Заложница Теней

***

Впрочем, скучать мне было некогда. Слова про радиацию все же не шли из головы. Может, зря я решила, что она ни при чем?

Кинулась к стопке фолиантов, схватила один. Про жизнь на Земле. Иллюстраций там было предостаточно. Ярких, хороших и даже в разрезах. Начала листать, пытаясь ухватить основную мысль. Потом раздраженно захлопнула книгу и выругалась.

Мне нужно больше крови. А получу я ее, судя по всему, лишь ближе к утру.

Значит, останусь здесь. И буду караулить приход Хэдина. Чтобы сразу же взять образцы и начать исследования. Чем скорее — тем лучше. А пока чем заняться?

Я начала читать. Все, что касалось болезней фейри, их развития, жизни. Теперь уже зная про тепло земли, снова перечитала нужные строчки. И покачала головой. Радиация не была смертельной для фейри. Но и полезной назвать поостереглась бы.

Хаос и радиация… радиация и Хаос. Казалось бы, проблема скрыта в одном из двух. Мне показалось, что я даже начала улавливать нечто. Осторожно потянула за ниточку и… незаметно для себя сладко заснула. Уж слишком бурным выдался денек.

Мне снилось море. Я лежала на теплых волнах и смотрела в небо. Где-то шумели чайки, смеялись люди, а мне было хорошо и спокойно. Теплые волны мягко поднимали и опускали, покачивали и убаюкивали. Внутри разливалась нега, хотелось потянуться кошкой и замурлыкать. А еще выпить прохладный коктейль в компании темноволосого красавца.

Сквозь ресницы я видела темно-серое небо. Тучи, плотные облака? Почему не видно солнца? И что за зеленое марево встает на горизонте?

— Рор-р-р-ри! — раскатистый бас вдруг заглушил все звуки вокруг. Я открыла глаза и увидела огромную кошачью морду, поднимавшуюся из-за горизонта. — Рор-рр-и! Жр-р-р-рать!

Я заорала и… проснулась. Море, пляж и гигантский Дымок исчезли, а сама я непонятно как из лаборатории перенеслась в спальню Дорана. Сам Король сейчас стоял неподалеку и снимал рубашку, которая опадала сгустками тьмы, растворялась в воздухе. Игра темноты и приглушенного света бледно-сиреневых ночников в виде покрытых изморозью деревьев делала из Дорана нечто опасное и притягательное. Резкие линии сильного тела, жесткая линия губ и тьма в глазах.

— Ты меня принес. — Я утверждала, а не спрашивала. — Зачем? Я собиралась дождаться Хэдина и почитать.

— Хорошо читала, — кивнул Доран, превращая штаны в кусок тумана. — Я тоже хочу научиться читать щекой. Хэдин отлично справится без тебя.

— Он не знает, что надо де…

— Я имею в виду, что он сохранит образцы крови до того, как ты придешь в лабораторию. Поспи, Рори.

Ага, поспи, Рори, рядом с голым мужчиной, у которого опять стояк. Хотя вроде Король не спешил набрасываться. А спокойно устроился на постели, закинул руки за голову и вытянулся во весь немаленький рост.

— Доран. — Я кашлянула пересохшим горлом. — А что такое случилось в лазарете…

Между бровями Короля мигом пролегла складка. Но все же спустя пару секунд он проговорил неохотно:

— Покушались на Джиоллэйдха.

— Зачем?!

— Абсолютно глупый поступок. Один из бывших Благих увидел Орнию, и у него в мозгах замкнуло. Ни для кого не секрет, что прежде наш рыжий лекарь был у той фаворитом. А потом, впав в немилость, бежал сюда.

— Погоди, но сюда же из Благого Двора идут не от хорошей жизни.

Сказала я и прикусила язык. Сейчас Доран обидится, что я назвала Двор Теней помойкой. Но Король остался спокоен, лишь пояснил:

— Чары Королевы сильно действуют на Благих. Нужны годы вдали, чтобы перестать сильно на нее реагировать. Этот вот решил обратить на себя внимание и прикончить Джиоллэйдха. Причем сам ведь не мог толком объяснить, зачем. Бормотал что-то про красоту, невинность и честь. Пока не сдох.

— Вы его убили?!

— Он пытался убить лекаря, — холодно произнес Доран. — За это наказание одно. А какого Хаоса ты туда полезла?

А вот сейчас надо говорить очень осторожно.

— Джиоллэйдх меня осматривал, я же просто оттолкнула его в сторону.

— Почему ты решила, что ему угрожает опасность?

— Ну просто так рука вряд ли станет пульсировать. Это нормально вообще, что я такое вижу?

— Да, нормально. Рори, не делай так больше. Твоя жизнь сейчас бесценна.

— А что с пикси? Доран, у тебя как-то много покушений стало.

— Да, — кивнул Король, — слишком много. Обычно раз-два в год, а тут просто ажиотаж. Пикси были под заклятьем.

— Как же Тени это пропустили?

— Два варианта: сильный неизвестный противник, их нежелание вмешиваться.

— Но разве они не должны тебя слушать?

— Должны. Проблема в том, что они себе на уме. Даже действуя согласно моим приказам, они все равно учитывают свою выгоду.

— А логика у них не человеческая и даже не ваша, — медленно протянула я, — так? Поэтому ты с этим смирился, решив, что главное — их послушание. А цели… пока вам по пути, все хорошо.

Доран долго на меня смотрел, затем со вздохом произнес:

— Ты слишком проницательна.

— Это плохо?

— Нет, но лучше мне об этом не забывать. У тебя слишком невинное выражение лица. Это сбивает с толку.

— Женщины вообще существа коварные. Можно я посплю?

— Можно, — хитро улыбнулся Король, — но тогда я тебе кое-что не покажу.

Любопытство — мой порок. После таких слов оно мигом подняло голову и предвкушающе улыбнулось. В то время как воображение подсказывало разные пошлые фразы.

— А это «кое-что» можно увидеть только ночью?

— Почему же? Просто завтра и в ближайшее время тебе станет не до отдыха. Ты же упорная. А я буду под конвоем отправлять тебя на отдых.

— А что ты хочешь показать?

— Ты хотела спать, — напомнил Доран, у которого во взгляде уже вовсю полыхало торжество.

— Я уже поспала, все нормально. Так что там?

— Нет, ну если ты просишь…

— Прошу!

Доран легко вскочил и протянул мне руку. Я послушно приняла ее, встала и только сейчас поняла, что назойливое позвякивание цепочек исчезло. Кто-то их снял. Хотя понятно кто.

Король просто чуть повел рукой, а у меня вдруг перехватило дыхание. Когда стена с двумя полукруглыми окнами просто исчезла, а в спальню хлынул серебристый призрачный свет.

Меня подвели к самому краю.

— Не бойся, — шепнул Доран, обвивая руками за талию и прислоняя спиной к своей груди, — ты не упадешь. Не позволю.

Ночной Руадх раскинулся внизу. Ночной, но не спящий. Я забыла, как дышать, и с шумом втянула воздух, лишь ощутив его нехватку.

Оплывшие статуи, что произвели на меня такое неизгладимое впечатление, сейчас двигались. Белые линии на них светились ровным светом, а головы поворачивались на триста шестьдесят градусов. Высокие остроконечные башни, возвышавшиеся тут и там, пульсировали в такт небесному бледному свечению, а дороги… менялись. Сам город менялся. Вот сейчас этот парк явно стал больше, а один из переулков изогнулся и превратился в тупиковый.

А еще на горизонте переливалось бледно-зеленое сияние. Словно там спряталось солнце.

— Там Хаос?

— Там заканчивается Альвехайм. По сути, здесь уже смесь мира фейри и Хаоса.

— Город нестабильный.

— Стабильность и Хаос несовместимы. Но это даже забавляет. И не несет опасности.

Я огромными глазами продолжала рассматривать ночной город, открывая все новые подробности. Тени, летавшие над крышами, разноцветные огоньки фонарей, какое-то скопление золотистых кристаллов в центре одной из площадей. Жителей я не видела с такого расстояния. Но что-то мне подсказывало: город не спал.

Теперь меня не тошнило, не знобило, а наоборот. Красота Руадха была чуждой, странной и немного сумасшедшей, но она завораживала. Хотелось стоять и впитывать в себя это призрачное свечение, пульсацию башен и статуй, зеленое зарево…

— Тебе нравится, Рори?

— Завораживает, — мой шепот улетел в ночь. — Все Дворы так выглядят?

— Нет, конечно. У Неблагих балом правит тьма и серебро, у Благих единороги и бабочки, плюс золото. А у меня Тени и непостоянство.

Его руки на моей талии сжались чуть сильнее, но голос остался задумчивым:

— Я люблю этот город. Он показывает нашу натуру, темную и изменчивую. Мы пришли сюда горсткой отребья, которое не принимал ни один из Дворов. А теперь Двор Теней может бросить вызов любому. Не хватает лишь одного.

— Детей…

— Именно. Мы пока лишены будущего. Кое-кто просто уходит к Хаосу и исчезает там. Когда живешь очень долго, то многое приедается. А вот скука и тоска могут стать невыносимыми.

— Это показатель слабости, — сообщила я, наблюдая за пляской Теней вокруг одной из статуй. — Долгая жизнь означает лишь то, что у тебя есть огромная возможность узнать, как можно больше. Сделать кучу открытий, развиваться во всех направлениях…

— Мысли смертной.

— Нет, просто рассуждения человека, который не любит тратить время на самобичевание.

Руки Дорана скользнули вверх и сжали мою грудь: бережно и ласково. А к животу и ногам словно едва ощутимо прикоснулись шелковые ленты. Приятно-прохладные и волнующие. Я опустила взгляд вниз и действительно увидела ленты. Темные и полупрозрачные, они скользили вокруг меня, то и дело задевая дразнящими движениями.

— Они разумные?

— Эти — часть меня, — мурлыкнул Доран. Пальцы его играли с моими сосками, уже твердыми и острыми.

— В смысле?

— Моя магия, Рори. Смотри.

Я смотрела. Тени и правда словно выходили из него и тянулись ко мне. Обвивались вокруг ног, бедер, запястий. Одна ласково погладила щеку и скользнула вниз по животу. Другая — тут я вздрогнула — прошлась между ног. И от ее едва ощутимого прикосновения перехватило дыхание.

— Смотри на город, Рори.

Я смотрела, не отрываясь. А сама каждой клеткой горевшей от желания кожи ощущала эти легчайшие прикосновения: к груди, бедрам, животу.

— Почувствуй его жизнь…

Мужская рука легла на шею, двинулась к лицу. Пальцы коснулись губ, заставляя их открыться. Доран не спешил, как в прошлые разы. Он явно старался продлить удовольствие, отчего ласки вскоре стали напоминать томительную и сладкую пытку. Желание стало настолько острым, что малейшее прикосновение вызывало судорожный всхлип.

Кажется, я теперь понимала, почему после фейри невозможно посмотреть ни на кого другого. Никто прежде не заставлял меня сгорать изнутри шелковым пламенем, ничьи поцелуи не заставляли ощущать себя одержимой сексом.

Я раскрывалась сейчас под вуалью ласк, заново знакомясь с собственным телом. Сплошной оголенный эротический нерв. Который готов уже взорваться на мириады осколков.

Но Доран не давал разрядки. Он играл, точно зная, как и где коснуться, чтобы мне хотелось умолять его о большем. Умолять так сильно, что пришлось до крови прикусить губу.

— Хочешь, чтобы я вошел? — еще и шепот. Хриплый и чуть прерывающийся, говоривший о том, что его владелец и сам с трудом сдерживается.

— Да, — слово сорвалось вместе с дыханием.

— Уверена?

Я его убью сейчас!

Доран издевался. По-другому и назвать нельзя. Прихватив губами мочку уха, чуть прикусил и проговорил:

— Тогда скажи, Рори.

— Если ты в меня не войдешь, я тебя убью!

Доран хохотнул таким мужским смешком, что колени подогнулись. Упала бы, не поддерживай он.

— Не могу отказать, тем более если такая угроза.