Камень, жнец и мандрагора

* * *

— Халциона?

Я моргнула, выныривая из странного состояния полудрёмы, полузабытья, повернула голову к оставшейся открытой двери.

— Киана? Что ты здесь делаешь?

Сестра переступила порог спальни, приблизилась к кровати.

— Кахалон залетел с утра пораньше, предупредил наших родителей, что ты у него ночевала и на день тоже останешься, и мне шепнул, чтобы я заглянула. Вот, — Киана стряхнула с плеча лямку сумки, — я тебе одежду принесла, если надо.

— Спасибо, — я кое-как выпрямилась, прогнулась в попытке размять затёкшую спину.

Кажется, горгул заходил под утро, спрашивал что-то о моих родителях… но я большую часть сказанного даже не расслышала, скульптурой застыв в осоловелой этой, бездумной пустоте.

— Что с ним? — сестра настороженно посмотрела на Алессандро.

С ночи ничего не изменилось, жнец по-прежнему лежал неподвижно и еле-еле дышал.

— Не знаю, — ответила честно и внезапно спохватилась: — А Кахалон не сказал родителям, что…

— Что у вас тут явно какая-то мутная хрень стряслась? — догадливо закончила мою мысль Киана. — Нет. Я же говорила, Кахалон не такой. Он всё понимает… особенно когда речь о чём-то… таком.

Интересно, одобрил бы он кражу священной реликвии под носом толпы, её прославляющей?

Я встала, забрала у сестры сумку, изучила содержимое. Киана не мелочилась, сложила впопыхах два моих платья, нижнее бельё и пару предметов для личного туалета.

— И что у вас за мутная хрень?

— Мутная хрень.

— Незаконная?

— Незаконная.

— Если тебе нужно, можешь отойти. Я пока посижу с ним.

Я обернулась к сестре.

Никогда-то мы с Кианой не были близки, не были друг другу ни сёстрами, ни подругами. Я с малолетства держала дистанцию с членами семьи, с кем-то из-за разницы в возрасте, с кем-то из-за разницы во взглядах, и, как стало ясно теперь, никто из моих братьев и сестёр не был по-настоящему близок другому. И тем страннее видеть участие от младшей сестры, той, кто без зазрения совести скидывала на меня последствия своих шалостей, открыто дразнила с четырнадцати лет и относилась с каким-то задиристым презрением.

— Что? — по своему расценила моё удивление Киана. — Боишься, я твоего некроманта подушкой придушу? Больно он мне нужен.

— Нет, — покачала я головой. — Просто ты же не обязана… вряд ли Кахалон угрозами и шантажом заставил тебя сюда прилететь.

— Не заставлял, — Киана перевела взгляд на словно выбеленное лицо жнеца. — Но когда случаются… такие вот мутные истории с хорошими горгульями… надо помогать. Кахалон так говорит… и ты же моя сестра.

— Лита тоже твоя сестра. Как и моя, впрочем.

— Литка… другая, ты же знаешь. А я не хочу быть как она.

— Я тоже.

— Я писать хочу, — с неожиданным пылом призналась Киана. — Как Кахалон… то есть Вольный ветер. Я недавно показала ему свои наброски, и он ответил, что у меня неплохо получается. И, возможно, что-то из моего получится напечатать. Или даже опубликовать как статью в газете. Под псевдонимом, конечно. Ма удар хватит, если она когда-нибудь узнает. И так постоянно приходится от неё всё прятать…

Прятать, говорите?

— Та шкатулка, которую ты искала в вещах, собранных ма для Скарро, с писательством, случаем, не связана?

— Ну-у… — помялась сестра. — Связана. Там карандаши лежали и блокнот с набросками. Я специально всё туда убрала, чтобы потом в свою сумку положить. Только не успела. Ма увидела, решила, что это прямо таки крайне важная и нужная в Скарро вещь, увела её почти что у меня из-под носа и запихнула в тот тюк. Хорошо хоть, на записи внимания не обратила.

— Тебе стоило сказать мне, в чём дело, а обещать свалить всю вину на меня, как в детстве.

— Я тебя хренилион лет не видела, откуда мне было знать, что у тебя на уме? Какая ты теперь, чего хочешь? Уж извини, но твоё внезапное возвращение, ещё и с женихом-человеком выглядело странновато. В лучшем случае. В худшем же от него издалёка мутной авантюрой несло. Кстати, — Киана выразительно покосилась на Алессандро, — я ведь права оказалась.

Отрицать очевидное я не стала.

— Он тебе не жених, да?

— Да. Побудешь с моим неженихом?

— Побуду, — вздохнула Киана и огляделась в поисках посадочного места. — И даже не придушу подушкой.

— Спасибо, — ещё раз поблагодарила я, взяла сумку и отправилась в ванную.

Впервые с момента прибытия в Скарро приняла нормальный горячий душ. Понятно теперь, почему местные сдают свои дома прилетающим на праздник гостям, среди которых наверняка хватает желающих приплатить за элементарные бытовые удобства. Вроде и не такая уж большая разница, но насколько жизнь проще становится! С неохотой выбравшись из-под струй горячей воды, надела свежее платье, влезла в туфли и отправилась за сумкой жнеца. Припрятана она недалеко и можно пешком пройтись, не поднимаясь на крыло.

Время вроде было уже не самое ранее, солнце выглядывало из-за крыш домов, выжигая ночную прохладу, однако улицы почти традиционно пустовали. Я быстро дошла до места схрона, забрала сумку и поспешила обратно. Не то чтобы я рассчитывала обнаружить в ней нечто, не виденное при предыдущем обыске, но подстёгивала полубезумная надежда найти среди вещей Алессандро что-то полезное. Снадобье какое на экстренный случай, или записи, способные подкинуть дельную идею, или средство связи с начальством… да хоть законспектированный план похищения кристалла с указанием путей отхода. Не могла же Смерть, или кто там операцию сию курирует, отправить жнеца на дело вот так просто, фактически без ничего, не считая странного некромантского дара, питающегося от металлолома?

Или могли.

Алессандро чётко знал, где и как спрятан настоящий камень, знал, куда надо нажать, чтобы открыть тайник. Но почему он не знал, что возможна такая реакция при попытке извлечь потерянный кристалл? И что это, собственно, было? Встроенная система защиты, свойства камня или где-то далеко-далеко планеты встали не в том порядке? Как жнец мог этого не знать или не предполагать? А не ожидать подобного развития ситуации он мог лишь в одном случае — его не предупредили. Он действительно не знал, что такое возможно, и вот мы имеем то, что имеем. Но почему его не предупредили?

Или сами не знали?

А как они могут не знать всех особенностей камней, которые столько веков ищут, или ловушек, подстерегающих желающих забрать эти кристаллы?

Права Киана, мутная авантюра.

И теперь я отчётливо видела, насколько мутная.

В Скарро тихо, город не оцеплен и не закрыт до выяснения обстоятельств, стража не курсирует взад-вперёд, задерживая и уводя горгулий для допросов, — значит, тревогу не подняли и на маленькую уловку Оливера купились. Это хорошо. Но плохо, что нынче только возрождённому известно точно, остался ли кристалл в каменном своём тайнике или Оливер сделал то, что не удалось Алессандро. По крайней мере, нельзя исключать версию, что силовой выброс вполне мог быть одноразовым.

Или различия между жнецами и возрождёнными сыграли на руку Оливеру.

Или ему известно больше.

Или…

В общем, всяких «или» в избытке. И ни единого шанса, что Оливер и впрямь нас «догонит». Если камень у него, то сдались мы ему, ага.

Вернувшись в дом, я зашла в пустынную столовую, выдвинула стул и, водрузив на него сумку, заново, тщательно перебрала содержимое.

Со вчерашнего дня ничего существенно не изменилось, разве что Алессандро сложил в сумку всю свою одежду. Я пролистала книгу по некромантии в поисках спрятанных между страницами бумажек или пометок на полях. Достала неопознанные в прошлый раз мешочки и флакончики, расставила их рядком на краю стола и проверила каждый. В пузырьках, судя по запаху, какие-то зелья, в двух мешочках ведьмовские растительные сборы, в третьем непонятный порошок, чёрный с металлическим отливом. Ничем не пах, а попробовать на язык я не рискнула.

И ничего больше.

Ни планов на бумаге, ни потайных отделений с чем-то полезным, ни средств связи.

А блокнот с записями где?

Вероятно, так и лежит в кармане куртки.

Оставив сумку разворошённой на стуле, бросилась на второй этаж.

— Халциона? — привлечённый моими шагами, из кухни в холл вышел Кахалон, перехватил меня за руку. — Подожди.

— Мне надо наверх, — указала я на лестницу.

— Понимаю, — кивнул горгул, однако пальцы не разжал. — Я ни о чём не спрашивал тебя вечером, поскольку не был уверен, что ты смогла бы ответить… но и совсем не спрашивать я тоже не могу.

Следовало ожидать.

— Что ж, спрашивай, — легко согласилась я.

— Во что ты ввязалась, Халциона?

— Как сказала Киана, в мутную авантюру.

— И какова цель этой авантюры? — Кахалон отпустил меня, посмотрел серьёзно, обеспокоенно, словно мы знакомы уже целую вечность и готовы пойти на всё, лишь бы выручить друг друга из беды.

— Я бы ответила, но не могу.

— Но авантюра его, — горгул мимолётно поднял глаза к потолку.

— Да.

— И как ты в неё угодила?

— Шла себе как-то вечером, никого не трогала, мандрагору выкапывала… и тут свалился на меня весь такой замечательный Алессандро.

— Прости, ты что делала? — опешил горгул.

— Мандрагору выкапывала, — повторила терпеливо. — И нет, я не работаю в лавке травника в Велоне, я сама добываю разные растения и продаю их ведьмам, магам… в общем, каждому, кто пожелает купить. Правда, отсутствие диплома травника и разрешения на торговлю делает мою работу… несколько незаконной. Так что если тебя интересует какое-то редкое, или особое… или просто определённое растение, то обращайся. Готова даже скидку сделать, — я улыбнулась максимально беззаботно, будто призналась в давней и оттого ныне неактуальной детской шалости.

Кахалон продолжал меня разглядывать ошалело и недоверчиво, и я уже собралась было повернуть к лестнице, как со второго этажа донёсся топот. Киана выскочила на лестничную площадку, перегнулась через перила.

— Халциона, Алессандро очнулся!

По лестнице я не поднялась, я практически по ней взлетела безо всяких крыльев, перепрыгивая через три ступеньки сразу. Метнулась в спальню и замерла возле кровати.

Алессандро действительно пришёл в себя и сейчас лежал, потерянно разглядывая всё, что попадало в поле его зрения. Кожа порозовела, избавившись от мертвенной бледности, и потеплела — я проверила, пощупав его лоб. Правда, от моего прикосновения жнец вздрогнул и попытался отвернуть лицо. Я отвела руку, склонилась.

— Алессандро?

Снова вздрогнул, вперился в меня горящим, полубезумным взором, смешавшим непонимание, недоверие и страх. Таким мне его видеть тоже не доводилось и это настораживало.

— Алессандро, — заговорила я как можно мягче, ободряюще, — всё хорошо, ты в безопасности. Как ты себя чувствуешь?