Авантюрист на поводке

– О попытке изнасилования, – брезгливо поправил Жильбер.

– У нас в семье всегда было достаточно мирно, и маман старалась, чтобы мы не ссорились, – добавил Константэн, – она настоящий светоч добра в этом мире. Из уважения и любви к ней мы никогда…

– А что у вас были за конфликты с Флобером? – спросила Макс, резко меняя тему разговора.

Она знала, что неожиданный вопрос в разгар откровений запросто выбьет из колеи любого, даже завзятого лгуна, кроме разве что Жерара Мильфея… Растерянный и расстроенный, человек скорее всего ответит правду, потому что не успеет придумать ложь.

– Флобер был заносчивым мальчишкой, – заметил Константэн, – но незадолго до смерти он стал просто невыносимым. Постоянно на что-то намекал, дерзил…

– На что намекал?

– На то, что Венсан мог быть нашим настоящим отцом и изменял маме, – поморщившись, ответил Константэн. – Но ведь он на библии поклялся нам, что видел эту женщину за пару лет до нашего появления на свет божий. Да и то не прикасался к ней.

– Да? И что же их связывало?

– Магия, – неохотно ответил Константэн. – Отец занимался восстановлением и зарядкой минералов, это был его научный труд. Говорят, наша настоящая мать искала месторождения минералов.

– Кто говорит?

– О, это бредни Констанс. Она считает, что мать что-то нашла в лесу – минералы, полагаю. Ей, дескать, вспоминается, что её брали куда-то в лес и она видела там что-то необычное.

Жильбер заметно напрягся.

– Не могла она помнить, – сказал Константэн. – Когда мать умерла, нам было по два года.

– Но у Констанс была магия, а маги вообще не как обычные люди, простите, мадемуазель Д`Обер, – сказал Жильбер. – Она даже пошла учиться в эту магическую академию, как ее…

– Монпансьельский магический университет, – поправил Константэн. – Да, туда же, куда потом поступил и Флобер. Может, в этом причина его заносчивости. Эти маги частенько задирают нос… Извините, мадемуазель Д`Обер.

Мадемуазель не думала обижаться – её мысли были заняты напряжённой работой. Как в игре «собери пятнадцать», в голове щёлкали костяшки с циферками – эту туда, эту сюда – и головоломка, казалось, будет вот-вот собрана.

– Вы не говорили мне, что у вас в семье есть маги, – сказала она, продолжая обрабатывать информацию.

– Но ведь это не имело большого значения, – пожал плечами Жильбер.

– У нас был Венсан, – добавил Константэн, – и есть предприятие по восстановлению минералов. Уж разумеется, Констанс была там некоторое время магом-консультантом…

Жильбер вдруг скрипнул зубами.

– Два года назад её уволили, потому что она пыталась докопаться кое до чего, и весьма упорно, – тут он показал Макс глазами на брата, явно намекая, что при нём нельзя упоминать о месторождении.

Два года? Ещё одна костяшка подвинулась на место.

– Значит, Констанс…

– Да, и Флобер очень с ней сдружился, тогда как мне постоянно хамил, – наябедничал Константэн.

– А ведь что-то не так давно переменилось в её поведении, да? – спросила Макс.

– Да, – неохотно ответил близнец. – Начать хотя бы с того, что смерть Флобера сильно на неё повлияла. Кажется, даже Кати так не убивалась.

Макс нахмурилась ещё сильнее.

– Не так давно она вообще стала злая, нервная, – продолжил Константэн, – как-то раз встретилась со мной в баре, привела какого-то друга, чтобы познакомить, но в итоге мы все трое страшно повздорили. Это было первого февраля, и с того раза я видел Констанс лишь здесь. В день, когда мама пропала, мы все были тут. Она собиралась что-то нам сказать, но…

Макс уже открыла рот, чтобы спросить, как выглядел тот знакомый, но тут в дверь поскреблись, и на пороге возник Люсьен.

– Мадемуазель Д`Обер, – сказал мальчик с очень серьёзным видом, – ваш напарник просил кое-что передать!

Она уже почти ответила, но тут на левой руке ожил «дядя Ноэль». Сначала он начал сжиматься и разжиматься, отчего запястье слегка задёргалось, а затем издавать слабые пиликающие звуки.

Поводок натянулся.

– Можешь не говорить, – прорычала Макс, вскакивая со стула и кидаясь к выходу. – Я знаю! Удрал, подлец!

– Он поехал… с Мари-Жанной… Нотариус… Оборотни! – выкрикивал Люсьен, торопясь за нею.

– Мадемуазель, а как же наша договорённость? Возьмите деньги! – спешил за ними обоими Жильбер. – Мадемуазель детектив! Максис! Постойте!

– Мне нужна ваша Жюли, – сказала Макс, и в самом деле притормаживая. – Она превосходная гонщица.

– Она экономка, – опешил Жильбер.

– О да, она здорово сэкономит мне время.

Браслет «дяди Ноэля» тем временем ещё и нагрелся. Было не слишком-то приятно, когда на запястье вибрировало и дёргалось что-то горячее и пищащее, но приходилось терпеть.

Спустя минуту Макс, с парализантом в кармане жакета, уже сидела в авто, а Жюли, на ходу срывая фартук, спешила на помощь. Следом бежала горничная помоложе, выслушивая от старшей экономки какие-то указания и кивая.

– Уф, – сказала Жюли, садясь за руль. – Ну и суматоху же вы подняли, мадемуазель детектив! Неужто ваш напарник того стоит?

– Уверена, что мы едем не только за напарником, – суховато усмехнулась Макс. – А если он попросту удрал, прикрываясь тем, что занят делом, то его стоит поймать и…

Пока она придумывала Жерару подходящую кару, Жюли уже сноровисто вывела авто со двора на проезжую часть улицы.

– И отшлёпать, – кивнула она. – Такого красавчика так и хочется как следует отшлёпать, да?

Макс сердито засопела, и экономка поспешила извиниться за бестактность. Впрочем, призналась она, при виде Жерара у нее напрочь отказывал такт.

– Лучше бы ему быть там, где я думаю, – буркнула Максис. – Ведите к дому нотариуса Блюма.

– Прошу прощения, мадемуазель детектив, но я понятия не имею, где он живёт! – сказала Жюли. – У меня ни разу не было повода наведаться к мэтру Блюму, за неимением состояния.

Макс назвала адрес. Очень хотелось верить, что она верно поняла слова Люсьена. Была ведь надежда, что Жерар в компании с Мари-Жанной зачем-то покинул особняк по очень срочному делу! Теперь-то уже Макс начинала жалеть, что не выслушала мальчика, но очень уж сильно дёргало руку.

– Если уж ваш напарник кинулся спасать мадам, то хоть бы предупредил толком, чем выскакивать в окно, – с осуждением сказала Жюли.

– В окно? – удивилась Макс.

– Ну да. Садовник видел, что ваш друг выпрыгнул! Точнее, уверял, что вылетел – держа в объятиях Мари-Жанну.

– У него слишком много талантов, – вздохнула Макс.

Дышать было как-то очень уж тяжело.

Кажется, и думалось тоже. В голове вертелось лишь «обманул или не обманул? Убежал или не убежал?» Ещё и вспомнилось некстати, что говорил Жильбер Соврю: мол, Флобер избавился от «дяди Ноэля».

Вдруг Жерар узнал об этом от Мари-Жанны и планирует снять и свой «поводок» с ноги?