словно наяву, со стороны, увидела сначала сцену их знакомства, а потом самый обыденный эпизод: они сидят рядом, а он внимательно слушает историю, которую она только что придумала: «Он ведь очень их любил и вслед за мной поверил в облачный город. Значит, по крайней мере, он существует для нас двоих. Я обязана хотя бы попытаться его отыскать!»

Она перечитала свои рукописи, пролистала все книги, которые когда-либо брала в руки, просмотрела карты, тщательно вспомнила каждый свой сон, но нигде не было ответа. В отчаянье ломая руки, она посмотрела на облака: «Пожалуйста, кто-то, кто уже однажды помог мне, покажи дорогу в облачный город!»

В итоге, расстроенная пустопорожними многодневными поисками, Жасмин нехотя вернулась к урокам. Однако она была необычайно рассеянна, постоянно что-то роняла, а мысли путались в голове. На последнем занятии она безлико поведала об особенностях управления в соседнем государстве и уже собралась отпустить ребят, но они потребовали традиционную сказку, причём именно об облачном городе.

Девушке это не доставило особой радости, но она решила: «Негоже сваливать на них свои проблемы. Они ни в чём не виноваты: всего лишь хотят послушать интересную историю. Не стоит жаловаться, я ведь всё-таки княжна!» — и глубоко вдохнув, как ни в чём не бывало начала рассказ.

Она, как всегда, говорила очень эмоционально и невольно во время рассказа ощущала себя незримой спутницей персонажей, мысленно переместившись туда, где разворачивались действия придуманной ею истории. Жасмин снова видела этот край во всех подробностях, незначительных деталях, и печаль, которую она так тщательно скрывала от наивных детей, исхитрилась найти выход: незаметно по щекам покатились слезы. Они сверкали на ее лице, как бриллиантовые цветочки, и превращали глаза в два ночных озера, в которых отражаются кроны высоких дубов.

— Почему Вы плачете? Вы так расстроены, словно встретили Леля.

— Не плачьте, пожалуйста!

— Кто Вас обидел?

Дети загалдели наперебой.

— Вовсе я не плачу.

— Плачете, плачете! Мы же видим…

Жасмин почувствовала на губах вкус соли и пришла в такое отчаяние, что выпалила:

— Я плачу оттого, что не могу попасть в облачный город.

— Но почему?

— Я не знаю, как туда добраться.

— Но ведь Вы сами как-то сказали нам, что туда можно добраться, если очень сильно попросить птичек. Они укажут дорогу.

Жасмин опешила. По-видимому, она брякнула когда-то это наобум, чтобы от неё отстали.

— Вы ещё тогда добавили, что даже взобравшись на самое высокое дерево в мире, туда не попасть, ибо деревья живут на земле, облака — на небе, а вот птицы обитают и там и там.

Жасмин словно впервые увидела своих маленьких учеников. На неё смотрели не прежние проказливые деревенские малыши, а отважные, серьёзные люди, которых она — большая трусиха и дурочка — научила ничего не бояться и доверять не навязчивым мыслям, а тихому, таинственному шепоту в груди.

Она насилу улыбнулась, неловко от всей души поблагодарила их и рассказала историю до конца.

В тот же день, купив на базаре несколько мешков отборнейшего зерна, Жасмин отправилась в птичник.

Первым делом она обратилась к соколам, гордо восседавшим на своих дубовых жёрдочках. Переступая мышиные скелеты, девушка приблизилась к их вожаку.

Сокол глядел грозно, будто княжна выступала в роли его жертвы, тщательно выслеживаемой с невероятной высоты и вовсе не помышляющей о своем жалком уделе.

Жасмин учтиво поздоровалась с птицами.

— Что привело тебя к нам? — подал голос вожак стаи.

— Я думаю, Вам известно, что Сокольничий серьёзно болен. Его никак не могут вылечить. Мне хотелось бы попросить Вас помочь мне добраться до облачного города. Это последняя возможность найти для него лекарство. Я заплачу…

— Облачный город. Это слишком далеко, вдруг мы понадобимся на охоте.

— Но ведь Сокольничий ухаживал за Вами!

— Посуди сама: мы птицы подневольные. Всегда должны быть на месте. Вдруг что-то приключится в пути? Цена каждого из нас высока, а способности — уникальны. Да и потом. Слетаем мы туда и обратно. Силы наши иссякнут, а вдруг охота. Долг наш служебный превыше всего!

— Но он глаз с вас не спускал…

— Пустое. Вчера он, сегодня другой. Вы и понятия не имеете о долге. Каждый выполняет свою работу. Если мы устанем и будем плохи на охоте, то наша жизнь в этот же день закончится. Другие птицы будут над нами смеяться, а наследник, может, и вовсе свернет головы.

Жасмин расстроилась, осознав, что переубеждать соколов бесполезно. С одной стороны, она очень сильно разозлилась на них, а с другой — по-житейски поняла. Она решила обратиться к другим птицам. Может быть, кто-то окажется не настолько занятым?

В оранжерее, среди вечнозеленых растений с удушливым запахом, жили огромные разноцветные попугаи. Яркие, с сильными крыльями и тяжелыми клювами, они сидели на ветках, свесив длиннющие хвосты да расправив хохолки. Почему-то они напомнили девушке всю ту скуку, с которой ей пришлось столкнуться после превращения.

Жасмин обходительно поздоровалась и обратилась к ним со своей просьбой, но попугаи даже не дослушали. Лишь заслышав о городе облаков, они нахохлились и стали жаловаться на холод.

Девушка в отчаяние вышла на воздух. Если птицы, живущие в саду, не откликаются на её призыв, то лесные и подавно упорхнут. Она бессильно опустилась на землю и уставилась на облака, спокойно плывущие по небу.

— Вам тоже нравится смотреть на облака? — обратился к ней кто-то противным и хриплым голосом.

— Мне надо не смотреть, а попасть туда, — ответила девушка не повернувшись.

— Увы, мы, павлины, не летаем, — Жасмин наконец-то взглянула на собеседника, огромного павлина, — да и говорить-то ладно не умеем, не то что петь. Зато голуби Вам точно подскажут, как туда попасть.

— Спасибо огромное! — Жасмин от радости поцеловала птичку и побежала к голубятне.

Войдя внутрь, она невольно закрыла нос рукой. Запах помёта был нестерпимым, а беспорядок, царящий вокруг, наводил на мысль об урагане, погостившем в этом домике.

Жасмин тихо поздоровалась, однако главный голубь её услышал и сел на плечо, полюбопытствовав, какая беда с ней приключилась. Узнав, в чём дело, голуби призадумались: «Видишь ли, мы с удовольствием дадим тебе провожатого, но чтобы поднять тебя вверх, наших сил будет недостаточно. Знаешь, полетим-ка к лебедям».

Возле пруда, как всегда, было тихо и спокойно. Лебеди чинно проплывали парами, не создавая даже ряби.

— Дорогие лебеди, — обратился к ним главный голубь. — Видите эту девушку?

— Мы её прекрасно знаем.

— Ей очень нужно попасть в облачный город.

— Зачем Вам туда?

— Мой друг болен, — вступила в разговор Жасмин.

— А не тот ли это Сокольничий, из-за которого ты горько плакала?

Жасмин покраснела.