Ленивый сын

С другой стороны, она пришла за ним. Спасла. Вроде того.

«Я бы спас себя сам».

— У тебя была возможность поговорить с Люцифером до моего прихода?

— Немного. Парень — придурок.

— Это Люцифер. Разве он не мог подтвердить, что ты его сын?

Крис покачал головой.

— Кажется, он уверен, что нет, но у нас не было возможности нормально поговорить, прежде чем началось дерьмо.

— Думаю, он всё отрицает. Слишком много указывает на то, что ты его сын.

— Например? — Потому что Крис не увидел в этом человеке ничего знакомого. — Разве он не должен был каким-то образом узнать меня?

— Может, и нет. Подумай. — Она указала на место рядом на диване, и он буквально опустился, старые подушки сплющились под его весом. — Во-первых, на тебе действительно древние заклинания, которые даже дедушка никогда не видел. Держу пари, что часть их цели — скрыть, кто ты. От всех. Наверное, поэтому он и не знал о тебе.

Вероятно, поэтому его так называемая демоническая мать тоже не смогла его найти. Но почему и как это изменилось? Теперь казалось, что куда бы он ни пошёл, мамочка пыталась навестить его.

— А эта Бэмби, та, что называла себя моей сестрой, очень обрадовалась родимому пятно у меня на заднице. Какая-то древняя версия тройной шестёрки.

— У тебя есть метка? — Выражение её лица просветлело. — Очередное доказательство. А ещё ангелы пришли за тобой.

— Не забывай о гигантском монстре с частями тела, называющем себя моей матерью. — Крис всё ещё не был уверен, как к этому относиться.

— Да, я никогда раньше не слышала ни о чём подобном. Но кем бы она — оно — ни была, мы с этим разберёмся.

— Мы? — уточнил он.

Она сжала его руки, и он едва заметил, как церковь содрогнулась, просто принял, как должное, что так будет происходить каждый раз, когда они соприкасаются.

— Да, мы, потому что теперь мы команда. То есть, если позволишь тебе помочь.

Привыкший быть одиночкой, первым побуждением Криса было сказать «нет». Ему не нужна ничья вонючая помощь. И всё же, почему он должен действовать один? У каждого рядом был кто-то, даже у Дьявола были приспешники, и, по-видимому, у его матери-монстра тоже.

Каждая армия начиналась с одного человека.

— Если собираемся стать напарниками, то, думаю, следует скрепить эту сделку поцелуем. — Он притянул её к себе.

— Здесь? В церкви? Разве это не святотатство? — сказала она хриплым голосом.

— Огромное. Чего ты ждала от грешника?

— Фейерверка, — шёпотом ответила она, прежде чем их губы соприкоснулись.

Ей прекрасно удавалось это описать. Потому что даже простой поцелуй привёл к фейерверку. Сердце Криса бешено забилось. Все существо гудело от возбуждения, адреналина и потребности. Проснулось голодное желание обладать каждым дюймом её тела.

Он углубил поцелуй, приоткрыв рот Изобель, чтобы проникнуть внутрь языком, пробуя её на вкус, облизывая внутреннюю часть губ, скользя по её языку, посасывая.

Она впилась пальцами в его плечи, а он крепко притянул её к себе, усадив на колени, чтобы округлый зад задевал налитый ствол. Здесь, сейчас. Он получит её и заявит права на Изобель.

Он откинул её назад, чтобы проложить горячий след из поцелуев вниз по гладкой шее. Тонкая футболка задралась, застряв над грудью, заключённой в простой белый бюстгальтер. С застёжкой спереди.

Аллилуйя.

Лёгкое движение руки, и чашечки раздвинулись, открывая взору совершенство. Округлая плоть со светло-красными сосками, которые торчали, умоляя его укусить.

Он подался вперёд и обхватил губами соблазнительный кончик, дразня и рыча. Изобель потянула его за волосы и издала мягкие ободряющие звуки. Крис полностью втянул сосок в рот, и часть груди, пососал, одновременно рукой массируя другое полушарие. Он мял плоть, потирая большим пальцем кончик, пока Изобель стонала. Сменив сторону, он уделил столько же внимания другой груди, кусая, дёргая и потягивая.

Член дёргался в клетке джинсов, с нетерпением ожидая своей очереди. Но Крис ещё не закончил исследовать Изобель. Он уложил её на диван, осыпая вниманием её груди, а рукой пытался найти пояс её штанов. Учтивый любовник сотен женщин, стал неуклюжим из-за страсти к этой женщине. Но кто мог его винить? Он хотел Изобель с момента первой встречи. Хотел войти в неё по самые яйца, чтобы она царапала ему спину во время секса, пока не выкрикнет его имя.

Да, да, да. И ещё сотни раз — да.

Наконец, ему удалось расстегнуть брюки. Сразу же медовый запах её возбуждения защекотал чувства. Крису не нужно было смотреть или прикасаться, чтобы знать, что она вся влажная. Он обхватил ладонями сердцевину и издал звук, который вибрировал у её губ.

По какой-то причине она произнесла:

— …никогда не делала этого раньше.

— Что? — Слова проникли сквозь дымку похоти.

— Я девственница.

Это заявление лишь на мгновение остановило его, а затем осознание поразило. Она принадлежала ему. И только ему. Никто никогда раньше не прикасался к ней. Он будет первым. Единственным.

Он знал, что её чистота должна была замедлить, но нет — оно послужило сильнейшим афродизиаком. Сила осознания того, что Изобель выбрала его для первого раза, наполнила чем-то, чего он не мог объяснить.

«Она хочет меня. Меня».

От этого он стал немного безумным, и именно поэтому, когда просунул руку под ленту её трусиков, он промахнулся мимо входа.

Он вообще не мог найти сердцевину.

Просто гладкая кожа?

Ерунда какая-то.

Отстранившись, Крис посмотрел на изгиб её бёдер, увидел, что рука определённо находилась в нужном месте. Но когда он погладил её, казалось, что там всё неправильно.

Он выдернул руку и потянул за трусы, замечая светлые завитки и тёмную ложбинку между ног. Он мог даже видеть розовую плоть. И всё же, когда прикоснулся, наткнулся на гладкую кожу.

И Изобель никак не отреагировала. Вообще.

— Какого хрена?

— Я убью её, — проворчала Изобель, пытаясь сесть. На её лице разлился розовый румянец, глаза полуприкрыты от желания, губы пухлые от поцелуев.

— Убить кого? В чём дело? — Потому что он никогда раньше не сталкивался с такой проблемой. Может, это потому, что он пытался лишить её девственности на освящённой земле? Церковь преграждала ему путь?

— Это волшебный пояс верности.

Изобель заговорила, но ему потребовалось мгновение, чтобы понять.

— Ты серьёзно?

— Вот что сделала мать, когда подарила мне тот поцелуй. Стоило догадаться. Неудивительно, что они меня отпустили.

— Подожди секунду. Твоя мать сделала это с тобой? — Он махнул рукой в сторону невидимого щита, прикрывающий её девичьи части тела. За все годы соблазнения и разврата он никогда не слышал о подобном.

Она пожала плечами.

— Это старая магия. Не думала, что им ещё пользуются. Я знаю, что они пробовали это на Эванджелине, но не удалось. Он предназначен для предотвращения любого вторжения или прикосновения к моему влагалищу.

Он поморщился.

— Обязательно использовать это слово?

— Влагалище. — Она хихикнула, когда он поморщился.

— Это совсем не смешно. — Он указал на её таз. — Как мы его снимем?

— Попросив того священника в соседней комнате обвенчать нас. Пояс исчезнет только после того, как я выйду замуж.

— Мы должны пожениться? — Сама идея ошеломляла.

— Это самое быстрое и простое решение.

Серьёзно?

— Мы не можем пожениться. А твоя семья?

— Я взрослая, и разрешение не нужно. Если священник в церкви не захочет это сделать из-за бумажной волокиты и прочего, тогда мы можем отправиться в Вегас или куда-нибудь ещё, где нас тут же поженят. Как только поженимся, чары будут разрушены, и даже лучше, как только вступим в брак, мой дедушка ничем не может помешать. Мы можем быть вместе вечно.

Изобель все спланировала заранее. А потом она заставит их жить в грёбаном доме в пригороде с детьми.

— Подожди, уточка. Я хочу заняться с тобой сексом и всё такое, но не думаю, что готов жениться.

Она выпрямилась, одёргивая футболку.

— Почему нет? Мне казалось, я тебе небезразлична.

— Да. Но моя жизнь сейчас довольно сложная, учитывая встречу с отцом и всё такое. А ещё ангелы, которые хотят убить меня. Плюс моя мама и вся эта история с пророчеством… Не думаю, что в данный момент я действительно могу кому-то посвятить себя.

— Но ты собирался сорвать цветок.

Что напомнило ему о том, чего он лишился.

— Ты винишь меня за то, что я хочу тебя трахнуть? Ты сексуальная. Какой парень не стал бы этого желать?

— Ты использовал меня. — Произнося эти возмущённые слова, она встала и натянула трусики и штаны на свою запертую шкатулку с сокровищами.

— Нет, если бы я использовал тебя, мои яйца не были бы синими, и ты была бы в лучшем настроении.

— Мудак! — Она замахнулась, но он поймал её за запястье. — Не могу поверить, что я даже думала о том, чтобы переспать с тобой.

— Мы бы не спали. И завтра ты, вероятно, ходила бы с болью, но думаю, что сейчас этого не произойдёт.

— Потому что ты не женишься на мне, — с горечью сказала она.

Он нахмурился.

— Не будь такой. Никто ничего не говорил о том, что мы поженимся. Тебя всё вполне устраивало, пока ты не поняла, что твоя мама наложила на тебя заклятие.

— Со мной всё было в порядке, потому что ты мне небезразличен и хотела с тобой чего-то особенного, и я думала, что ты чувствуешь то же самое. Но ты хотел лишь залезть ко мне в штаны, а теперь, раз не можешь, я тебя не интересую, да?

— Конечно, ты мне интересна. — Что-то в Изобель привлекало его, как ни одна женщина. Но хватило бы этого, чтобы быть вместе вечно?

— Я более чем заинтересована в тебе, Крис. Я люблю тебя. Думаю, вопрос в том, любишь ли ты меня? — Она задала этот вопрос прямо, и он, возможно, вздрогнул. Ещё одно неприятное слово на букву «Л», о котором его мама, Кларис, предупреждала. Действительно тяжёлое слово на букву «Л». И он должен его избегать. — Не утруждай себя ответом. Я начинаю понимать, насколько была неправа. Не стоило беспокоиться. Ты такой же, как все парни. — Выражение её лица причинило боль, а разочарование ударило прямо в сердце.

— Послушай, то, что я не могу произнести слово на букву «Л», ещё не значит, что мне всё равно. Ты мне очень небезразлична.

— Просто не настолько, чтобы жениться и хотеть чего-то большего, помимо перепиха. — Вульгарное слово слетело с её языка и хорошо сочеталось с суровым взглядом. — Ну, тебе не о чем беспокоиться. Не обязательно жениться на мне. На самом деле, можешь притвориться, что мы никогда не встречались. Я планирую именно так и поступить.

Не попрощавшись, с глазами, полными слёз, Изобель побежала к двери. На мгновение он разинул рот. Как всё пошло по такому пути?

«Потому что ты грёбаный идиот. Ты любишь её».

«Я не могу».

«Но люблю».

И всё же брак…

К слову о постоянстве. Это означало, что она чего-то ожидала бы от него, а что он мог предложить?

«Ничего».

У него не было денег. Пока.

Он не завоевал мир. Пока.

Он даже не был уверен, кто такой. Пока.

Изобель это не волнует. Она не просила ни богатств, ни титула, ни даже родословной.

«Она хотела только одного — меня».

Она — единственный человек, который хотел Криса таким, какой он есть, а он отшил её.