Истинная любовь или тайна одного кулона

Может быть, ей никуда не ходить и только работать? В конце концов, у неё есть мир маглов, а здесь Малфой ей не попутчик. Гермиона знала, что не встретит его среди маглов. Она была уверена, что и Министерство, а так же еë скромный отдел, послужит безопасным местом, ведь Малфой и то, чем она занимается, — просто несовместимы.

Гермиона тяжело выдохнула и разогнула спину. Её мышцы гудели, а в ушах был странный звон.

— Соберись, соберись, — Гермиона кричала и хлопала ладонями по своим щекам. Сделав несколько сильных хлопков, она замерла с ладонями на лице. Её накрыло воспоминанием от ударов других ладоней, не её.

— Гермиона, Гермиона, посмотри на меня! Посмотри, ну же! Открой глаза и смотри, — голос, такой мелодичный, но слишком тихий, как будто звучит из подвала.

Гермиона вспомнила, что открыла тогда глаза и зрение сначала подводило её. Она видела всё словно через мутное стекло, но потом картинка стала чётче и перед ней возникла Луна Лавгуд. Её ладони — это они касались лица Гермионы, оставляя неприятное жжение.

— Гермиона, вставай, ты не можешь здесь вот так вот сидеть. Пойдём на свежий воздух. Он отрезвит тебя.

Гермиона резко одёрнула её руки и посмотрела вниз.

Она действительно сидела на полу той самой хижины, на коленях, и только сейчас она почувствовала резкую боль по всему телу, словно пронзающую каждый участок кожи. А внутри… Внутри будто бы ничего и не было. Она даже не слышала стук сердца.

Пустота, такая разрастающаяся, сплошная пустота. Гермиона хотела заплакать, но слёз уже не было. Вместо этого она просто встала и пошла к выходу. Гермиона ничего не сказала Лавгуд, ничего. Просто открыла дверь и вышла.

— Гермиона, я буду тебе писать. Я всегда тебя буду писать, — услышала она всё тот же мелодичный голос.

Но, не обернувшись, пошла в сторону замка, чтобы покинуть его навсегда.

Гермиона открыла глаза и увидела, что стоит посреди немноголюдной улицы неизвестного ей квартала.

Она резко убрала руки от своих щёк и выдохнула воздух, скопившийся внутри, который был тяжёлым и болезненным.

Луна сдержала своё обещание. Все эти годы она действительно писала ей, просто так, не требуя ответа.

Письма приходили к праздникам, с поздравлениями и пожеланиями всякой нелепой радости — так всегда казалось Гермионе. Луна никогда не писала ничего конкретного о себе и не просила о том же Гермиону. Она не напоминала ей о прошлом, даже одним неловким словом. Это просто были письма, добрые и наполненные чем-то неважным, но, открывая их, Гермиона понимала, что где-то о ней помнят.

Несмотря на всё это, она ни разу ни на одно письмо не ответила, потому что письма того не требовали. Она понимала, что Луна ждёт, но рука её так и не дрогнула.

Однажды в одном таком письме была удивительная история о каком-то нелепом существе, которое Луна искала по всей Африке. Это магическое существо исчезло ещё в XIX веке, но Луна свято верила в то, что в Африке она найдёт его потомков, и не ошиблась. Так Гермиона узнала, что Луна осуществила свою мечту и по-прежнему гоняется за магическими существами. «Наверное, она стала зоологом, и весьма успешным», — подумала тогда Гермиона и улыбнулась.

Гермиона вспомнила лицо Луны и её открытый взгляд, но резко в памяти мелькнула картинка: тогда в коридорах Хогвартса Луна крепко держала за руку своего спутника — Теодора Нотта.

Гермиону снова накрыла волна воспоминаний… Вот она спешит в Хогвартс, чтобы вскоре покинуть его, и в его вековых коридорах кто-то дёргает её за руку. Гермиона не сразу осознала, кто встал перед ней.

Парень всматривался в её лицо. Она видела, как он пытался подобрать слова, но, выдернув руку, пошла прочь.

— Гермиона, постой. Мне нужно кое-что тебе сказать! Я уверен, что ты сделала неправильные выводы.

Он догнал её и развернул к себе, схватив за плечи. Он приблизил её к себе и вгляделся в лицо, ожидая соглашения на разговор.

Гермиона помотала головой. Она не хотела ничего слышать. Она стала мотать головой сильнее, так, что волосы оказались на её лице и словно опутали её.

Теодор коснулся пальцами её прядей и попытался убрать, но Гермиона перехватила его ладонь и с силой одёрнула.

— Не хочу ничего слышать, никаких оправданий. Он исчез, ничего не сказав, не оставил записки. Я не хочу ничего слышать, — закричала она.

— Гермиона, что ты такое говоришь? Ты ничего не знаешь…

— Я не хочу ничего знать! Он исчез, даже не попрощался. Не хочу ничего знать, — Гермиона кричала и, оттолкнув Теодора, побежала прочь.

Она бежала и задыхалась от слёз.

С тех пор она не видела ни его, ни Луну, и ничего про них не знала, не хотела знать. И сейчас она вспомнила его глаза, эти синие глаза, которые всматривались в её, пытаясь понять, что происходит в её испуганной душе. Но она, опьянённая предательством, не хотела ничего слушать. Но может быть, никакого предательства не было, а Гермиона совершила ошибку? Внутри что-то резко лопнуло, и по всему телу Гермионы прошёлся ток боли. Она закрыла и резко открыла глаза.

— Тео, — прошептала Гермиона.

Сердце забилось сильнее, а в голове одна мысль сменяла другую. Она резко развернулась и, даже не смотря по сторонам, интуитивно побежала туда, откуда пришла.

***

— Гарри, — на выдохе крикнула Гермиона, задыхаясь от быстрой ходьбы.

Она ворвалась в кабинет неожиданно, но Гарри даже не вздрогнул. Он неподвижно стоял около окна и, когда она влетела, подобно холодному ветру, будто бы ждал эту смену погоды, знал, что она вернётся.

Смотря вдаль, он даже не повернулся и не кинул беглого взгляда на пришедшую.

— Слушай, Гарри, — дыхание ещё не выровнялось, и слова тяжело давались. — Ты прости меня. Я сама тебе всё рассказала и сама ушла. Я не справляюсь со своими эмоциями, и я не могу принять прошлое, что всё это случилось и ничего больше нет. Я не могу управлять этим, понимаешь? — она прервала речь и посмотрела на свою обувь, как будто там была хоть какая-то подсказка. — Я просто шла, шла и думала. И поймала одну мысль, что я не знаю всё до конца. Я знаю то, что думала я, то, что я чувствовала, и то, что происходило со мной, а Теодор…

— Причём здесь Теодор? — голос Гарри звучал строго, не так, как всегда, и Гермиона даже вздрогнула.

Гарри развернулся и посмотрел на неё исподлобья. Она знала, что он злится и сдерживает себя.

— Тогда, в последний день, он хотел мне что-то сказать. Теодор хотел, но я не дала ему сказать, подобно сегодняшнему дню. Я просто убежала и избегала его и Луну все эти годы. Я ничего не знаю про него, где он и что с ним. Но я точно знаю, что он хотел мне что-то сказать… Что-то важное…

— Гермиона, прошло больше трёх лет, и ты сейчас хочешь у него это спросить?

Гермиона молча кивнула. И кивнула ещё раз, чтобы Гарри понял серьёзность её намерений. Она хотела закричать, но боялась, что его терпение лопнет, и он посчитает её невменяемой. Для точной уверенности, что он её понял, она кивнула ещё раз.

— Мне нужно найти его и поговорить с ним. Мне кажется, что я что-то упускаю.

— Я надеюсь, что когда ты его встретишь, он тебе скажет что-то такое, от чего ты начнёшь действовать и наконец перестанешь сожалеть. Прошлое — это прошлое, а сегодня у нас есть вот этот день, — Гарри развел руками и резко опустил их вниз. — Нужно ценить это, Гермиона. Не ты ли мне это говорила? Если ты любишь, то нельзя терять возможности, чтобы узнать. Вдруг тот, кого ты любишь, любит тебя так же сильно. А знаешь, почему так случается, что люди теряют любовь?

Гермиона мотнула головой. Она правда не знала. Возможно, дело было в обстоятельствах? Ведь порой они многое решают. Но эту мысль озвучивать не стала.

— Просто иногда люди бывают идиотами, — Гарри сам усмехнулся своим словам и убрал руки в карманы брюк.

И только сейчас Гермиона заметила, что он не в мантии. Его вид был растрёпанный. Тогда она возмутилась, но, естественно, мысленно. «Разве он до сих пор не приступил к работе? Непорядок», — подумала она и, чтобы прервать поток своих мыслей, дотронулась до своего лба, словно, если она потрёт себя там, мысли о контролировании всего исчезнут.

— Сегодня наша группа вместе с одним невыразимцем идёт на кое-какое задание. Мы по судьбоносной случайности к полудню должны оказаться в Нотт Мэноре, — Гарри улыбнулся и посмотрел на Гермиону.

Она ничего не сказала, а её выражение лица не изменилось, но Гарри знал, что эффект он произвёл потрясающий. Сейчас в голове его подруги миллион мыслей сменяли друг друга, и он знал, что эта буря вызывает у неё панику, которую она пытается скрыть.

— Есть небольшая группировка, которая ищет артефакты, тёмные артефакты, Гермиона. И нам нужен один из подобных экземпляров, чтобы привлечь их. Существует несколько семей, у которых вполне могут быть интересующие нас магические артефакты, но многие из них не подходили, потому что были под подозрением, а некоторые находятся под ним по сей день. Мы обратились к Малфою, как только он оказался в Британии, но он вынужден был нам отказать по существующим причинам. Тогда мы обратились к Теодору. Тот же напротив с радостью согласился. И как раз сегодня он должен передать нам этот артефакт. Со мной будет несколько сотрудников и один невыразимец. Я предлагаю тебе пойти с нами. Это, Гермиона, естественно, тайна. Я задержусь и скажу Теодору о том, что ты хочешь с ним поговорить. Как только мы уйдём, вы останетесь наедине.

Гарри замолчал и продолжал в упор смотреть на Гермиону, но она не шевелилась, и даже взгляд её не изменился. Он продолжал ждать, когда она заговорит и подаст признаки жизни.

Она не заговорила, просто подошла внезапно и крепко обняла Гарри. Он чувствовал её прерывистое дыхание. Её трепещущее сердце словно вырывалось из груди.

— Спасибо.

Гарри ничего не ответил, лишь улыбнулся и подарил ей тёплые объятия, ведь Гермиона была ему больше, чем друг. Она была близким человеком, страдания которого для него были подобны своим.

========== Часть 6 “Другая правда” ==========

Гермиона стояла и разглядывала поместье, точнее: бронзовый забор, который, казалось, должен быть готическим, мрачным и отталкивающим. Именно так она представляла себе Нотт Мэнор.

Смотря сквозь решётки туманным взглядом, она видела лишь призрак поместья Малфоев. Для неё были живыми воспоминания единственного поместья чистокровных, того, в котором она побывала не по своей воле. Гостьей которого она так и не стала, лишь пленницей его обитателей. Боль начала нарастать в голове Гермионы и отравлять её разум.

Гермиона сжала пальцами холодный металл и зажмурилась до боли. Как только она открыла глаза, на её ресницах заблестели капельки слёз.

Когда взгляд упал на металлический завиток, туманность исчезла, а слёзы стекали по щекам к шее, Гермиона разглядела, что на конце завитков бронзовые бутоны. Изящно воспроизведённые из этого твёрдого металла они обладали холодной красотой. «Вечные цветы, которые не завянут и не умрут», — подумала она и провела по одному кончиком пальца.