Квента

Глава двадцатая

Пятого июня я всё же посетила психолога. Какое-то время молодая женщина, не вызывающая доверия (хотя у меня все не вызывают доверия), молча смотрела на меня, потом профессионально пыталась вывести на разговор. Я не поддавалась.

Я бы вообще никогда к ней не обратилась, но утром четвертого июня медсестра, посещающая меня каждый день, пришла не одна, вместе с ней явился жуткий доктор из больницы и настоятельно велел обратиться за помощью. Я согласилась пойти, но говорить о том, что я знаю, не собираюсь.

Я не принимаю лекарства, не разговариваю с психологом и больше не пытаюсь разобраться в том, что произошло.

Как бы я не внушала себе, что оставила всё позади и продолжаю жить дальше, но нервозность и постоянное ощущение, что за мной следят, никуда не делись. Черный внедорожник я больше не видела. Это должно бы принести успокоение, но данность наводит ещё больше страха. Ведь теперь я не знаю, за кем из незнакомцев скрывается преследователь.

"Параноик" – скажете вы, и будете абсолютно правы. Каждый день, засыпая и просыпаясь, я чувствую, что что-то грядет. Что-то страшное и масштабное. Сама внутри себя взращиваю зерно паники, заботливо поливая каждый день и без того достаточно большой росток.

Сегодня шестое июня две тысячи двадцать первого года.

День рождения меня.

Время шесть сорок пять. Сижу на стуле перед зеркалом, наношу легкий макияж. "Вот тебе и двадцать один", раньше я хотела закатить вечеринку и позвать друзей, приобретенных в кампусе и пару местных девчонок, но сейчас я ничего не хочу.

Вечером за столом соберемся я, мама, папа и Эрн. На этом – всё. Я уже решила, что после посиделок с ними, прямой наводкой отправлюсь в бар и позволю себе пару-тройку коктейлей. Посижу в потоке шумной толпы и, возможно, попытаюсь влиться и почувствовать хоть что-то, кроме страха.

Настроения нет. Но я заставляю улыбку появиться. Неправдоподобно. Уголки губ опускаются, и я пробую снова. Это не для меня – для мамы. Ей и так будет нелегко сегодня. Первый "семейный" ужин после ухода отца. Думаю, всем будет неуютно, даже Эрну.

Весь день мы провели с мамой. Ходили по магазинам, на четыре часа зависли в салоне красоты, я подравняла каре, сделав его немного короче, покрыла ногти красным лаком и даже успела на небольшой массаж плечевой зоны. В какой-то момент я поняла, что улыбаюсь искренне. Мамин позитивный настрой и постоянные слова о том, что "девочка выросла", заставили почувствовать себя гораздо лучше, чем утром.

К вечеру я была уставшая, но счастливая (настолько, насколько это возможно).

Время двадцать ноль ноль, дядя и папа придут к девяти вечера. Стол накрыт, мама при параде. Я в белых джинсах и белой майке. Каре, немного подведенные черным глаза и красные губы. Вот такой вид я выбрала на свой двадцать первый день рождения.

Минуты утекают одна за одной. Находясь дома, не нахожу себе места. Хочу на волю. Хочу на воздух. Хочу почувствовать себя по-настоящему живой. Желаю пройти по улицам родного города и понять, что мне ничего не угрожает. Желаю перестать думать об опасности, которой может и нет. Не могу находиться дома, стены давят, да и время ещё есть. Беру коричневую кожаную куртку, надеваю, поднимаюсь наверх и беру пистолет (на всякий случай), прячу его в джинсах за спиной. Спускаясь вниз, окликаю маму:

– Мама, я прогуляюсь.

– Хорошо, милая, только не опаздывай.

Поцеловав маму в щеку, покидаю дом.

Я даже не подозревала, что произойдет в ближайшем будущем. Возможно, я должна была остаться дома, но неведомая сила подталкивала меня, и я повиновалась.

Прохлада заставляет застегнуть куртку до самого подбородка. Бродя по улицам, я даже не заметила, как оказалась у дома Бейкеров.

И замерла.

Кто-то дома.

Включенный свет позволяет увидеть тень, ходящую из одной стороны в другую. Звуки погрома слышны даже здесь. Прямо на середине лужайки стоит очень дорогой крутой красный мотоцикл.

По мечущейся тени понимаю – это Рэй. Сердце ломится в ребра, отдаваясь в ушах барабанной дробью. Сжимая пальцы, поднимаюсь на крыльцо, не стуча открываю дверь, и челюсть падает вниз. Это действительно Рэй и… он зверствует. Раскидывая на своём пути всё, что попадается под руку. Что-то стеклянное разбивается и приводит меня в чувство.

Он вообще не замечает меня. Переступаю порог и со всей дури захлопываю дверь.

Секунда.

Глаза в глаза. Жертва и палач.

Лишний удар сердца.

Вдох без выдоха.

Он жив. И он прямо передо мной.

Разрывая зрительный контакт, Рэй прикрывает глаза и устало говорит:

– Джонс. Уходи. – когда-то это я уже слышала и ушла. Но сегодня не тот день. Не та ситуация и не тот настрой.

Он ещё и прогоняет меня? Ну совсем обалдел. Вспоминаю момент из Центра Всего и, не думая, что он решит, что я сумасшедшая, говорю:

– Ты убил меня.

– И не только тебя. – отвечает он и устало проводит рукой по лицу.

– Ты! – шаг к нему. – Убил! – еще шаг. – Меня!

Ярость отодвигает всё на задний план. Она – мой воздух, и она – моё всё.

Замахиваюсь и со всей силы бью Рэя по лицу. Один раз, второй. Он даже не сопротивляется, от этого я отступаю назад. Чувствую, что слезы готовы сорваться с ресниц. Нет уж, я плакать не буду! Не из-за него.

– Легче? – спрашивает он.

– Нет! – кричу я.

– И не станет.

Стоп! "И не только тебя" – именно так он сказал! Он помнит? Дыхание спирает. Он помнит. Смотря мне в глаза, Рэй говорит:

– Тебе лучше уйти. – в голосе холод, во взгляде пустота.

– Ну уж нет! Ты помнишь! – это прозвучало никак иначе, как обвинение.

– Уходи! – кричит он, и волна запаха алкоголя заставляет меня отпрянуть.

– Да ты пьян.

– Уходи! – приваливается плечом к стене и тихо шепчет. – Прошу, уйди.

Мне кажется, или в его глазах таятся слезы? Это никак не унимает моё негодование. Я зла! Мне больно! И я рада, что ему больно. Плевать из-за чего – он заслужил.

– Хочу, чтобы ты знал – я тебя ненавижу! Ты предатель и лжец, не знаю… как ты мог мне понравиться. Я была абсолютно слепа.

Разворачиваюсь, чтобы уйти, и в этот момент в окно пробивается яркий свет фар, подъезжающей машины. Рэй дергает меня за руку и приказав: "Тихо", тащит вглубь дома. Пытаюсь вырваться, но его взгляд вынуждает повиноваться. "Опасность" – проносится в голове. Выходим через заднюю дверь и словно воры прокрадываемся к переднему дворику. Туда, где сейчас стоит машина. Не могу её рассмотреть, фары настолько яркие, что приходится жмуриться.

– Это они. – говорит Рэй и тяжело вздыхает. – Идем.

– Кто "они"?

– Те, кто всё это начал. Ублюдки.

– Что…

– Как только доберемся до мотоцикла, прыгай и держись изо всех сил.

– Хорошо.

Сжимая мою руку, Рэй быстро бежит и тянет меня за собой. Добравшись до мотоцикла, усаживаемся и в секунду срываемся с места, оставив преследователей позади. Из дома выбегает мужчина с пистолетом.

Выстрел, но звука я не услышала, он погряз в грозном урчании мотоцикла и бешеном биении моего сердца. Рэй едет настолько быстро, что невозможно открыть глаза. Сильнее обнимаю его и прижимаюсь щекой к спине. Чувствую, как его мышцы напряжены, но сердце бьется ровно, в отличие от моего.

Стараюсь не думать, что водитель несущегося мотоцикла нетрезв.

Отгоняю мысли о том, что на нас даже шлемов нет.

Стараюсь вообще не думать.

Металлический зверь быстро вытащил нас из города, проезжаем первый лес, но, не доезжая второго, Рэй начал тормозить. Прямо на середине дороги.

– Дальше без меня. – еле ворочая языком, говорит он.

Слезаем с мотоцикла.

– Что? Кто это?! Рэй, твою мать! Ты что, засыпаешь?

Стоит последнему вопросу слететь с моего языка, как взгляд цепляется за дротик, торчащий из его ноги. Выстрел был необычным. Быстро выдергиваю дротик и откидываю в сторону. Рэй оседает, прислоняясь спиной к мотоциклу. Его глаза закрываются.

– Рэй! – кричу я и трясу его. – Рэй! Кто это?! И что им нужно?!

В ответ тишина.

И что мне делать?

Я, кажется, в ступоре. Так-так-так. Так-так-так. Бью себя по щекам. Что делать? Что делать? Что?! Делать?! Телефон. Быстро обыскиваю свои карманы, телефона нет. Выпал. Нахожу телефон Рэя, но он выключен.

– А-а-а! – сажусь рядом с парнем и хватаюсь за голову.

Со стороны города на огромной скорости несется черный внедорожник. Черт! Черт! Черт! Все инстинкты, внутри меня вопят: "Беги!", но, бросив взгляд на Рэя, понимаю, что не оставлю его. Не из-за того, что я такая хорошая и самоотверженная. Я просто не смогу жить, если поступлю таким образом.

Машина приближается, резко тормозит, визжа шинами. Достаю пистолет из-за пояса и направляю его на черное непроницаемое окно. Именно туда, где находится водитель.

Дыхание замерло. Водительская дверца медленно открывается. Наблюдаю, как появляются начищенные ботинки. Над дверью появляются руки, поднятые вверх.

Он, кем бы он не был, безоружен. Или пытается обмануть меня. Я выстрелю! Я реально выстрелю! Эта та самая машина, что следила за мной.

Страх, паника и ожившая паранойя смерчем носятся по нервам. Перехватываю пистолет и дышу. Эрн говорит, дыхание один из самых важных моментов при стрельбе.

Неизвестный выходит из-за дверцы…

Шок.

Шок.

Шок.

Гаррет?

Какого хрена?!

– Джо, опусти пистолет.

Со стороны города едут ещё несколько машин. Кто это, враги или просто проезжающие мимо?

– Ты следил за мной?

– Да. Садись в машину. Они сейчас доберутся до тебя, – кивает на Рэя. – До него и до меня.

Машины приближаются.

Выбор.

Я должна сделать чертов выбор!

Смотря на Гаррета и неумолимо приближающиеся фары за его спиной, убираю пистолет за пояс, кивая в сторону Рэя, говорю:

– Помоги погрузить его в машину.

Немедля ни секунды, Гаррет подлетает ко мне, и мы вместе тащим бессознательного Рэя в машину. Погружаем на заднее сидение. И располагаемся впереди. Как только Гаррет срывается с места, достаю пистолет и направляю его прямо в висок водителя.

– Рассказывай! – приказываю я.

– Ты дура? Убери пистолет!

Машина разгоняется, погоня приближается. Оборачиваюсь назад, три машины быстро сокращают расстояние.

– Быстрее! – кричу я.

– Не могу, дальше резкий поворот.

– Они догоняют!

– Да вижу я!

Спохватившись, пристегиваюсь, и в этот момент Гаррет резко выруливает влево, и машина опасно наклоняется набок. Крик разносится по салону. Пистолет выпадает из рук.

Нас окружили.

– Не выходи из машины!

Гаррет покидает салон, трясущимися руками шарю по полу. Пистолета нет. Черт! Меня трясет так, что зубы начинают стучать.

– Какого хрена вы творите?! – кричит Гаррет, и в этот момент у подрезавшей нас машины открываются две передние дверцы. Не веря глазам, смотрю на доктора из больницы и парня рядом с ним. В руках у второго дымовая шашка, которую он бросает прямо под машину.

Дым моментально проникает внутрь.

– Не выходи! – кричит Гаррет.

В глазах слезы, в голове мутно, не могу сдерживать кашель. Тянусь к дверце, дергаю за ручку, заперто. Заперто! В глазах темнеет. Отстегиваю ремень, и перелезаю на сидение Гаррета и слезящимися глазами наблюдаю, как он кричит, а в следующее мгновение несколько дротиков прилетают ему в торс. Без сил падаю на кресло и погружаюсь в темноту.