Магия вероятностей. Магия пространства. Дилогия

ГЛАВА 16

Глупее, чем попасть в тюрьму, не зная за собой никакой вины — это попасть в тюрьму в бальном платье, вдобавок. Тюремные камеры оказались расположенными всё в том же королевском дворце, в подвальной его части. Как тир, только в другом крыле здания. Хотя, скорее всего, тут не настоящая тюрьма; тут, видимо, если воспользоваться терминологией из моего родного мира, изолятор временного содержания. Ибо никаких других арестантов, которые бы годами скорбно томились в узилище в то время, пока у них над головами народ пляшет на балах, тут не было.

Меня так эмоционально вымотал весь прошедший день, насыщенный многими событиями, что ни пугаться, ни волноваться, ни даже размышлять толком о происходящем, я уже не могла. Поэтому я сняла каркас нижней юбки, придающий подолу пышность, и легла спать на стоящую в камере деревянную скамью с тонкими одеялом и подушкой. Утро вечера мудренее.

Мудрёное утро началось для меня окриком гвардейца — мне принесли поесть — кружку воды и хлеб. Потом сводили в уборную. И оставили размышлять в камере о своём поведении. Сколько меня тут будут держать, интересно? Надо ли привыкать, осваиваться, наводить тут уют? Вряд ли. Всё-таки я была приближена к королевской семье, там некоторые ко мне испытывают положительные чувства разного характера. И даже если его величество ополчился на меня по какой-то причине, это не повод, чтобы долго держать меня в неизвестности.

Что стало причиной моего ареста? Главная версия у меня была — я мешала королю склонить Винсента к согласию обручиться с принцессой Хидейры. Всё-таки его величество был настоящим королём, и ради важнейших государственных интересов мог пойти на такой шаг, придумав какой-нибудь повод. Или не мог? Хм…

Версию с тем, что он захотел сам завладеть моим артефактом или сначала выведать его ценность, я признала очень маловероятной. Всё-таки король — это не какой-то там мелкотравчатый господин Шаддок в пенсне. Он не станет действовать так подло и подавать этим плохой пример своим подданным, которые разочаруются в своём короле как в эталоне благородства, да начнут сами действовать аналогично, и страна быстро скатится к аналогу бандитского государства, каковое быстренько свергнет эту ненужную монархию к шайтану, как говаривал Жаргал.

Тогда возвращаемся к первой версии — королю помешала моя связь с принцем. Но и эта версия ушла не далеко от второй, потому что предполагает наличие у короля скрытого мотива и искуссвенной созданности повода моего ареста. Мне кажется, что если королю действительно будет мешать какой-то человек для процветания страны, он либо даст понять этому человеку прямо — мол, не мешайся под ногами, либо кто-то из его тайной службы просто убьёт такого мешающего человечишку. Потому что не того масштаба персона его королевское величество, чтобы лично отдавать приказ об аресте с такими целями.

В общем, дело ясное, что дело тёмное. Я б ещё поспала, чтобы скоротать время до прояснения ситуации, но скамейка больно уж жёсткая, и так с непривычки тело побаливает. Попробовать помагичить, что ли?

— Господин гвардеец! — крикнула я человеку, сидящему на стуле в начале коридорчика с камерами, — Вы не могли бы дать мне лист бумаги и карандаш?

— Не положено, леди! — строго крикнул тот в ответ.

По идее, если меня не будут тут нарочно мурыжить, то должны скоро вызвать на допрос или как-то оповестить о причинах ареста, в начале рабочего времени дня. Я уверена, Винсент не позволит оставить меня тут в забвении. Королевский дворец — большая деревня, и все уже знают, что меня ночью арестовали и вели под конвоем гвардейцы прямо на глазах у парочек на скамейках парка. Что довольно унизительно, вообще-то. Без веского повода аристократку и мага не будут так репрессировать.

Так может, меня оговорили или подставили? Тот же Шаддок взял да и провернул какую-нибудь махинацию, из мести. А что, этот — мог, да. Доступ к документам у него имеется, мог и состряпать какую-нибудь якобы мою расписку в государственной измене. Но тогда это должны быть железные доказательства, иначе его величество не поверил бы настолько, чтоб сразу арестовывать. Я тяжело вздохнула. Думай — не думай, сто рублей — не деньги.

Однако, разные версии ещё продолжали строиться в моей голове, когда за мной пришли. Отвели меня не наверх в кабинет короля, конечно, а в комнату для допросов, находившуюся рядом с тюремным помещением. В этой комнате на столом сидел лично его величество, за небольшим соседним столиком — какой-то дядька с непримечательной внешностью, и его высочество Винсент, в кресле, стоящем рядом со столом короля. Принц выглядел мрачным, и эта мрачность была адресована не мне. Королю. Ну мне так показалось, во всяком случае.

Гвардеец оставил меня стоять в центре комнаты и я, сделав неглубокий реверанс, отрепетированным в камере движением повернулась, чтобы подол платья, ставший очень длинным из-за снятия неудобной и тяжёлой каркасной юбки, лёг вокруг ног по полу красивым кругом. Арест арестом, а женщиной я быть не перестала.

— Ваше величество, — поприветствовала я короля во время всех этих манипуляций.

Король кивнул невзрачному дядьке и тот показал мне… ой, мамочки… свиток к инструкцией к артефакту. В котором подробно так было изложено, что это такое и как оно действует. Я чуть не рассмеялась истерически — а я-то строила столько версий! И не угадала единственно верной. Забыла ведь совсем, что отдала свиток Жаргалу когда-то. Боюсь, настал пресловутый момент сеанса магии с последующим разоблачением.

— Вам знаком этот документ? — спросил меня дядька-следователь.

— Знаком. Только я не знала, что это, оказывается, документ.

— Вы подтверждаете, что вот этот артефакт, — дядька показал разряженный пятиугольник, — и есть тот, о котором здесь написано?

— Подтверждаю. Это родовой артефакт семьи Кадней, который принадлежит им уже несколько столетий.

— Сколько раз члены семьи Кадней пользовалась этим артефактом?

Ой, чего-то куда-то совсем не туда дело пошло. Хорошо, никто протокола не ведёт.

— Насколько мне известно, ни разу не пользовались. О наличии в прошлом магов в роду нет данных, все считают, что артефакт заряжается сто лет, как написано в свитке, так что его просто хранили как одну из родовых реликвий, и всё.

— Барон Кадней уже вызван в столицу, — отчитался дядька-следователь королю.

— Как этот артефакт оказался у вас? — опять повернулся он ко мне.

Опасный вопрос.

— Поскольку в семье Кадней старшая дочь оказалась наделённой магическим даром, именно этой дочери родители передали артефакт.

— И?.. — немного насмешливо спросил дядька, — Что с ним было дальше?

Понятно. Видит, что я пытаюсь уйти от ответа, и насмехается. Ладно, чего уж тут юлить…

— И она воспользовалась этим артефактом, когда ей показалось, что её жизнь стала невыносимой.

— То есть совершила обмен душ.

— Именно.

— Где же она теперь, в каком теле живёт?

— В бывшем моём, разумеется.

— Кто она теперь?

— Женщина. Состоятельная вдова с крепким здоровьем. Всё так, как она пожелала. Не маг.

— А вы, стало быть, на самом деле и есть та самая вдова?

Я посмотрела на Винсента. Он явно впервые узнал, в чём тут дело, и был поражён. Боюсь, именно для этого король его и вызвал поприсутствовать — дабы поразить и открыть ему глаза на нехорошую меня. Но арест и этот допрос состоялись бы в любом случае, принц тут довеском идёт, просто кстати пришлось.

— Прости, Винсент, — сказала я ему, — я говорила, что очень хочу тебе всё рассказать и обещала, ты первым узнаешь от меня об этом артефакте, но… вот.

— Как ваше имя на самом деле? — подал, наконец, голос король.

— Меня зовут Ольга. Короткое имя — Оля, — я метнула быстрый азгляд на Винсента. Помнит ли он?

— Ольга… а дальше? — спросил следователь.

— Моя фамилия вам ничего не скажет. Самарская, — добавила я, увидев, что ответа от меня продолжают ждать.

— Какие необычные имя и фамилия. Вы простолюдинка?

— Трудно сказать. Там, откуда я родом, люди давно не делятся на аристократов и простолюдинов.

— Что, все равны?

— Нет. Различаются, конечно. И по материальному состоянию, и по образованию…

— И к какому классу вы относитесь?

— Я была вполне состоятельна и хорошо образована.

— Ну и откройте нам, наконец, что же это за страна?

— Эта страна находится в другом мире, — вздохнула я.

— Что? В каком ещё другом мире? — нахмурился король.

— Да, ваше величество, я раньше тоже не имела понятия, что существует другой мир. Или миры, — пожала я плечами, — кто знает, сколько их ещё. Но в нашем мире нет магии, а здесь она есть и играет определяющую роль во многих аспектах жизни общества.

— То, что вы говорите, выходит за рамки… за всякие рамки, — потёр лоб следователь.

— А представьте, если Филис отвечает на те же вопросы сейчас в том мире и говорит кому-то не только про другой мир, но и про магию? Тому следователю ещё труднее поверить, — попыталась я его утешить, — Поэтому ей и не поверят. В моём мире практически никто в магию не верит.

— Почему вы ничего не заявили после переноса вашей души? — взял себя в руки следователь, — Если, как я понимаю, вы утверждаете, что были перенесены помимо вашей воли. Вы понимаете, что выдавая себя за другого человека, вы пользуетесь тем, что вам вовсе не принадлежит? Именем, статусом аристократки, имуществом… родными, наконец! Вы осмелились ввести в заблуждение руководство академии магии, его высочество и даже его величество!

— И что же я такое присвоила? — возмутилась я, — Тело, в которое насильно запихнули мою душу? Имя, которое было дано человеку с этим телом, когда его душа-то была никому ещё не видна? Пустой кошелёк? Магию? Кстати, Филис Кадней не была магом вероятностей, она была обычным магом-менталистом, как мне сказал Жаргал. Это перенос души так изменил дар, присущий этому телу.

— Вы не ответили. Почему вы не заявили никому о случившемся?

— Послушайте, — вздохнула я, — Эта ситуация настолько уникальна, что вряд ли существуют законы, которые бы устанавливали правила, надо ли заявлять об этом и в какой форме, и которые я могла нарушить. Я опасалась, что если я откроюсь, мне будет ещё хуже, чем тогда, когда я внезапно оказалась в полной для себя неизвестности.

— Кстати, вы сами упомянули о Жаргале. Вы отдали ему артефакт, чтобы он смог переселить свою душу в чьё-то другое тело. В чьё?

— Он захотел вернуться в наш мир и занять тело мужчины, который давно находится в коме и чья душа уже не живёт в его теле. Для этого Жаргал специально провёл расчёт вероятностей, зная, что я не позволю ему отнять чью-то жизнь.

— Вы утверждаете, что он перенёсся в тело уже взрослого мужчины в мир, где нет магии? Чтобы прожить там сравнительно недолгую жизнь? Зачем ему это?

— Он очень скучал по родному миру и по отнятой у него когда-то жизни.

— А вы? — спросил король.

— А я — нет. Здесь я более счастлива. У меня появился магический дар, редкий даже для этого мира, у меня появились друзья и… любимый.

— Вы намекаете сейчас на присутствующего здесь его высочество? — спросил следователь, — Который встречался с вами, будучи обманутым, думая, что продолжает встречаться с девушкой, которая когда-то полностью доверилась ему, и которой он в знак признательности за это подарил браслет?