Тигр, Тигр

Глава 21

Голова Фэра Дорхэ откинулась назад, и Финн врезал ему второй раз.

Корни, удерживающие ноги Тиган, изогнулись, и она высвободила одну ногу, отклонившись от застывшего тела Кайла.

«Ты должна продумать путь, даже в разгар этого. Пораскинь мозгами, девочка», ― слышала она голос матери в своей голове. Должно же быть что-то, что она могла сделать.

Фэр Дорхэ выронил скипетр, отвернулся от Финна и запел. Корни вырвались из земли вокруг них, осыпая их грязью, и потянулись к Финну, но слова Темного Человека были искажены кровью во рту и разбитыми губами. Некоторые корни хлестали Финна, в то время как другие словно бы танцевали в такт песне Эйдена.

Магия Фэра была у него во рту. Тиган высвободила вторую ногу, когда корни, удерживающие ее, начали танцевать.

― Продолжай петь, Эйден! У тебя получается! ― она добралась до сумки Финна и вывернула ее, отбрасывая ненужные вещи в сторону, пока не нашла клейкую ленту и свернутый носок.

― Сбей его с ног, Финн, ― крикнула она. ― Мне нужно, чтобы он оказался на земле.

Финн бросился на Дорхэ, повалив того на землю, и сам навалился на него сверху. Фэр повернул голову и залаял, как животное. От этого звука у Тиган волосы встали дыбом. Он снова открыл рот, чтобы закричать, и Тиган сунула в него носок. Фэр выплюнул его, пока она отрывала кусок клейкой ленты, затем сжал губы, используя язык, чтобы сформировать слова за зубами, как чревовещатель. Скалы вокруг них начали таять и превращаться в троллеобразных существ.

― Заткни его, ― скомандовал Финн, когда каменная стена выросла позади него.

― Я пытаюсь, ― Тиган сильно надавила локтем на висок Фэра, чтобы он не шевелился, и зажала ему нос. Он ахнул, и она засунула носок ему в рот, заклеив скотчем губы. Каменные существа замерли.

Фэр отчаянно сопротивлялся, но Финну удалось вывернуть ему руки за спину, чтобы Тиган могла связать его запястья. Тиган получила сильный удар по голове, прежде чем ей удалось связать его лодыжки. Фэр извивался, как разъяренный червяк.

― Ты и пальцем не тронешь Тиган, ― сказал ему Финн. ― Я не позволю это ни богу, ни простому гоблину.

― Ты не позволишь? ― Тиган подтолкнула червяка носком ботинка. ― Это я заставила его замолчать.

― Ага, сама, в одиночку, ― съязвил Финн. ― Это было впечатляюще. Мы с твоим братом даже не помогали.

Тиган покраснела.

― Я имею в виду…

― Не парься. Мне не привыкать спасать прекрасных дам. Возвращение украденных кошельков и все такое. Это часть моей работы.

― Помогите, ― Эйден задыхался между словами своей песни. Его голос звучал так, словно он выпил слишком много виски ― хрипло и резко, ― но только его слова все еще удерживали Кайла на месте.

Тиган схватила ленту и бросилась туда, где стоял Сидхе. Она беспокоилась, что не сможет сдвинуть Кайла, но его руки были вывернуты назад, как у одной из фигурок Эйдена. Она связала ему запястья. Финн свел его лодыжки вместе и удерживал в вертикальном положении, пока Тиган перематывала их скотчем.

― Отличная работа, дружище, ― сказал Финн, когда Эйден перестал петь. Кайл рухнул, как дерево, приземлившись лицом к ногам Фэра Дорхэ.

― Подержи его за голову, ― Тиган оторвала маленький кусочек ленты.

― Что ты задумала? ― спросил Финн, когда Тиган открыла Кайлу один глаз.

― Он в двух мирах, ― Тиган приклеила ресницы к брови, держа глаз открытым. ― Мамио сказала, что его телесная оболочка «спала в Маг-Мелл», пока его дух разгуливал по миру людей. Не хочу, чтобы он задремал до того, как мы уберемся отсюда.

― Думаешь, заклеить ему глаза скотчем поможет?

― Понятия не имею, ― Тиган заклеила второе веко. ― Но попробовать стоит. С тобой все в порядке, Эйден?

Эйден приложил руку к горлу.

― Мне было больно, когда он произносил эти слова. Это было очень больно. Я больше не хочу петь.

Кайл склонил голову набок и сплюнул грязь. Он обратил свои янтарные глаза, широко раскрытые и выпученные, на Тиган.

― Да что с тобой, кузина? От тебя требовалось всего-то дать ему то, что он хотел.

― И пусть он убьет моего отца, моего брата и Финна?

― Ты научишься получать удовольствие от убийств, ― он облизнул губы. ― И это правильно, Тиган. Очень удобно.

Бегал ли Кайл со стаей, размазывая кровь по груди и лицу?

― Я так не думаю, ― отрезала Тиган.

― Я знаю мир, в котором ты родилась, ― сказал Кайл. ― Я приду туда. Их мир жаждет насилия, для которого мы были рождены, ты и я. Они постоянно думают об этом, представляют, фантпзируют. Они хотят быть нами.

― Не все, ― возразила Тиган. ― Уж точно не я.

Кайл рассмеялся.

― Особенно ты. Ты была рождена, чтобы служить Фэру Дорхэ. Разве ты не осознаешь силу слов Высокородного? Эта сила действует даже после смерти. Мать матери твоей матери связала тебя с Темным Человеком своими словами, своей волей и обещанием пожертвовать своим первенцем. Фэр Дорхэ ― твой бог. Если ты преклонишь перед ним колени сейчас…

― Не преклоню. Я никогда не буду жить так, как ты.

― Тогда ты вообще не будешь жить, ― решительно заявил Кайл. ― Фэр пошлет тени и сидхе за тобой, они будут охотиться по всем мирам. Он обладает властью жизни и смерти над гоблинами.

Тиган оторвала еще один кусок клейкой ленты и залепила Кайлу рот. Им лучше больше не встречаться с теми, кого надо заткнуть. Рулон уже почти закончился.

― Мы убьем их? ― спросил Эйден.

Финну этот вопрос не понравился.

― Не думаю, что смогу убить связанных по рукам и ногам.

― Они же злодеи, ― сказал Эйден. ― Мы должны забить их камнями, как они хотели забить меня.

Кровь в кудрях Эйдена и белые осколки костей… От этой картины Тиган снова затошнило.

― Нет, ― решила она. ― Мы просто оставим их здесь.

― Но Кайл сказал, что они придут за нами.

― Мы побеспокоимся об этом позже, ладно? А сейчас нам нужно отвезти папу домой.

Эйден подошел к Фэру Дорхэ и присел на корточки перед ним. Он с исследовательским интересом рассматривал Темного Человека.

― Ты вонючий Пэл, ― сказал Эйден. ― А ведь даже поешь плохо.

― Пэл? ― не понял Финн.

― Подражатель Элвиса, ― пояснила Тиган. ― Личные тараканы Эйдена.

Эйден встал и указал в сторону.

― Его ты тоже заклеишь, Тиа?

Там, где упал ворон, на коленях стоял Высокородный гоблин. Он был так же красив, как Кайл, в стиле бит-поколения. У него были короткие темные дреды и повязка на подбородке. Его одежда превратилась в лохмотья, а бок был в крови от шипа, который почти пронзил его сердце. Золотая цепь исчезала в его теле, войдя в его плоть.

― Ты, я так понимаю, Томас Ройзин, ― обратился к нему Финн.

― Адские гончие, ― прохрипел Томас. Он говорил даже хуже, чем Эйден. ― Фэр… называет их «адскими гончими». Вы должны бежать. Спасите… Ройзин.

― Что за адские гончие? ― спросила Тиган. ― Типа того человека с собачьей головой?

― Хуже… пожиратели… пожиратели душ. Они будут следовать за тобой вечно, если почуют твой запах. Даже в твоем мире… я… ― Томас упал лицом вперед.

― Это правда, ― сказал Финн. Он подошел к гоблину и перевернул его. ― Он жив.

― Что ты делаешь? ― спросила Тиган.

― Беру его с собой, ― он завозился, пытаясь поднять Томаса одной рукой. ― Думаешь, Ройзин согласится уйти без этой жалкой птицы? А ты поведешь отца, Тиа. Мы должны действовать быстро.

― Сначала дай мне взглянуть на твою руку, ― сказала Тиган.

Финн перегнул Томаса через колено и протянул правую руку.

― С ней все отлично. Ободранные костяшки пальцев ― вот и все. Видишь?

― Другую руку, ― настояла Тиган.

Финн поморщился, протягивая ее. Тиган осторожно разжала его пальцы. Вся ладонь была обожжена, и волдыри наполнялись гноем.

― У нас нет на это времени, ― уверял Финн. ― Мне не нравятся эти завывания адских псов. Нам нужно убираться отсюда.

― Жить с одной рукой тебе тоже не понравится, ― возразила Тиган. ― Нужно нанести антибиотик, чтобы она не затвердела и не покрылась рубцами. А затем обратиться к врачу.

Она нашла антибиотик на земле, куда уронила его, пока рылась в сумке в поисках носков. Финн поморщился, когда она намазала жирную мазь на его обожженную ладонь. Она его ожог марлей и закрепила ее на месте остатками клейкой ленты.

― А теперь поможешь мне взвалить этого парня на спину? ― спросил он, когда она закончила. ― Это трудно сделать одной рукой.

Они приподняли Томаса. Финн присел перед ним на корточки, и Тиган положила руки гоблина ему на плечи. Парень взял Томаса за руку здоровой рукой и встал. Тиган тяжело вздохнула за его спиной. Финн немного пошатнулся, но сумел удержать равновесие. Томас был достаточно жив, чтобы пробормотать что-то о Ройзин.

― Ты не сможешь бежать с ним на спине, ― сказала Тиган.

― Некоторые из нас вообще не могут бежать, ― Финн посмотрела на ее отца. ― Я же говорил, что его стихотворение было предупреждением. Мы должны были прислушаться.

Мистер Уилтсон стоял. Он больше не рассказывал историй.

― Тиа, ― произнес он, когда она подошла, ― что ты здесь делаешь?

Она была рада, что он не начал снова читать стихи Уильяма Блейка. Но он ведь уже забыл их, не так ли? Это было стерто из его сознания, как и все остальное, что выходило из его рта.

― Ему кажется, что он все еще на работе, ― прошептал Эйден.

― Папа, ― Тиган взяла его за руку. ― Пора возвращаться домой.

― Уже пять часов? ― мистер Уилтсон взглянул на воображаемые часы на воображаемой стене библиотеки, и на его лице появилась улыбка. ― Ваша мама заждалась! Почему-то сегодня я особенно сильно соскучился по ней.

― Мама уме… ― начал Эйден, но Тиган шикнула на него. Все эти воспоминания исчезли, выплеснувшись наружу, на потеху Темному Человеку. Вся боль от осознания того, что она мертва, вернется, горе накроет его заново, когда он узнает об этом снова. В первый раз это чуть не убило его.

«Он забыл, ― прожестикулировала Тиган. ― Мы расскажем ему позже. Сначала мы должны вернуть его домой».

Мистер Уилтсон приложил руку к голове.

― Я что-то забыл… ― его слова оборвались, и ошеломленное выражение вернулось в его глаза.

― Тебе станет лучше, ― попыталась успокоить его Тиган. ― Как только мы вернемся домой.

― А как же Люси? ― Эйден огляделся. ― Где Люси?

Он побежал обратно через сад, перепрыгнул через Дорхэ и забрался под колючий куст. Он выполз, держа фею в руке.

― Она мертва, Тиа?

Фея определенно была сильно ранена. Из трещины на ее твердой коже текла жидкость. Если она хоть немного похожа на насекомое, это плохо. Насекомым нужно, чтобы их гидравлические системы были в порядке, чтобы двигаться. Но огоньки в глазах того фея, которого убила Люси, погасли. У Люси же все еще оставалось мерцание фиолетового и золотого глубоко внутри.

― Она мертва? ― снова спросил Эйден.

― Думаю, нет, ― Тиган вытряхнула содержимое коробки с пластырем и положила туда фею на небольшой кусочек марли, чтобы она не ударилась. ― Но у меня нет того, что нужно, чтобы лечить ее здесь. Я даже не знаю, смогу ли ее вылечить.

― Не волнуйся, Люси, ― сказал Эйден фее. ― Тиган просто так говорит. Она вылечит тебя, когда мы вернемся домой.