Небесный огонь

Глава восемнадцатая

Когда я проснулась в половине десятого в доме Дэна, он сидел рядом с кроватью и смотрел на меня. Я прилегла сразу после ужина под предлогом, что хочу немного отдохнуть, и проспала больше двух часов. Тедди на этот раз плакал так отчаянно, что я никак не могла уйти. Только когда я пообещала ему, что скоро он не будет ходить в эту школу и мы с папой нашли ему новую, он немного успокоился и перестал цепляться за мою одежду.

На обратном пути снова была пробка. Хорошо еще, что знакомого мотоцикла не было видно — наверное, Джейсон испугался дождя. Я приехала домой, поставила машину в гараж и тут же побежала в сад под проливным дождем, чтобы накормить животных. Вернувшись в дом, я сразу пошла наверх и легла.

Я лежала в кровати с мокрыми от дождя волосами и пыталась выровнять дыхание, прислушиваясь к бешеному стуку сердца. А вдруг я не усну, подумала я. Но к счастью, способность перепрыгивать из одного тела в другое еще не покинула меня, и вскоре я уже погружалась в сон.

— Джессика, — сказал Дэн, когда я пошевелилась, — ты так долго спала. Я уже начал думать, что ты останешься на всю ночь.

— Прости, Дэн, — пробормотала я, садясь на кровати. — Я, наверное, устала сильнее, чем думала.

Я подошла к зеркалу, стоявшему на подоконнике, и поправила взлохмаченные волосы. Когда я повернулась, Дэн все еще смотрел на меня.

— Ты не хочешь мне ничего рассказать?

— О чем?

— С тобой что-то не так. Эти странные обмороки, сначала в офисе, потом дома… А этот подозрительно крепкий сон, когда тебя невозможно добудиться. Что это, Джессика?

Под его серьезным взглядом я покраснела.

— Ничего особенного, просто слабость, это пройдет.

Он подошел ближе, взял меня за руки и заглянул в глаза.

— Ты чего-то недоговариваешь.

Я старалась избегать его взгляда, но он взял мое лицо в ладони и не отпускал.

— Скажи мне правду, Джессика… прошу тебя.

— Прости меня, Дэн, — запинаясь, пробормотала я. — Я тебя люблю и не хочу тебя потерять.

— Скажи мне!

— Я… я не могу.

Он опустил руки и отошел в другой угол комнаты. Я видела, как он расстроен, но не решалась открыть ему правду. Дэн снова подошел ко мне.

— Скажи, Джессика, не бойся. Я готов к самому страшному.

— Это все из-за молнии, — проговорила я хриплым голосом. — В тот день со мной… кое-что случилось.

— Что? — воскликнул он. — Ты так и не сказала мне. Обмороки? Или что-то… непоправимое?

Я отвернулась к окну и стала вглядываться в темноту. Дэн стоял у меня за спиной, и я чувствовала его присутствие, хотя он не касался меня.

— Помнишь, я спросила тебя, веришь ли ты в жизнь после смерти? — тихо сказала я — Сможешь ли ты узнать душу, даже если она будет в незнакомом теле.

— О чем ты говоришь? — спросил Дэн.

Он был в отчаянии, больше всего на свете мне хотелось обнять его и сказать, что все хорошо. Только вот беда — не все было хорошо, и я наконец перестала прятать голову в песок и призналась себе в этом. И никогда не будет хорошо. Все это время я глупо надеялась на то, что смогу жить двумя жизнями. Я постоянно лгала. Лгала себе, Дэну, семье Лорен. Пусть и невольно, но я была мошенницей и не стоила любви такого парня, как Дэн.

— Я тебя обманываю, — выговорила я наконец. — После той грозы я живу жизнью двоих людей. Сейчас я Джессика, а когда засыпаю, моя жизненная сила переходит в тело другой женщины. Ее зовут Лорен, у нее четверо детей. А подруга, которая сегодня заезжала на обед, это ее… моя сестра.

Дэн остолбенел. Я понимала, что причиняю ему страшную боль. Теперь он точно сочтет меня сумасшедшей, особенно после того, что случилось с его матерью. Мне стало так тяжело, словно сердце сдавили железной рукой.

— Джессика, тебе нужна помощь, — сказал он дрогнувшим голосом. — Мы найдем хороших врачей, они обязательно помогут.

— Нет, мне никто не сможет помочь. Дэн, я не хотела, чтобы ты страдал. Прости, что не рассказала тебе всего раньше, но я знала, что ты не поймешь. Никто уже не сможет помочь.

Дэн робко положил руку мне на плечо, и я прижалась к ней щекой, чувствуя тепло его кожи. Неужели я больше никогда не коснусь ее? На глаза навернулись слезы, я украдкой смахнула их и повернулась, чтобы еще раз посмотреть на него, быть может, в последний раз.

Он был очень бледен, лицо осунулось. Я не могла видеть, как страдает человек, которого я люблю больше всего на свете.

— Если это раздвоение личности, — со страхом прошептал он, — есть места, куда можно обратиться…

— Это не раздвоение личности, это правда. Я действительно живу жизнью двух разных людей.

— Нет, Джессика! Это невозможно. Ты должна рассказать об этом…

— Прощай, Дэн, — пробормотала я и пошла к двери. — Скажи своему отцу, что он замечательный… И еще…

— Что?

— Присмотри за Фрэнки.

Не знаю, почему я вдруг попросила об этом. Может, шестое чувство подсказало, что собаке лучше остаться у Дэна, хотя бы на эту ночь. Дорога домой была долгой, и, пока я шла, начался дождь. Сначала в воздухе появилась легкая морось, потом дождь усилился, и мне приходилось то и дело вытирать капли с ресниц. Я была в таком состоянии, что почти не чувствовала холода. Домой я пришла насквозь мокрой, в ботинках хлюпала вода. У меня хватило сил только на то, чтобы сбросить мокрую обувь, потом я прошла в комнату и рухнула на диван, закрыв голову руками.

Когда в полдень я проснулась в спальне Лорен, дождь все еще лил как из ведра, крупные капли разбивались об оконное стекло. Я по-прежнему ощущала себя Джессикой и, вспоминая наш последний разговор с Дэном, невольно разрыдалась, скорчившись в постели и прижимая к животу подушку.

Вскоре в дверь постучали, и я услышала взволнованный голос Карен.

Я села и вытерла нос, судорожно переводя дыхание.

— Входи, — сказала я осипшим от слез голосом, все еще прижимая к себе подушку.

— Господи, что случилось? — воскликнула она, взглянув на меня, торопливо подошла к кровати и присела на краешек.

— Я рассказала Дэну всю правду, и теперь он считает меня сумасшедшей, — всхлипнула я, и слезы брызнули с новой силой. — То есть должен считать. А как же иначе? Ни один здравомыслящий человек не поверит в такую историю. Я бы и сама не поверила, если бы это случилось не со мной.

— Я верю, — сказала Карен и обняла меня за дрожащие плечи. — Ты дала ему время все это осознать или просто выпалила и сбежала?

Я взглянула на нее из-под опухших век.

— Да, сбежала. Но ведь он не бросился меня догонять!

— Откуда ты знаешь, может, он сейчас разносит твою дверь?

— Какая разница, — снова заревела я. — Я так больше не могу. Не могу быть двумя людьми одновременно. За что мне такая напасть, это несправедливо!

— Успокойся, я все понимаю, — ласково сказала Карен. — Я все время боялась, что ты не выдержишь, но подумай о детях, Лорен. Ты нужна им! Без тебя эта семья пропадет. Грант не справится с детьми один, он снова наймет няню, и о детях будет заботиться чужой человек. Лорен, дети любят тебя. С тех пор как ты появилась, они просто светятся от счастья!

— Но я самозванка! Я не их настоящая мать. Я постоянно лгу — детям, Гранту и всем остальным.

— По-твоему, лучше бы у них совсем не было матери?

— А ты? Ты ведь им не чужая, и они тебя любят.

— Они любят меня как тетю. Я не создана быть матерью. Да, мне нравится бывать здесь, но вся моя жизнь в Лондоне. Я люблю свою работу, Лорен, и я люблю Джен. Неужели ты думаешь, что Грант допустит, чтобы мы с ней сюда переехали?

Карен замолчала, и я улыбнулась сквозь слезы, громко шмыгнув носом.

— Думаю, нет.

Она крепко обняла меня.

— Дорогая моя Лорен, я понимаю, что прошу слишком много. И я знаю, как тебе тяжело расставаться с Дэном… Но Лорен должна остаться.

Она твердо сжала губы.

— Вставай, пожалуйста. Поехали покупать качели.

Я прошла в ванную и с ужасом взглянула на себя в зеркало.

— Как я поеду в таком виде? У меня все лицо опухло.

— Дождь идет, никто ничего не заметит, — сказала Карен. — Пока ты там прохлаждалась в Эпсоме, я уже запустила стирку и поставила курицу в духовку, так что у тебя есть время на сборы.

Минут через двадцать мне удалось привести лицо Лорен в божеский вид, и мы с Карен поехали на ферму, куда в прошлое воскресенье возили детей. Еще тогда я заметила, что они продают оборудование для игр, и мы решили заказать там большие качели с несколькими сиденьями. По дороге мы зашли пообедать в уже знакомый ресторанчик, но мне совсем не хотелось есть, и я едва попробовала принесенное блюдо. Потом мы отправились выбирать качели, и Карен все время пыталась меня рассмешить. Наконец мы оплатили покупку и побежали обратно к машине под проливным дождем.

— Хорошо, что у них есть доставка, — сказала она. — Мы бы ни за что не запихали их в твой багажник.

Я улыбнулась, чувствуя огромную благодарность за то, что она вытащила меня из дома.

— Надеюсь, Грант сможет их собрать, — сказала я, заводя мотор. — На меня можно не рассчитывать, я ничего не понимаю в этих инструкциях.

Когда я взглянула в зеркало заднего вида, чтобы развернуться, у меня оборвалось сердце.

— Не поворачивайся сразу, — сказала я Карен. — Это мой кавалер.

Приподнявшись на мотоцикле, Джейсон смотрел на нас, его светлые волосы прилипли к голове, по лицу стекала вода.

— Только сумасшедший сядет на байк в такую погоду, — воскликнула Карен, повернув к нему голову. — Чего он добивается своим преследованием?

— Не знаю, — мрачно ответила я, выводя машину со стоянки на шоссе. — Наверное, ехал за нами от самого дома, просто мы из-за дождя не заметили.

Вскоре мотоцикл с диким ревом пронесся мимо нас, окатив машину фонтаном брызг.

— Твою мать! — вскрикнула Карен, когда Джейсон внезапно остановился прямо перед нами.

Я резко ударила по тормозам, шины оглушительно завизжали, скользя по мокрой поверхности. Машину отбросило в сторону, и она съехала на обочину, едва не задев мотоцикл. Карен опустила стекло и разразилась проклятьями в адрес Джейсона, который невозмутимо смотрел на нее.

— Отвали, идиот! — кричала Карен. — Я сейчас полицию вызову!

Джейсон спокойно направил мотоцикл в нашу сторону, пока переднее колесо не уперлось в водительскую дверцу, и начал стучать в окно. Он стучал до тех пор, пока я наконец не выдержала.

— Зачем ты это делаешь? — устало сказала я, поеживаясь от холодных брызг, залетающих в открытое окно. — Оставь меня в покое, Джейсон.

В его ярко-голубых глазах мелькнуло такое безграничное отчаяние, что я невольно вздрогнула.

— Я никогда от тебя не отстану, — проговорил он сквозь зубы. — Ты ведь меня любишь, а с ним осталась только из чувства долга, будь оно проклято.

— Нет, я осталась потому, что хотела этого.

— Ты и половины не знаешь, — мрачно произнес он. — Как ты думаешь, о чем я хотел с тобой поговорить в тот день в парке? Ты еще отказывалась встречаться, потому что была с детьми, но я уже тогда знал, что никакого риска нет.

Со страхом ожидая продолжения, я посмотрела на него.

— Я приходил сказать, что Грант все знает, — выпалил он, сунув голову в окно. — Этот мерзавец, твой муженек, разнюхал про меня. И знаешь, что он сделал?