Лето без милосердия

— Делла-Винита захвачена? Вы ведь…

Она замолчала, испугавшись вдруг того вопроса, который должна была задать. Он из андарской армии, а она в плену? Что с нею будет? Или… он, этот граф фор Виттенц, он ведь спрашивал, кому может вернуть её?

— Его величество Сайлинн подписал капитуляцию. Война окончена, войска Андара должны лишь поддерживать порядок, жители Делла-Виниты, которые не кидаются на нас, размахивая оружием, в полной безопасности. Вы в безопасности, — мягко, нo настойчиво повторил он.

Эстель глубоко вздохнула. Она жива. Отец побеждён. Одна из младших девочек должна будет выйти замуж за какого-то андарца, если, конечно, победители не смягчат свои требования. А что будет с ней…

К глазам подступили слезы. Эстель встала, выпрямилась, разведя плечи и вздёрнув подбородок — она все равно смотрела на графа фор Виттенца снизу вверх, но так было легче держать себя в руках и не расплакаться.

— Я принцесса Эстельина, — представилась она, намеренно проигнорировав церемониальную череду титулов и имён. — Та самая, от которой отказался ваш принц. Теперь отец выдаст меня за кого придётся, лишь бы прикрыть такой позор. Даже не знаю, может, и зря вы меня спасали. Но я рада, что жива. Перестать жить — страшно, правда?

— Прекрасные молодые девушки не должны умирать, даже думать о смерти не должны, — почему-то шёпотом ответил он.

— Не должны, — грустно согласилась Эстель, — но всякое случается.

Андарский граф молча смотрел ей в глаза, и она отчего-то не могла отвести взгляда. Ей показалось, что они оба сейчас совершенно одинаково не знают, что сказать. Вроде бы и не к чему длить разговор, и не о чем, но хочется говорить ещё, все равно, о чем, но ведь не подобает?

— А выходите за меня, — сказал вдруг андарец. — Мне отчего-то решительно не хочется вас отпускать. Знаете, как бывает, вроде бы должен поступить совершенно определённым образом, но откуда-то знаешь, что это станет катастрофической ошибкой. Мне кажется сейчас, что если я, как подобало бы, отведу вас к отцу, распрощаюсь и оставлю, то всю жизнь потом жалеть буду и не прощу себе, что потерял такую девушку.

— Принцессу, — насмешливо сказала Эстель.

— Девушку, — серьёзно ответил андарец. — Я ведь не знал, что вы принцесса, когда держал вас на руках, а вы едва дышали, и мне казалось, что это я и только я виноват буду в вашей смерти. Но, когда наш маг сказал, что с вами все в порядке, мне самому дышать легче стало. Правда, Эстель, — Эстель вздрогнула: как-то он угадал её домашнее имя, только для своих, для близких. — Вы ведь сами сказали, что ваш батюшка хочет сбыть вас с рук, все равно кому. Нам он уж точно не откажет. А я… Никогда в такое не верил, но я не смогу отпустить вас и забыть. Я беречь вас буду. Со мной вы не станете королевой, но, кто знает, может, и без меня не стали бы. — Он вдруг запнулся, мотнул головой: — Нет, нельзя так. Вы, наверное, только и мечтаете сейчас вернуться к себе и, не знаю, успокоиться, поплакать, что вообще девушки делают после таких потрясений? А тут я. Вы сможете идти? — Эстель кивнула, вконец растерявшись от его напора. — Пойдёмте, я провожу вас, куда скажете.

Смятение охватило её, стоило лишь представить, как встретится сейчас с отцом и что ему скажет — или, хуже того, что услышит. Эстель застонала, прижав стиснутые кулачки к груди, зажмурилась и замотала головой, и андарец спросил испуганно:

— Что с вами? Может, всё-таки позвать мага-целителя?

— Нет! — выкрикнула Эстель. Выдохнула и продолжала тихо: — Не надо целителя, никого не надо. Дайте мне руку.

Она шагнула к стоявшему против неё мужчине, их руки встретились, и снова оба они замерли, глядя друг другу в глаза. Вернулось то ошеломляющее чувство спасения и безопасности, которое Эстель успела испытать, когда он подхватил её на руки.

И она решилась. Вот так сразу и вдруг, не раздумывая, не сомневаясь, отчего-то поверив, что сама судьба так причудливо столкнула её именно с этим андарцем. К тому же она устала, нечеловечески устала бояться и ждать отцовского решения…

— Я никогда прежде не чувствовала такого волнения рядом с мужчиной, — почти шёпотом призналась Эстель. — Вы будете любить меня, правда? Я пошла бы за вас. Если отец позволит.

— Позволит! — андарец подхватил её на руки и закружил, и Эстель испуганно взвизгнула, вцепившись в его плечи. — Поверьте, родная моя, драгоценная, прекрасная моя Эстель, конечно, ваш батюшка позволит! Ещё бы он не позволил.

Эстель подозревала, что в таком случае победители всего лишь поступят по собственному желанию. Но отец ведь и так готов отдать им одну из дочерей, почему не её? И все же она боялась — боялась, что придётся выходить замуж вопреки отцовской воле, без благословения, по древнему праву добычи. Зря боялась. Конечно, отец испугался такого позора. И все же её высочество Эстельина, законно отданная и признанная невеста графа Никодеса фор Виттенца, покидала Делла-Виниту с облегчением.