Магия объединяет

ГЛАВА 1

ЧЕРЕП УСТАВИЛСЯ на меня пустыми глазницами. Странные руны, вырезанные на пожелтевшей кости и заполненные черными чернилами, отмечали его лоб. Его большая нижняя челюсть поддерживала ряд конических клыков, длинных и острых, как зубы крокодила. Череп располагался на старом знаке остановки. Кто-то выкрасил поверхность восьмиугольника в белый цвет и написал поперек него большими неровными буквами «ДЕРЖАТЬСЯ ПОДАЛЬШЕ». Нижний край был испачкан красновато-коричневыми брызгами, подозрительно похожими на засохшую кровь. Я наклонилась ближе. Да, кровь. И немного волос. Человеческие волосы.

Кэрран нахмурился, увидев надпись.

— Как думаешь, он пытается нам что-то сказать?

— Я не знаю. Он до жути щепетилен.

Я посмотрела вдаль. Примерно в ста ярдах впереди, стоял большой двухэтажный дом. Он явно был построен после Сдвига, из цельного дерева и коричневого камня, уложенного вручную, чтобы гарантировать, что он выдержит магические волны. Но вместо обычной квадратной или прямоугольной коробки, характерной для большинства зданий после Сдвига, в этом доме были все предсдвиговые навороты современного дома в прериях: ряды больших окон, широкие горизонтальные линии и просторная планировка. За исключением того, что дома в стиле прерий обычно имели длинные плоские крыши и мало украшений, в то время как этот дом щеголял скатными крышами с замысловатыми резными фронтонами, красивыми досками и декоративными деревянными окнами.

— Это как если бы кто-то взял русский бревенчатый дом и современный коттедж, построенный до Сдвига, засунул их в блендер и поставил тут.

Кэрран нахмурился.

— Это… как ты там его называешь? Terem.

— Терем — это дом, где жили русские царевны.

— Да, точно.

Между нами и домом лежало поле чернозема. Он выглядел мягким и рассыпчатым, как земля в горшках. Похоже на свежевспаханное поле. Дорожка из шатких старых досок, наполовину сгнивших и раскалывающихся, вилась через поле к входной двери. У меня было нехорошее предчувствие из-за этой земли.

Мы попытались обогнуть дом и наткнулись на толстый, усеянный шипами естественный забор, образованный кустами дикой розы, ежевики и деревьями. Забор был двенадцати футов высотой, и когда Кэрран попытался подпрыгнуть достаточно высоко, чтобы заглянуть за него, колючие лианы вырвались, как лассо, и предприняли героическую попытку затащить его внутрь. После того, как я помогла ему вытащить шипы из рук, мы решили, что лучший вариант — лобовая атака.

— Никаких следов животных, — сказала я.

— Запахов животных тоже нет, — сказал Кэрран. — Вокруг нас в лесу повсюду следы ароматов, но здесь их нет.

— Вот почему у него огромные окна и на них нет решеток. Ничто не может приблизиться к дому.

— Возможно, или ему все равно. Какого черта он не отвечает на звонки?

Кто знает, зачем жрец Бога Зла и Тьмы делает что-то?

Я подняла небольшой камень, бросила его на землю и приготовилась. Ничего. Ни зубастых челюстей, прорвавшихся сквозь почву, ни магического огня, ни оглушительного бабаха. Камень просто лежал.

Мы могли бы вернуться позже, когда спадет магия, что было бы разумным поступком. Тем не менее, мы проехали десять миль по паршивым пробкам в изнуряющую летнюю жару Джорджии, а затем прошли еще милю пешком по лесу, чтобы добраться сюда, и наш крайний срок был на подходе. Так или иначе, я попаду в этот дом.

Я поставила ногу на первую доску. Она немного просела под моим весом, но удержалась. Шаг. Еще шаг. Так, процесс пошел.

Я на цыпочках пошла по доскам, Кэрран следовал прямо за мной. Не думай о законе подлости.

Чернозем задрожал.

Еще два шага.

Справа от нас образовалась насыпь, землю повело, как волны какого-то угольно-черного моря.

Ого.

— Направо, — пробормотала я.

— Вижу я.

Длинные змеевидные костяные шипы пронзили холм и заскользили сквозь почву к нам, подобно плавникам морского змея, скользящего под поверхностью полуночно-черного, порошкообразного океана.

Мы бросились к двери.

Краем глаза я увидела, как слева вырвалось облако рыхлой почвы. Черный скорпион размером с пони вылетел и устремился за нами.

Если мы убьем его ручного скорпиона, нам пощады не будет. Я взбежала на крыльцо и застучала в дверь.

— Роман!

Позади меня из земли торчали костяные шипы. То, что я приняла за плавники, превратилось в пучок щупалец, каждое из которых состояло из костных сегментов, скрепленных остатками хряща и высушенной, вязкой соединительной ткани. Щупальца щелкнули, хватая Кэррана. Он сомкнул руки на костях и напрягся, раздвигая их. Хрустнула кость, порвалась соединительная ткань, и левое щупальце завертелось, половина его оказалась на земле.

— Роман! Черт бы все это побрал!

Костяное щупальце схватило меня и дернуло назад и вверх, повиснув в шести футах над землей. Скорпион бросился вперед, его жало было готово к убийству.

Дверь распахнулась, явив Романа. На нем были футболка и клетчатые пижамные штаны, а его темные волосы, выбритые по бокам в длинную лошадиную гриву, торчали на левой стороне головы. Он выглядел так, будто спал.

— Что все это значит?

Все замерли.

Роман покосился на меня.

— Ребята, что вы здесь делаете?

— Нам пришлось прийти сюда, потому что ты не отвечаешь на свой чертов телефон. — В голосе Кэррана была та ледяная нотка, которая говорила о том, что его терпению пришел конец.

— Я не отвечал на телефон, потому что отключил его.

Роман махнул рукой. Скорпион отступил. Щупальца мягко опустили меня и соскользнули обратно в землю.

— Ты бы тоже отключил свой, если бы был из моей семьи. Мои родители снова ссорятся и пытаются заставить меня встать на чью-либо сторону. Я сказал им, что они смогут пообщаться со мной, когда начнут вести себя как ответственные взрослые.

Вероятность этого была невелика. Отец Романа, Григорий, был главным темным волхвом в городе. Его мать, Евдокия, была на треть пифией. Когда у них были ссоры, все не кипело, а взрывалось. Буквально.

— Я держусь на расстоянии от них и наслаждаюсь тишиной и покоем. Заходите.

Он придержал дверь открытой. Я прошла мимо него в большую гостиную. Золотистые деревянные полы, огромный камин, тридцатифутовые потолки и мягкая мебель. Вдоль дальней стены стояли забитые до краев книжные полки. Место выглядело довольно уютным.

Кэрран вошел следом за мной и осмотрел гостиную. Его густые брови приподнялись.

— Что? — спросил Роман.

— Никакого алтаря? — спросил Кэрран. — Никаких окровавленных ножей и испуганных девственниц?

— Ни жертвенной ямы, окруженной черепами? — спросила я.

— Ха-ха. — Роман закатил глаза. — Никогда раньше такого не слышал. Я держу девственниц на цепи в подвале. Кофе будете?

Я покачала головой.

— Да, — сказал Кэрран.

— Черный?

— Нет, добавь в него сливок.

— Хороший человек. Только два типа людей пьют черный кофе: копы и серийные убийцы. Садитесь, располагайтесь.

Я села на диван и почти утонула в нем. Мне понадобится помощь, чтобы встать. Кэрран растянулся рядом со мной.

— Хорошо, — сказал он.

— Угу.

— Мы должны купить такой для гостиной.

— Мы испачкаем его кровью.

Кэрран пожал плечами.

— И что?

Роман появился с двумя кружками, одна из которых была черной, как смоль, а другая явно наполовину наполнена сливками. Он передал более светлую кружку Кэррану.

— Я вижу, ты пьешь черный, — сказала я ему.

Он пожал плечами и сел на диван.

— Э… подходит к работе. Итак, что я могу для вас сделать?

— Мы собираемся пожениться, — сказала я.

— Я знаю. Поздравляю. В ночь на Ивана Купалу. Я не знаю, хорошо это или плохо, но это смело.

Ночь Ивана Купалы была временем дикой магии в славянском фольклоре. Древние русы верили, что в этот день границы между мирами стираются. В нашем случае это означало действительно сильную магическую волну. Странные вещи происходили в ночь на Ивана Купалу. Будь у меня выбор, я бы выбрала другой день, но Кэрран назначил дату. Для него это был последний день лета оборотней, праздник оборотней и идеальный день для нашей свадьбы. Я сказала ему, что выйду за него замуж, и если он хочет жениться в ночь на Ивана Купалу, то мы поженимся в ночь на Ивана Купалу. После переноса даты дюжину раз, это было наименьшее, что я могла сделать.

— Так вы пришли, чтобы пригласить меня? — спросил Роман.

— Да, — сказал Кэрран. — Мы бы хотели, чтобы ты провел церемонию.

— Прошу прощения?

— Мы бы хотели, чтобы ты поженил нас, — сказала я.

Глаза Романа расширились. Он указал на себя.

— Я?

— Да, — сказал Кэрран.

— Поженил вас?

— Да.

— Вы ведь знаете, чем я занимаюсь, верно?

— Да, — сказала я. — Ты жрец Chernobogа.

— Chernobog буквально означал Черный Бог, который также был известен под другими забавными именами, такими как Черный Змей, Повелитель Тьмы, Бог леденящего холода, разрушения, зла и смерти. Некоторые древние славяне делили свой пантеон на противостоящие силы света и тьмы. Эти силы существовали в равновесии, и согласно этой точке зрения, Чернобог был необходимым злом. Кто-то должен был стать его жрецом, и Роман в итоге получил эту работу. По его словам, это был просто семейный бизнес.

Роман наклонился вперед, его темные глаза были напряженными.

— Вы точно уверены?

— Да, — сказал Кэрран.

— Вы не собираетесь менять свое решение?

Он когда-нибудь угомониться с вопросами?

— Ты сделаешь это или нет?

— Конечно, я сделаю это. — Роман спрыгнул с дивана. — Хa! Никто никогда не просил меня поженить. Такое всегда достается Николаю, моему двоюродному брату — старшему сыну Василия.

У Романа было обширное генеалогическое древо, но я помнила Василия, его дядю. Василий был жрецом Belobogа, брата Чернобога и его полной противоположностью. Он также очень гордился своими детьми, особенно Николаем, и хвастался ими при каждом удобном случае.

Роман нырнул за диван и появился с телефоном.

— Когда какая-нибудь сверхъестественная мразь пытается похитить детей, позовите Романа, чтобы он смог пробраться сквозь кровь и нечистоты, ради их спасения, но когда это что-то приятное, вроде свадьбы или наречения, о нет, мы не можем привлекать волхва Чернобога. Плохая примета. Позовите Николая. Когда он узнает, кого я собираюсь поженить, у него случится аневризма. Его голова взорвется. Хорошо, что он врач, может быть, он сможет вылечиться сам.

Он подключил телефон к розетке.

Тот зазвонил.

Роман уставился на него так, словно это была гадюка.

Телефон зазвонил снова.

Он отключил его.

— Вот.

— Это не может быть настолько плохо, — сказала я ему.

— О, это плохо. — Роман кивнул. — Папа отказался помочь моей второй сестре купить дом, потому что ему не нравится ее парень. Моя мать позвонила ему, и все закончилось плохо. Она прокляла его. Каждый раз, когда он мочится, струя поднимается все выше и выше.

Ох.

Кэрран поморщился.

— Вы голодны? Хотите чего-нибудь поесть? — Роман поднял брови. — У меня есть копченая грудинка.

Мой жених наклонился вперед, внезапно заинтересовавшись.