Звёздный луч

— О чем ты? — не понял Альберт.

— Он изменился.

— О, да ладно вам. Это все ее драконья магия. Она может заставить любого из вас увидеть все, что угодно.

Альберт посмотрел на меня.

— Знаете что? Верьте, во что хотите. У меня нет на это времени.

Я пошла в свой домик на дереве. Умоюсь позже.

Я видела отца. Почему я увидела Николаса Сквайра? Это странно и непонятно.

Я лежала на кровати, свернувшись калачиком, и думала о том, что же, черт возьми, только что произошло. Я тихонько вздрогнула, услышав, как кто-то поднимается по лестнице.

Запах Мэгги заполнил комнату.

— Прости меня. Если бы я знала, что она следит за тобой, я бы не ушла.

— Нет, ты ушла, потому что не можешь смириться с правдой, Мэгги.

Она подошла и села рядом со мной.

— А Горан знает о тебе?

— Да, он знает. А теперь, пожалуйста, уходи, я хочу побыть одна.

— Что случилось?

— Ничего, просто уходи, пока у Ала не возникло еще больше вопросов, пожалуйста.

Она кивнула и ушла.

***

Ближе к ночи я отправилась к озеру. Я застыла, увидев, что Альберт и Констанс тоже наслаждаются купанием.

Я спряталась за деревом, но не смогла уйти.

Мне нужно было услышать их разговор, услышать все. Чтобы мое сердце разбилось окончательно, чтобы я больше никогда не поддалась обаянию принца.

Но тут Конни упомянула имя Эндрю.

— То, что сказал Эндрю, действительно правда. Тания — Зеленый Пар. Она сделает все, чтобы вбить клин между ним и тобой.

— Не знаю… Роб считает, что он скрывает что-то еще, помимо своей ориентации.

Я закрыла глаза. Вот что он думает.

— Ты все еще веришь в это? Может, Пещера исправила его.

— Пещера, конечно, волшебная, но не настолько.

Идиоты. Любовь есть любовь, неважно к кому.

Я встала, не заботясь о том, услышат они меня или нет, и направилась обратно в лагерь.

Мэгги чуть было не врезалась в меня.

— Где Альберт?

— Мэгги, что-то случилось?

— Его дракон…

— Что с ним? — голос Альберта раздался прямо у меня за спиной.

Мэгги запнулась, уставившись на его обнаженное тело. Я отвела взгляд.

— Эммм.

— Мэгги! — разозлилась я.

— Ой, прошу прощения. Он сейчас убивает Исси.

— Что? — воскликнул Альберт, и они с Конни бросились к лагерю.

— У него действительно красивое тело.

— Серьезно,? Это все, о чем ты думаешь? Что значит «он убивает Исси»?

— То и значит. Кислотой. Тания отвергла его. Причем жестко, Кэти, — тихо добавила она.

— Эндрю, — поправила я сквозь стиснутые зубы.

— О, ты все еще Кэти, независимо от того, как ты выглядишь и что у тебя между ног. Исси подошла слишком близко к нему. Не знаю, чем, черт возьми, она думала. С его рук сорвалась кислота и попала прямо ей на лицо. Это ужасно.

— У нее связь с Робертом, — сказала я.

— Что?

— Все сложно. Это такая же связь, которую Тания чувствует ко мне.

Мы побежали к бревенчатому дому и, приблизившись, услышали плач Исси.

Ее сестра ухаживала за ней.

Альберт пытался поговорить с Робом, тот был не в себе, а я пошла в противоположном направлении.

Как, черт побери, мы рассчитываем победить в этой войне?

***

Лагерь затих до позднего утра.

Я изо всех сил старалась заснуть.

Конни сказала, что Исси исцелится сама, но на это потребуется время, может быть, годы, и была зла на Роберта за то, что он так разозлился.

Роберт ушел, и на этом все закончилось.

Конни, Ал, Гельмут и Калеб по очереди наблюдали за ней.

Горан пришел поговорить со мной обо всем этом, так как я приручила Танию.

— Я не хочу дракона, Горан. Слишком много драмы.

— Это не значит, что тебе нужно жениться на ней. У нее просто связь с тобой.

Я фыркнула.

— А как насчет следующего раза, когда на этой кровати буду я, а не Исси?

— Ал с ним разбирается. Роберт плохо себя чувствует.

— Она могла умереть. А ведь Исси — самая добрая девушка, которую я знаю, Горан.

— И ей не стоило к нему лезть.

— Мне все равно, мы не сможем победить, если будем нападать друг на друга.

— Я согласен с тобой. Но у нас есть кое-что, чего нет у них.

— Что?

— Магия. У меня есть мороз, у Гельмута — огонь. Все драконы на нашей стороне обладают способностями. Они могут не нравиться друг другу, но все в лагере борются за одно и то же. За свободу.

— За свободу? Думаешь, твой отец сможет это понять? А король Пейи? А король Ариса? Честно, Горан.

— Нет, не знаю. Поживем — увидим.

— И что тогда? Выяснится, что война напрасной? Так много людей погибло ни за что?

— Что ты хочешь, чтобы я тебе сказал? Что война не сказалась ни на ком из нас? Сказалась. Что случилось с тобой в той Пещере? Ты изменилась.

— О, это чистая правда. Я и не думала никогда заходить в Пещеру, но у меня не было выбора. Чтобы выбраться из нее и жить дальше, я должна была дойти до конца. Вопрос только в том, какая жизнь у меня будет?

— Когда закончится правление короля…

Я начала смеяться.

— У него есть Ласточкокрытый, Горан. Это никогда не закончится.

— Королю Луи не такой уж счастливчик. Он был проклят отцом своей возлюбленной. Это драконья магия, и никакой Ласточкокрылый не сможет его исцелить. Он умрет.

Он встал и пошел прочь.

Что со мной не так? То, что я была Эндрю, сильно портило мне жизнь, и Горан это знал. Скоро он расскажет кому-нибудь или заставит меня рассказать Альберту.

Я посмотрела на свой кошель с зернами. Скоро он станет бесполезен. Зерен едва ли хватит на две недели, а это еще затянется минимум на месяц.

Хочу я того или нет, но скоро все узнают самый большой секрет Эндрю.

ГЛАВА 21

АЛЬБЕРТ

Проходили дни. Исси потихоньку шла на поправку, но на ее лице оставался ожог. Я не мог поверить, что Роб вот так взял и потерял самообладание.

Он вернулся вчера. Он охотился за Танией, чтобы вытянуть из нее правду. И по итогу сообщил мне, что на этот раз понял ее слова правильно.

Он сказал, что она пыталась раскрыть всем секрет Эндрю. Что он скрывает? Мы так и не добрались до этой части, так как Эндрю потерялся.

— С Эндрю что-то не так. Роберт чувствует, что в обвинениях Тании есть доля правды, что бы там ни заявлял Эндрю.

— Она — Зеленый Пар, — тихо заговорил Горан.

— Мэгги что-то знает. Почему все что-то скрывают? Мы не можем сказать Гельмуту, Горан.

— Ты играешь с огнем, Ал. Оставь Эндрю в покое.

— Мне нужно знать, можно ли ему доверять, вот и все. В данный момент я не знаю, кому доверять. Тания дала мне слово, что ни один двойной агент не проникнет в наши ряды.

— Значит, ты мне не доверяешь?

— Я этого не говорил. Но Эндрю что-то скрывает. Я чувствую это.

— Ты невыносим. Он был одним из лучших лучников твоего отца, и я подумал, что ему лучше служить на этой стороне, а ты вонзаешь ему нож в спину.

— Ничего я не вонзаю. Я просто доверяю своему дракону, и я доверяю Тании. Она с самого начала сказала, что с Эндрю что-то не так. Я знаю их дольше, чем его.

— О, ну и что. Я вырос с тобой, Ал. Мы лучшие друзья, если уж на то пошло.

— Ты и раньше ошибался, Горан.

— Ты мне до конца жизни будешь припоминать?

— Пожалуйста, я не хочу ссориться. Я всего лишь стараюсь прислушиваться к своей интуиции.

— Твоя интуиция ошибается, у этого парня благородное сердце.

— Мне нужно знать наверняка.

— Твоя проблема в том, Ал, что ты не ценишь то, что имеешь.

— И как это понимать?

— У тебя есть Констанс, но ты тоскуешь по мертвой девушке, наплевав на ее чувства.

Мой кулак прилетел ему в лицо, и Горан упал.

Гельмут и Калеб сразу же вмешались.

— Ты понятия не имеешь, что было между мной и ней. Мне все равно, кто ты, но ты будешь уважать память о ней, Горан.

Я развернулся и стремительно прочь.

— Что случилось? Это из-за Горана? — Калеб последовал за мной.

— Из-за Тании.

— Мы же сказали, что разберемся с этим.

— Горан не с нами.

— Что?

— Он считает, что мы параноики. Как обычно.

— Да ладно, он много раз ошибался в подобных вещах. Ты нет. Доверяй своей интуиции. Это не повод его избивать, Ал.

Я не хотел пересказывать ему, что сказал Горан, поэтому просто замял тему.

Все равно никто из них не поймет. Они никогда не поймут.

Я больше не знал, чему верить. Драконы один за другим твердили, что Эндрю что-то скрывает. И меня не покидало чувство, что Горан единственный знает, что именно, но не хочет мне говорить.

***

На следующий день наш план вступил в действие.

Мне было невыносимо слышать мольбы Эндрю, видеть предательство в его глазах, когда Эмануэль и Роберт схватили его.

Мэгги выбежала ему на помощь, мне пришлось остановить ее.

Она изо всех сил боролась со мной, крича, что я совершаю огромную ошибку, и спрашивая, почему я это делаю. Тания лгала, вот почему.

Даже Гельмутне смог ее успокоить, и у меня не оставалось другого выбора, кроме как тоже запереть ее в камере.

Она ненавидела Гельмута за это, и я понимал, что в конце концов он обвинит меня.

Мы забрали все, что было при Эндрю.

Кошель, который он всегда носил с собой. Его лук, колчан и стрелы.

Я открыл мешочек и нашел в нем зерно. Там оставалось около пяти зернышек. Горан сказал, что Эндрю нравится жевать их помаленьку.

Я бросил кошель на землю.

Время шло, и я ненавидел этот план все больше и больше, чувствуя себя идиотом.

Как никак Эндрю стал пятым человеком, вышедшим из Священной Пещеры…

Но я должен верить своему дракону и Тании.

— Ты поступил правильно, — сказал Роб и поднял мешочек с зерном. — Что это? — спросил он.

— Зерно.

— Зерно?

Роберт открыл мешочек и понюхал.

Прошло уже больше двадцати четырех часов. Эндрю так и не заговорил. Я совершил ошибку. Огромную.

Роберт молчал, и я посмотрел на него.

Он все еще нюхал зерно.

— Что такое?

— Я чувствую слабый запах… — он снова понюхал, и на его лице появилось хмурое выражение. — Драконьей магии.

— Что?

— В этих зернах есть драконья магия.

— Драконья магия? Зачем Эндрю использовать драконью магию? Для чего?

Я почувствовал, как разочарование растекается по моим венам.

— Не знаю, но мне это не нравится. Это магическое зерно может делать что угодно. Например, создавать порталы для передачи сообщений.

— Значит, ты был прав. Он что-то скрывает.

Я встал, забрал кошель у Роба и огромными шагами направился к тюремным камерам.

Гельмут и Горан, стоявшие у входа, были злы на меня.

— Драконья магия. Я не дурак.

Проходя мимо, я сунул кошель им обоим под нос.

— Что? — они бросились к нам с Робом.

— В смысле драконья магия? — спросил Горан.

— Роб почувствовал ее. И я думаю, что Тания тоже чувствовала именно это. Он что-то скрывает прямо под нашим гребаным носом, У тебя под носом, Горан!

Я чувствовал себя преданным. Он предпочел кого-то, кого едва знал, тому, кто вырос вместе с ним. Тому, кто был его лучшим другом.