Магия объединяет

ГЛАВА 14

КОГДА САДИЛОСЬ СОЛНЦЕ, я стояла на нашем заднем дворе и погружалась в невидимый океан магии вокруг себя.

— Возьми и держи, — сказала тетя.

Магия изгибалась, повинуясь моей воле. По всей земле, которую я притязала, магия перекатывалась, затвердевая, будто податливая мягкая вода превращалась в непробиваемый лед. Это было похоже на работу мускулов. Ее магия пробила мою «ледяную» стену и отступила.

Мы занимались этим четыре часа.

— Отпусти. Возьми и держи. Отпусти. У тебя получается лучше, но тебе нужно меньше думать. Магия земли — это щит. Ты поднимаешь его. Это должно быть инстинктивно, иначе ты не успеешь среагировать вовремя.

Возьми и держи. Отпусти.

Возьми и держи. Отпусти.

— Фиксируй! — прорычала тетя. Магия ударила меня по голове. У меня поплыло в глазах.

— Ой-ё.

— Чего ты боишься?

— Что возьму на себя слишком много.

— Чего слишком много?

— Слишком много магии. Однажды я сражалась с джинном и использовала против него слово силы…

Эрра закатила глаза к небу.

— Мама, дай мне сил. Зачем тебе совершать подобные идиотские поступки?

— Потому что я не знала, что в нас течет кровь джиннов. Именно тогда я узнала, что давным-давно одна из моих предков была ифритом, и присутствие ее крови в нашей родословной сделало джинна невосприимчивым к нашим словам силы. Что подняло вопрос о том, что произойдет, если я когда-нибудь использую слово силы против отца. Вероятно, оно не сработало бы. У Хью и Адоры, казалось, не было проблем с использованием слов силы против меня, и их мозги не взорвались, но их кровь была не такой сильной, как у моего отца.

Ноздри Эрры затрепетали. Казалось, что она дышала. Было видно, как поднимается и опускается ее грудь. У нее не было причин дышать, она была мертва. Возможно, это была сила привычки.

У меня зазвенело в голове.

— Ой.

— Сосредоточься! Что случилось с джинном?

— Мой мозг пытался взорваться. Я умирала, не физически, а ментально. Магия ослабла, и медики мало что могли для меня сделать. Итак, я лежала в постели, чувствуя, что умираю, и протянула руку и взяла немного магии, чтобы сохранить себе жизнь. Это причинило боль земле.

Внезапно лицо моей тети оказалось в полудюйме от моего.

— Слушай меня очень внимательно. Больше так не делай. Если ты будешь продолжать так делать, это сделает из тебя акиллу, пожирательницу, мерзостью. Ты королева. Твоя обязанность защищать землю, а не питаться ею.

— Я не планировала повторное выступление.

— Хорошо, потому что я сама убью тебя, если ты сделаешь это снова. Это священное правило. Даже в худшие времена я никогда не прибегала к этому. Когда рухнули любимые башни твоего отца, он не питался землей, чтобы поддержать их.

— Поняла, — прорычала я.

— Я не виню тебя, — сказала она. — Я виню себя. Нельзя просто вручить ребенку клочок земли и позволить копаться с ней в темноте. Он тебя чему-нибудь научил?

— Он предлагал, но только если я поклянусь повиноваться ему.

— Я этого не понимаю. Больше всего на свете он любит учить. Он учил всех своих детей, даже тех, которые ему не нравились. Даже тех, у кого не было ни мозгов, ни сил, чтобы причинить какой-либо реальный вред себе или другим. Ты умна, дисциплинирована, и у тебя есть сила. Ты одна из самых сильных его детей, которых я когда-либо видела. Почему?

— Я думала об этом, — сказала я. — Я думаю, это потому, что я ничего не значу.

Она уставилась на меня.

— Объясни.

— Для меня не важно знать что-либо о правлении страной. По его мнению, я — твоя замена.

Она отшатнулась.

— Он видит во мне меч, а не правителя. Что бы он ни говорил, я никогда не получу ключи от его королевства. В лучшем случае я должна убивать за него и руководить его армиями, а в худшем — умереть. Не знаю, потому ли это, что я слишком стара или слишком упряма, но так оно и есть. Если я случайно испорчу землю, тем лучше. Это доведет меня до такого отчаяния, что я буду молить его о мудрости, и он сможет переместить меня в то место, которое он выбрал для меня. Если все остальное не сработает, с его точки зрения, я бы стала достойным сосудом для появления на свет его внука. Я знаю, что пророчество гласит, что он убьет моего сына, но, если бы у него был шанс, я думаю, он бы им воспользовался. Он любит новые и блестящие вещи, и мой сын будет блестящим.

Эрра уставилась на меня. Если бы я не знала ее лучше, то подумала бы, что она шокирована.

— Ты не наемница, — сказала она, наконец. — Ты дитя королевской крови. Его крови. Моей крови. Это твое право знать эти вещи. Передать их тебе — его долг как родителя.

Я развела руками.

Она зажмурилась и закрыла лицо руками.

— Ты, наша мама… Я будто больше его не знаю. От золотого ребенка, которым он был, ничего не осталось. Это потому, что я спала, в то время как он бодрствовал еще тысячу лет, или я просто была настолько слепа при жизни?

— Он не ошибается, — сказала я. — Из меня действительно получается лучший убийца, чем правитель.

Магия взорвалась у меня в груди. Я приземлилась на задницу.

— Никогда не унижай себя, — прорычала Эрра. — Ты моя племянница. Если он не хочет учить тебя, это сделаю я! Возможно, я никогда не претендовала на королевство, но не потому, что я не знаю, как это сделать или что делать после затребования. Вставай. Тебе нужно практиковаться.

Я вскочила на ноги.

— Он хочет изменить меня.

— Кто? Что?

— Земля. Шар. Когда я использую магию, я чувствую побуждения.

Глаза Эрры сузились.

— Желание большей власти?

— Нет, желание ни за что не отвечать. Я перестаю заботиться о важных вещах, таких как семья, друзья…

— Послушай меня внимательно. Шар подталкивает тебя к приобретению земли и ее защите. Он разжигает твою вражду с твоим отцом. Он больше ни к чему не приводит. То, что ты испытываешь… это совершенно другое. Когда ты ощущаешь землю, на что это похоже для тебя?

— Океан.

— Прямо сейчас ты ничем не примечательная скала в этом океане. Часть тебя чувствует великую силу, которая находится там, и хочет слиться с ней воедино. Там так много магии, а ты всего лишь человек. Но поскольку ты человек, ты накладываешь на себя ограничения, что ты не будешь делать, несмотря ни на что. Ограничения это хорошо, они сохраняют твое эго нетронутым. Без них ты растворилась бы в воде.

— Что было бы тогда?

— Ты стала бы всем, чего боишься. Тираном, демоном, в конечном счете, богом. Навешивай на это любой ярлык, какой пожелаешь. Ты должна найти способ втянуть океан в себя, не теряя того, кто ты есть. Ты впитываешь его, а не наоборот. Это фундаментально сложнее, чем позволить себе стать с ним единым целым.

Я уставилась на нее.

— Ты сражаешься не с землей! — раздраженно рявкнула она. — Ты сражаешься с самой собой. Объединенная магическая сила земли намного превосходит твою, но у нее нет собственной воли. Взаимодействие с ней пугает, поэтому твои инстинкты предупреждают тебя об огромной разнице в силе между тобой и ней. Твой страх подталкивает тебя подчинить её, и страх говорит тебе, что как только ты навяжешь земле свою волю, она станет рабыней и больше не будет представлять опасности. Но это единственное, чего ты не можешь сделать. Это будет похоже на победу, но на самом деле это будет концом того, кто ты есть. Ты должна найти баланс, место в силе твоей земли. Сделать это намного сложнее, и поэтому часть тебя восстает против всей той работы, которую тебе нужно проделать, чтобы добиться этого. Да, тебе будет казаться, что на тебя давит какая-то внешняя сила. Я знала людей, которые даже слышали ее голос и разговаривали с ней. Некоторые из них сошли с ума, дитя. Поверь мне, это ты. Ты должна преодолеть себя. Если бы у земли была собственная воля, и она боролась с тобой, это было бы намного проще. Ты бы просто раздавила ее и двигалась дальше. Но ты борешься сама с собой.

— Как мне победить?

— Это тебе предстоит выяснить. Та или иная часть тебя возьмет верх. Сейчас это не важно. Твой отец готовится к битве. Ты должна подготовиться к защите своей земли и всего, что на ней находится. То, что мы практикуем сейчас, в корне отличается от того, что ты делала раньше, чтобы сохранить себе жизнь. Ты ничего не берешь. Ты формируешь магию так, как мастер лепит глину, а затем выпускаешь ее. Она ничему не вредит. Почувствуй магию. Зафиксируй. Позволь себе полностью погрузиться в нее, но не позволяй ей разрушить твою сущность.

Я позволила океану магии омыть меня.

— Глубже, — потребовала тетя. — Я не позволю тебе никому причинить вред.

Я открылась и позволила ему поглотить меня целиком.

— Наконец-то, — сказал Эрра. — Возьми и держи. Отпусти. Повтори. Снова. Опять…

***

Я ЛЕЖАЛА НА траве и смотрела, как звезды становятся ярче. Я так устала.

Кэрран навис надо мной. Я не слышала, как он подошел. Его серые глаза были темными.

— Что? — Я села.

— Я сказал Дереку встретиться со мной здесь в девять. Сейчас десять.

Дерек был пунктуален. Если бы он сказал, что будет здесь в девять, он был бы здесь. С ним можно было сверять часы. Тревога ущипнула меня.

— Может, он задержался?

— Он звонил и сказал, что они с Джули собираются выполнить небольшое поручение, а потом приедут прямо сюда. Это было два часа назад. Джули должна была встретиться с Романом по поводу платьев для подружек невесты. Он сидит в нашей гостиной уже полчаса.

Что-то случилось.

Я вскочила на ноги.

— Иду за машиной.

Пятнадцать минут спустя мы выехали в ночь с черным волхвом на заднем сиденье.

— Они сказали, куда направляются? — спросила я.

— Неподалеку от Грифон-стрит.

Моя старая квартира находилась на Карен-роуд, рядом с Грифон-стрит. Дерьмо.

— Сегодня вечером сплошная магия, — сказал Роман с заднего сиденья.

Я тоже ее чувствовала. Она наполняла меня силой. Улицы проносились мимо.

— Есть какие-нибудь идеи, чем они занимаются радом с Грифоном? — спросил Кэрран.

Вероятно, поселили убийцу-сахану, которая думала, что я ключ от рая, в моей квартире.

— Немного.

— Хочешь поделиться?

— Нет.

— Кейт, меня от этого тошнит. Я не давил с Мишмаром, я разобрался с тем, что ты привела призрак своей тети в наш дом, но я покончил со всей этой секретностью. Ты знаешь, что происходит, а теперь дети в опасности.

— Я расскажу тебе позже. Это сложно объяснить, и ты будешь взбешен.

— Я уже взбешен, — прорычал он.

Пока нет. Когда он по-настоящему злился, то становился ледяным.

— Послушай, это моя вина, и теперь Джули взяла на себя ответственность за мой беспорядок. Но прямо сейчас давай найдем детей, и я обещаю тебе, что после ты сможешь реветь столько, сколько захочешь.

Его глаза стали полностью золотыми. Руль слегка застонал под давлением его пальцев.

Он бросит меня. Я знала это с абсолютной уверенностью. Когда он все узнает, он уйдет. Чаша переполнится.

— Она права, — сказал Роман с заднего сиденья. — Сначала спасение.

— Держись подальше от этого, — сказали мы с Кэрраном одновременно.

Роман поднял руки.

Кэрран свернул. Мы вылетели на улицу, ведущую к эстакаде Беркинс, массивному каменному мосту, перекинутому через поле из щебня, где рухнуло несколько офисных башен, и затонула часть города.