Магия вероятностей. Магия пространства. Дилогия

ГЛАВА 15

Всё свободное время до бала я мучила Петрика, заставляя его разучивать со мной бальные танцы. За пару дней до события отправила его к портному по указанному мной адресу, дабы тот портной, немедленно идя ко мне, захватил с собой синее бальное платье с вышивкой и жемчугом, которое накануне отказались забирать родители некоей юной маркизы.

Означенный портной, пришедший в сопровождении пары помощниц, был чрезвычайно зол.

— У меня совершенно нет времени ходить по заказчицам, когда до королевского бала остаются считанные часы! — истерил он, заламывая руки, — Я не успею пошить нового платья, а это точно вам не подойдёт!

— Почему вы думаете, что не подойдёт, господин Дуттик?

— Оно пошито на девицу с тонким станом, но ткань — синего цвета. Я предупреждал маркизу Вугток, что девицам не пристало выбирать такой тёмный цвет для бала, но она настаивала. А после, когда платье уже было пошито, оказалось, что её и на бал-то не ведут. Мой труд оплачен, но выброшен как негодный, и кто теперь вернёт мне моё душевное спокойствие, я спрашиваю?

— Я верну вам его, господин Дуттик. Давайте ваше платье, я пойду в нём на королевский бал.

— Тут надо немного ушить, тут расставить, — деловито осматривал меня портной через некоторое время, быстро делая пометки тонким кусочком мыла прямо по ткани, — Однако что же делать, вы ведь тоже юны, леди Кадней.

Вообще-то мне в самый раз такой цвет, всё-таки с учётом прежней жизни я давно не девица, а уже вдовица.

— Найдите ленту нежного голубого цвета, и обвяжите ею платье, как символ моей молодости. Всё это не займёт много времени у вашей мастерской.

Утром того дня, когда был назначен бал, я обнаружила Жаргала полулежащим в постели. Почти всё его тельце умещалось на большой подушке, прислонённой к изголовью кровати. Он велел мне сесть за небольшой столик, который стоял в изножии кровати, так, что ему не пришлось поворачивать даже голову, чтобы говорить со мной.

— Слушай меня, Ольга с севера, моя единственная ученица. Больше я не смогу тебя учить, да и передал тебе уже почти всё, что помнил сам. Вчера ко мне приходил король и я рассчитал для него вероятности. То, что я увидел, касается и тебя. По одной из этих вероятностей принцесса Маэлис выходит замуж за герцога Тонлея, рожает от него детей и они с мужем становятся принц-регентами при их ребёнке. Вот только пол ещё даже не зачатых детей расчёту вероятностей не поддаётся. В любом случае, в этой вероятнояти королевская династия Гилбрейт перестаёт существовать, а будет новая династия Тонлей или другая — неважно. Но также в этой вероятности принц Винсент женится на тебе, как на Филис Кадней.

Вторая вероятность — Маэлис отдадут замуж за принца Чарджинии, а Винсент одновременно с этим обручится с принцессой Хидейры, которой сейчас исполнилось двенадцать лет. Тогда его объявят наследником престола и когда-то он женится на той принцессе, а потом станет королём нашей страны. Его первая жена долго не проживёт, она слаба здоровьем, но в любом случае, тебя я рядом с ним больше не увидел.

Решение — которую из этих вероятностей выбрать — примет король, и только он. Не ты. Тебе я рассказал, чтобы ты знала и не пыталась рассчитать то, что уже рассчитал я, истратив на это свои последние силы.

Я сглотнула ком, вставший в горле.

— Спасибо, Жаргал.

— Не благодари. Веселись сегодня на балу, Ольга. А ночью после бала ты принесёшь мне и откроешь свою шкатулку. Иди.

Собираясь к балу, одеваясь и причёсываясь при помощи горничной, я пыталась поставить себя на место его величества — что он выберет? И отвечала себе, что для меня лично перевесил бы такой маленький пустячок, как неизвестность, будет ли у Маэлис сын или только дочь, одна или несколько. То ли я (Дэмиус Третий) смогу при жизни воспитать своего внука как будущего короля, то ли оставлю страну на совершенно неопределённое для меня будущее, на правнуков с какими-то неизвестными фамилиями. В то самое время, как уже есть достойный молодой человек, мой племянник, носящий мою фамилию, и который вполне способен будет править страной, стоит его только немного обучить этому. Не сбрасывала бы я при этом со счетов и личное счастье своей дочери Маэлис, которую я люблю не меньше, чем страну. Счастье же какой-то там Филис Кадней для меня вообще не имело бы значения.

Да, я бы выбрала эту вероятность, с королём Винсентом. Но что выберет его величество? Мне, не будем лукавить, хотелось бы стать женой Винсента Гилбрейта, и при этом становиться королевой я совсем не мечтаю. Способна ли я как-нибудь повлиять на нашего короля, чтобы он выбрал первую вероятность? Забыть заплаканные глаза Маэлис, не думать о будущем государства и наслаждаться собственным счастьем? Увы, не способна, Жаргал так сказал, а он всегда знает, что говорит. А ещё он посоветовал мне веселиться сегодня. Словно знает, что на личное счастье мне отпущено не так много времени. Одно дело любить юного и свободного принца Винсента, и другое — будущего короля Винсента Первого, обручённого с принцессой другой страны.

Сердце заныло в плохом предчувствии. Да как они вообще тут живут, с такими порядками? Когда брак по любви — скорее исключение, чем правило. Когда "разрешённая" любовь становится чем-то невероятно возвышенным, оттого что редкая, и чем-то низменным, когда она "запретная"? Внутри меня одновременно с этим возникало чувство протеста — я обязательно что-нибудь придумаю, я буду счастлива. В конце концов, Жаргал сам говорил мне, что воля человека может изменить любую вероятность.

Моя пока ещё разрешённая и возвышенная любовь постучалась в дверь моих комнат. Время выходить.

— Филис, ты обворожительна! От тебя совершенно невозможно оторвать взгляд.

— Вы тоже бесподобны, ваше высочество.

Наши наряды выглядели парными — Винсент был одет в тёмно-синий костюм с вышивкой и узким голубым кантом, кое-где по полу сюртука и обшлагам украшенным мелким жемчугом. Словно мы знали и специально оделись так, заявляя всем о нашем некоем союзе.

В огромный бальный зал, ярко освещённый многочисленными люстрами, мы вошли самой первой официально объявляемой парой. По стеночкам уже стояли те придворные, которые не являлись прямыми вассалами короля, но жили во дворце, и только поэтому присутствовали на балу. Как, к примеру, сёстры короля и королевы с мужьями, фрейлины, или королевский секретарь, господин Шаддок.

— Его высочество принц Винсент Гилбрейт со спутницей, леди Филис Кадней!

Торжественная музыка и наш размеренный шаг. Я немного пониже Винсента, легко опираюсь на его руку. Знаю — мы смотримся потрясающе. В моей прошлой жизни такую картинку многие люди вырезали бы из журнала и любовались. Или использовали бы наше фото для обложки романтических книг о прекрасных принцах и принцессах.

Его королевское величество при всём параде стоял на возвышении у дальней стены зала и являл собой монументальный гарант процветания страны, его мирной и благополучной, наполненной незыблемыми традициями жизни. Такого короля Дэмиуса Третьего я ещё не видела. Он был серьёзен и холоден, смотрел только на Винсента. Словно на того — кольнуло в моём сердце — кто когда-то будет сам так же стоять на его месте.

Винсент поклонился королю, я присела в низком реверансе и так прослушала подтверждение вассальной клятвы главы герцогства Гилбрейт.

— Благодарю за верность, — произнёс король в ответ, после чего я смогла подняться и мы отошли в сторону.

Следующими объявили вторую пару — герцога Тонлея со спутницей, вдовствующей герцогиней Тонлей. Так вот ты какой, северный олень! Траченая сединой бородка клинышком, хищный профиль, высокий, худощавый, и со старушкой на рукаве — своей матушкой, не иначе. Царь Иоанн Васильич Рюрикович, названный Грозный, вылитый.

После подтверждения клятвы Тонлей помог подняться превратившейся в маленький тёмный пенёк присевшей матушке, отошёл с ней к противоположной стене, и… ой, что-то мне прямо поплохело от того взгляда, которыми он нас прошил. Мы ему что, где-то хвост прищемили и не заметили? А ведь точно! Трон после Дэмиуса Третьего займёт либо его сын, а он рядышком, либо Винсент, и герцог будет ему кланяться так же, как сейчас его величеству.

— Винсент, по-моему, нас тут кто-то не любит, — сказала я своему принцу.

— Я заметил, — улыбнулся он мне.

Собственно, вассалов у короля оказалось совсем немного, всего три герцога и несколько графов из не входящих своими графствами в герцогства. А многочисленные бароны считались вассалами уже этих герцогов да графьёв и на этот бал не приглашались. "Вассал моего вассала — не мой вассал" — вспомнился мне постулат из римского права. По окончании официальной части король вышел и явился вновь уже со своей супругой и дочерью, тогда и начался, собственно, бал. Заиграла другая, танцевальная музыка, и его величество вывел королеву первой парой в центр зала. После нескольких музыкальных тактов за ними последовали мы с принцем. Герцог Тонлей с принцессой Маэлис — третьими.

Что ж, местным танцам Петрик обучил меня прекрасно. Потом, после первого танца, появились лакеи с подносами, уставленными напитками и стали разносить их гостям. Пошло веселье. Темп танцев начал ускоряться, партнёры стали меняться, комплименты отовсюду говориться, драгоценности на гостях сверкать и мельтешить, головы немного кружиться, а сердца восторгом наполняться. В общем, бал во всей своей красе. Королевский.

В одном из танцев моим партнёром был придворный маг-целитель, и я задала ему давно назревший у меня вопрос:

— Скажите, магистр, а почему вы не вылечите зрение королевскому секретарю Шаддоку? Он вынужден носить пенсне…

— Открою вам секрет, моя будущая коллега — придворный маг, у господина Шаддока прекрасное зрение, — хихикнул подвыпивший целитель, — А пенсне он носит исключительно для солидности, чтобы подчеркнуть большой объём работы и иметь возможность глядеть на собеседников поверх этого пенсне, как ему кажется, с особой внушительностью.

— Ну нам-то, мой будущий коллега, эта внушительность ничего не внушает, — ответила я.

В перерывах между танцами, после того, как Винсент возвращал очередную партнёршу под опеку её родителю или супругу, мы с ним снова образовывали пару и так прохаживались по залу, потребляя спиртные и прохладительные напитки.

— По-моему, я тут уже всё попробовала, оттанцевала и разглядела, король с семьёй покинули бал, — сказала я Винсенту в один из таких перерывов, — пойдём ко мне в комнаты.

— А как же приличия? — прикусил губу в попытке не засмеяться принц.

— В топку приличия. Сегодня все во дворце пьют, и уже почти за каждой занавеской кто-то обжимается и целуется. Я тоже хочу.

Больше Винсент вопросов не задавал. Едва сдерживаясь, чтобы не сорваться на быстрый шаг, мы вышли из зала и проследовали на мой этаж. Целоваться начали ещё в коридоре, и в моей комнате оказались как-то уже незаметно. Магия, наверное. Винсент подсадил меня на столик и преодолевая помехи в виде моих пышных юбок, мы занялись любовью — до такой степени были готовы и жаждали друг друга.

А после, когда принц начал раздеваться, чтобы понежиться немного в постели и потом продолжить, меня вдруг словно обухом по голове — бум! Мой учитель повелел, чтобы я была у него после бала. Пришёл час моей расплаты.