Магия вероятностей. Магия пространства. Дилогия

ГЛАВА 13

Жаргала сегодня было прямо не узнать. Бодренький, подвижный, в свежей рубашечке (видимо, в местном "Детском мире" отоварился, на его-то размер), глазки из-под век остро зыркают.

— Маг-целитель совершил чудо, и ты решил ещё век-другой пожить? — поддела я его после приветствия.

— Глупая Ольга с севера, целитель дал мне средство, которое само убьёт меня очень скоро, зато даёт силы в последние дни, — ворчливо отмахнулся Жаргал, — У нас нет времени на пустое, иди за мной.

Мы спустились в подвал, где помимо каких-то бочек и ящиков вперемешку стояли разного рода ларцы. Жаргал заглянул в один из них, потом во второй, и велел мне перетащить его на стоящий в углу столик. Тяжёлый, между прочим, хоть с виду и маленький. Что он, камней туда наложил? Оказалось — именно так, камней. И все они имели фиолетовый цвет разных тонов — от тёмного, почти чёрного, до синеватого или розоватого. Какие-то камни были необработанными кристаллами, другие сверкали отшлифованными гранями, третьи красовались в ювелирных изделиях. Некоторые камни были заряжены магической энергией, что придавало им большее сияние.

— Наша магия основана на ментальной магии. Ты знала, что твоё тело раньше принадлежало ментальному магу?

Я отрицательно покачала головой, впечатлённая открывшимся зрелищем.

— Ты ничего не знала, глупая Ольга! Мне придётся учить тебя с самого начала, — перекривил Жаргал свои морщины, — Фиолетовый — цвет потока магии менталистов. Камни, имеющие такой цвет, усиливают способности мага, и могут накапливать и концентрировать нужную нам энергию. Чем прочнее кристалл, тем он лучше подходит для этих целей. Поэтому самыми ценными для нас являются очень редкие фиолетовые сапфиры, рубины и гранаты. Дальше идут аметисты, топазы, александриты и другие полудрагоценные камни. Тут их много.

Жаргал показывал мне отдельные камни и учил различать их. Правда, некоторые драгоценные кристаллы можно было отличить по виду только ювелиру, вооружённому специальным прибором, но в целом у меня кое-что в голове отложилось.

— Подбери себе перстень и носи его постоянно, — сказал мне старик.

Как завороженная, я перебирала сокровища, любуясь ими. Наконец, выбрала перстенёк, который подошёл мне по размеру. Жаргал посмотрел и одобрительно кивнул. Сам же он достал из ларца нечто странное — поделку фрукта гранат в натуральную величину, у которого как бы был отломлен кусочек и его нутро переливалось "зёрнышками". Фиолетового, разумеется, цвета. К этой штуке крепился золотистый шнурок в виде петли. Это сильно напоминало ёлочную игрушку, если бы ёлка была установлена в доме богатого арабского шейха.

После этого я отнесла ларец на место и мы поднялись в комнату с "партой" и подушкой посреди ковра. Сегодня в комнату сквозь окна светило яркое солнце и было видно, что всё здесь очень старое и ветхое. Я уселась за стол, а старик — на свою излюбленную подушечку.

— Скажи, Жаргал, как и почему мы можем видеть будущее? — задала я главный, как мне казалось, вопрос, относящийся к моему дару.

— Мы не можем видеть будущее, потому что будущего нет! Сама подумай — как можно видеть то, что сейчас не существует, глупая Ольга?

— Но я же своими глазами видела нашего магистра, как он идёт по площади, — обиженно возразила я.

— Мы можем видеть лишь вероятности будущего, которые могут наступить, а могут и нет. Именно вероятности. Не предопределённость, но и не возможности. Нечто среднее. Чем дальше по времени событие, которое мы хотим увидеть, чем больше в пути к нему участвует людей, тем вероятность ближе к понятию "возможность". А вот если мы видим, например, природное явление, такое, как землетрясение, то наша вероятность почти равна понятию "предопределённость". Потому что тут человеческая воля не в силах помешать событию. Ещё раз говорю — воля человека может менять вероятности. Понятно?

А я вдруг вспомнила вычитанную когда-то фразу: "Претензии на злую судьбу не принимаются. Не потому, что некому их предъявлять, а потому, что высшие силы за человеческий фактор не отвечают. Это для них форс-мажор".

— И всё-таки, Жаргал, вот давай разберём тот случай с моим видением. Не будем рассматривать котёнка, который в момент моего испытания уже родился и кормился от своей мамы-кошки. Возьмём магистра-алхимика. Ведь я увидела его идущим по площади, а он и должен был там идти на следующий день, именно так, как я увидела. Но ведь это зависело от его воли, от воли человека. Так как я это сделала?

— Ты смогла это увидеть потому, что то событие было уже им запланировано, или же было обусловлено планами либо привычками других людей. Наша магия может проникать в эти планы, в мысли людей, и анализировать их. А маг вероятностей, входя в транс, заставляет магию выдать нам выжимку из всего этого анализа в связи с задаваемым вопросом. Понятно?

— Почему же тогда мы можем увидеть землетрясение, если никто из людей его не планирует?

— Потому что оно запланировано самой природой и её законами. Или ты думаешь, что человек — это не часть природы?

В моей жизни ещё не было более интересного и захватывающего урока. Я буквально кожей впитывала в себя те откровения, которые выдавал мне Жаргал. Те, которые стоили ему многовековых наблюдений и осмыслений. Те, которые он теперь в итоговой форме преподносил мне словно на блюдечке.

Я даже почувствовала укол совести за то, что собираюсь обмануть умирающего старика, не дать ему отнять чужую молодую жизнь. Однако долго я раздумывать над этим не стала, потому что однажды уже всё продумала, взвесила и приняла решение.

Пришла служанка из дворца, принесла нам обед на две персоны — оказалось, мой помощник Лидон Петрик обо мне позаботился и нагрузил служанку порцией и для меня. Нет, точно надо его как-то отблагодарить. Хоть работа у него пока и не пыльная, но мне он помогает так, как надо.

Когда очередь дошла до десерта и служанка подала нам чай, мы открыли крышки маленьких серебряных блюдец. Там лежали очень аппетитные пирожные, по одному для нас с Жаргалом. Каждое пирожное было украшено вишенкой на верхушке. Пока я наслаждалась предвкушением, этот старик съел свою вишенку, а потом — цап! — схватил и кинул себе в рот и вторую вишенку. С моего пирожного! И ещё гнусно так ухмыльнулся, глядя мне прямо в глаза.

— Поменьше зевай, глупая Ольга с севера.

Старый хрыч! Так обидно было, будто надо мной надругались. Я даже пирожное своё есть отказалась, и от этого стало ещё обиднее. Ну погоди же, сейчас я придумаю, как тебе отомстить. Значит, любишь вишенки? Придумала! Только это, да ещё взгляд на моё новое приобретение — перстенёк с фиолетовым сапфиром — и помог мне забыть нанесённую обиду. На время, до осуществления моей мести.

После обеда Жаргал сказал, что мы начнём учиться делать расчёты. Прямо всё как в академии — с утра теория, после обеда практика. Всё-таки понабрался премудрости за свою долгую жизнь этот бывший полудикий воин, вполне на магистра тянет.

— Садись за стол и пиши, — скомандовал Жаргал.

Он стал диктовать мне какую-то тарабарщину, которую я никак не могла запомнить на слух и переспрашивала его на каждом слоге, несказанно его зля этим. Выяснилось, что это было заклинание для концентрации мысли и вхождения в особый транс с этой концентрацией. Я испугалась — помнится, господин ректор читал заклинания очень долго, и я тут сама посинею, что твои кристаллы, пока всё запишу. Но нет, всё оказалось проще — заклинание было не длинным.

— Твой ректор, вероятно, просто повторял заклинание много раз, чтобы ты не теряла ритм твоей мысли. На самом деле действует это заклинание один раз, а дальше ты можешь произносить любые слова или звуки, главное, чтобы твои мысли имели выраженный структурный ритм.

— Например, читать стихи?

— Да, хорошо знакомые тебе стихи подойдут, если у них ритм не сбивчивый.

— А ты сам тоже стихи читаешь?

— Сейчас увидишь.

Жаргал согнал меня со стула, достал большой лист бумаги, который легко закрепился на столешнице подвижными плоскими рамками. На левое запястье он надел петлю с игрушкой-гранатом, в правую взял обычный карандаш, прикрыл глаза и стал произносить заклинание. А потом он запел.

Я даже не поверила, что те низкие вибрирующие звуки доносятся из его горла. До мурашек по коже. Я стояла рядом и завороженно смотрела, как его правая рука начинает двигаться, чертит круг и наполняет его каракулями. Два радиальных отрезка, как и у меня, разделили круг на два сегмента, только один из них был большой, а второй совсем маленький. Две вероятности — поняла я, и одна из них гораздо более вероятна, если будет простительна такая тавтология. Сеанс длился совсем недолго, и всё равно старик выглядел после него уставшим. Уставшим, но отчего-то очень довольным. Что именно он рассчитывал и что видел, он мне не сказал. Ну да это не моё дело.

Потом он отправил за парту меня и протянул мне гранат. Я сделала всё, как делал он — нацепила тяжёлую драгоценную игрушку на левую руку, заправила лист в столешницу и взяла в руки карандаш.

— Сосредоточься на своём вопросе, — велел старик, усевшийся на подушку.

Я уже знала, что буду спрашивать. Эта мысль свербила меня ещё с самого первого ужина в малой королевской столовой. Я вызвала свой поток магии, окутала им лист и кисть правой руки и обнаружила, что из игрушечного драгоценного граната тянется дополнительное облачко, уплотняя мой поток. С трудом я смогла отвлечься от этого зрелища и и сконцентрироваться на своём вопросе — всё-таки не привыкла я ещё ко всем этим чудесам.

Жаргал начал произносить заклинание, а я стала вполголоса читать на родном языке стихи, где особый ритм задавало последнее слово в каждой строчке, и которые хорошо помнила.

Я сегодня влюблена в город.

Он притих перед дождём утром.

Вот такой он мне сейчас дорог,

Погружённым сам в себя, Буддой.

Он не выпил своего кофе,

И не сел ещё за руль, в массе.

Ещё чист его дорог профиль,

Он славянской на часок расы.

Так бывает у меня редко:

Хоть на час найти любить повод.

Я заставкою окна — веткой

Заслоняюсь от тебя, город.

Под эти строфы перед моими глазами постепенно проявлялась картина.

Поля со следами убранных зерновых, трясущаяся подо мной телега с лошадью движутся по грунтовой дороге между этих полей, несколько человек, сидящих на телеге, и среди них — беременая женщина. Женщина стонет и сообщает, что ей уже пришёл час родить ребёнка. Злой мужик оборачивается к ней с козел и говорит, что его и остальных пассажиров ждут на праздник рукомесленниц, и что им некогда возиться с роженицей, которая и сама байстрючка каднеевская, и ребёнка прижила неизвестно от кого. Не смогла дотерпеть, пока они приедут в Ломанку, так пусть немедленно освобождает телегу и не задерживает их, а потом добирается до Ломанки, как знает — может, подберёт кто-то другой.

Несчастная женщина с трудом сползла с телеги и, согнувшись, прошла прямо в поле. Моё видение моргнуло. Я увидела ту же женщину, рядом с тем же местом. Мёртвую. А возле её руки громко плачет лежащий на подстеленной тряпице ребёнок. Мальчик.

Видение закончилось, я обрела обычное зрение, но тут всё у меня перед глазами сильно закружилось. Я попыталась ухватиться обеими руками за стол, чтобы не упасть, но он был лёгким, и я повалила его вместе с собой на бок.