Спаситель

Глава 64

А в это время в Итаке, сна у Сары не было ни в одном глазу, и она постоянно что-то делала, делала, делала. Опять же, вся ее жизнь сошла с рельсов, ее корабль занесло в незнакомые воды, карта потерялась за бортом, а компас вышел из строя.

Так что да, она упаковывала все вещи в… который час? А, в полвторого ночи.

Она перепробовала все варианты со сном. Сначала наверху в своей постели с волосами Мёрдера, заплетенными в косу, под подушкой; затем, два часа спустя, внизу на диване перед телевизором. Ни одна попытка не увенчалась успехом. Ей было некомфортно с самой собой.

Она испытывала такую сильную эмоциональную боль, что не могла усидеть на месте; ее тело двигалось, дергалось, ерзало, в каком бы положении она ни находилась. Она скучала по Мёрдеру так сильно, что это причиняло боль, и была поражена тем фактом, что все это ранило гораздо сильнее, чем последствия смерти Герри.

В неисчислимой степени.

Таким образом, она посчитала синдром Мистера Проппера[92] за продуктивное использование бессонницы. И вначале она решила встать на четвереньки и вымыть до блеска кухню, как Джоан Кроуфорд[93] в фильме «Дорогая Мамочка»[94].

Хельга, когда Вы полируете пол, нужно отодвигать дерево.

Боже, невероятно, она все еще помнит эту цитату.

Но когда Сара открыла шкаф под раковиной, чтобы взять очиститель, то обнаружила нагромождение контейнеров, упаковок с жесткими мочалками и бумажные полотенца. Поднявшись на ноги, она в конечном итоге прошлась по каждой полке, каждому ящику и закоулку.

Только чтобы поразиться количеству вещей, которые ей предстояло перебрать перед отъездом. И, в некотором смысле, хорошо, что ее ждет большой объем работы, хотя, по сравнению с большинством людей, у нее не было тонны лишних вещей. Вот если бы у нее был ребенок…

В этот момент она подумала о Нейте.

Вот как она оказалась на втором этаже: она хотела оставить тоску по этому мальчику на кухне, где она и пришла к ней. К тому же, как говорится, начинай сверху и иди вниз по списку, верно?

Вот только то, что ждало ее наверху, оказалось ещё хуже.

Перебрать свою одежду казалось хорошей идеей, ведь решения в стиле «выброси, сохрани или отдай» — как раз то, с чем мог справиться ее измождённый, но взвинченный мозг, потому что, алло, это вам не операцию проводить. Плюс, она сохранила несколько коробок на чердаке, которые они с Герри использовали при переезде, так что сейчас можно было приступать к разбору вещей по принципу «стоит только начать».

Чувствуя, что вернулась если не на свой курс, то хоть на какой-то, в коридоре Сара спустила лестницу с потолка и поднялась на холодный чердак.

В этот момент она снова получила удар в грудь.

Конечно, там были пустые коробки, не прикрытые крышками, их недра были открыты глазу. Но была также одна закрытая наглухо.

— Черт возьми.

Все еще стоя на лестнице, ее тело было наполовину на чердаке, и Сара сказала себе придерживаться плана. Взять пустую тару и бросить ее вниз.

Пойти к своему шкафу. Сложить.

Вместо этого она преодолела последние три ступеньки и подошла к ящику с заклеенной крышкой. Прежде чем она поняла, что делает… и, таким образом, смогла блокировать импульс… ее пальцы потянули за липкую ленту, освобождая края коробки.

Ящик был из ассортимента «U-Haul»[95], с кронштейном в верхней части под вешалки.

Внутри висела только одна вещь. В какой-то момент за последние два года пиджак от свадебного костюма Герри соскользнул с вешалки и скатился с брюк в тон, заполнив нижнюю часть коробки.

Сара закрыла глаза и обмякла.

После смерти его родители настояли на приезде из Германии, чтобы забрать тело и посетить дом, который они еще не видели лично. Сара предложила им перебрать вещи Герри, думая, что они захотят себе оставить что-то, что принадлежало ему. Она вышла из дома, чтобы предоставить им некоторое уединение, и через час вернулась, чтобы обнаружить, что они собрали всю его одежду и все, что у него осталось со времен колледжа.

Она решила, что его мать посчитала это услугой Саре. Способ убрать тот беспорядок, который его смерть вызвала в жизни каждого из них.

Единственное, что женщина могла сделать, чтобы не развалиться на части.

Сара знала, что у него осталось кое-что на работе, маленькие сувениры на столе. Она решила, что сохранит их; к тому же, у нее были фотографии на телефоне и компьютере. Ее воспоминания. К тому же как вы себе представляете борьбу с чьей-то матерью за носки, ради бога.

Итак, она пустила все на самотек, и его родители забрали с собой все, включая его белье из корзины для стирки. Она никогда не забудет чемоданы, которые они купили в «Таргете»[96]. Было грустно при мысли, что все мирские вещи Герри смогли поместиться в трех чемоданах «Самсонит»[97] среднего размера. С другой стороны, он был мыслителем. Имущество никогда не было в списке его приоритетов.

Неделю спустя она зашла в гардероб в их спальне и неожиданно для себя обнаружила его свадебный костюм, спрятанный за ее единственным длинным платьем, двумя блузками и костюмом для собеседований, который она надевала в последний раз по приглашению в «БиоМед».

Мама Герри пропустила пиджак и брюки, потому что все остальное, что осталось от ее сына, хранилось в его шкафу в спальне.

Сара спрятала костюм на чердаке пару дней спустя. Не то, чтобы она хотела забыть его. Ведь речь о свадьбе. Было больно осознавать, что им не хватило немного времени до церемонии и свадебного ужина. Но она оплакивала тот факт, что они так и не добрались до алтаря, не из-за его смерти.

Скорее она сомневалась, что они смогли бы сохранить отношения, если бы он выжил.

И так… здесь.

В этой коробке.

Висит на кронштейне на вешалке из «Мейси».

Она вытащила вешалку и расправила брюки. На следующий день после Дня Благодарения объявили Черную Пятницу, и она заставила Герри пойти с ней в торговый центр, чтобы потратить сбережения в мужском отделе. У него даже не было костюма для собеседований. Он ходил в «Биомед» в джинсах и толстовке из Гарварда с дыркой на рукаве. С другой стороны, когда ты гений, и тебя нанимают не за твой вкус в одежде, разве имеют значение темно-синий костюм с лацканами и галстук в тонкую полоску.

Герри мог быть странным. Не интересовался тем, что обычно занимало других.

Он был занозой в заднице, если честно.

Но Боже, его мозг. У него был самый великолепный мозг. И думая о нем, Сара поняла, что его ум — вот что привлекло ее. Он также выделялся, как и мужчина-манекенщик: необычной комбинацией характерных черт, которая сделала его поразительным, особенным человеком.

Хотя, боже, тот поход по магазинам. Эта поездка стала первым намеком на кризис в их отношениях. Или, скорее… первый маячок, который стал сознательной мыслью, а не тягостным чувством, которое она до этого игнорировала.

Очевидно, что он ни разу не надел этот костюм. С трудом примерил его, чтобы поскорее возвратиться сюда, вернуться к своему кабинету, своему компьютеру, своей работе.

Проведя рукой по брюкам, Сара почувствовала гладкость тонкой шерсти. На нижней части брюк еще не было манжет, потому что они нуждались в подгонке, но она знала, что не стоит настаивать на ожидании в магазине, пока портной в магазине закончит с другим покупателем.

Будет еще время, сказала она тогда себе.

Нет. Это время так и не наступило.

Выругавшись, она наклонилась к ящику и взяла пиджак, вытаскивая его…

Что-то выпало на голые половицы.

Конверт.

***

Нейт понятия не имел, где он или что творит.

Так, ладно, он был где-то в лесу, и было холодно. О, очень-очень холодно. На нем была чужая парка, пухлая, словно облако. Чужие рубашка и брюки, огромные с точки зрения размера и все же ему впору. Чужое нижнее белье. Чужие ботинки.

Он пробыл здесь уже три часа сорок пять минут. Плюс-минус.

Поэтому было время привыкнуть к тому, что ему не нравится смотреть по сторонам. Слишком большая перспектива, и вид ошеломлял: тонкие деревья, пушистые деревья, колючие заросли, ощущение, что в любом направлении можно было пройти неисчислимое расстояние. И ему действительно не нравилось смотреть на огромное небо над головой: бесчисленное количество маленьких светящихся точек, сияющих в густой черноте, вселяло страх, что он оторвется от земли и затеряется в вышине.

И запахи. Его мозг не мог справиться со сложным букетом запахов — земли, животных и воздуха. Сердце гулко билось, будто его преследовали, в парке было слишком жарко, его глаза метались повсюду, и от этого кружилась голова.

С другой стороны, он потрудился на славу.

Когда его глаза увлажнились, он потер их нетерпеливо. Холодный сухой ветер. Да, в нем и была причина.

Он абсолютно точно не плакал. От страха или того, насколько велик мир. Из-за гнева, что у него украли двадцать лет жизни. От грусти, что он оказался в лесу ради своей мамэн.

— Они вот-вот должны прибыть, — послышался женский голос. — В любую минуту.

Нейт оглянулся через плечо. Хекс — женщина, которую держали в той же лаборатории, что и его мамэн, стояла спиной к ветру. Ее короткие волосы были взъерошены порывами холодного воздуха, движущимися то в одну сторону… то в другую. Одетая в черную кожу, и лицо ее было мрачным.

Он спрашивал себя: если бы его мамэн выжила, она бы также ожесточилась за эти два десятилетия, как и эта женщина? Или осталась бы такой же, какой он ее помнил: доброй, нежной, но пугливой.

Он хотел спросить, что вспомнила Хекс о его мамэн и лаборатории, хотя вряд ли он хотел знать. Он сам достаточно повидал. На себе все вытерпел.

— Ты пережила это? — спросил он хрипло. — То, что они сделали с нами?

Женщина не сразу ответила.

— Нет. Я не часто об этом думаю, но вряд ли потому, что справилась с пережитым.

— Со мной все будет хорошо?

— Да. Это я тебе обещаю.

Нейт вздрогнул и взял себя в руки… а затем посмотрел на простой сосновый гроб, который поставили на платформу на поляне. Он собственноручно сделал ее из деревьев, которые он вырубил топором и обточил, как мог.

Ладони разодраны. Работа вышла неопрятной. А запах сосновой смолы все еще густо витал в воздухе.

Но он сам подготовил костер. Как положено.

Гроб только появился, минут двадцать назад. Мёрдер и Джон привезли его на поляну на заднем сидении красивого грузовика, и они уехали, чтобы вернуть машину…

Одна за другой на поляне материализовались две фигуры. Мёрдер и Джон снова появились.

— Привет, сынок, — сказал Мёрдер, когда подошел к ним.

Они обнялись, и мужчина сказал:

— Ты отлично справился. Хорошая работа.

Нейт достал руки из карманов. Он хотел что-то сказать, но задохнулся. Хотя разодранные ладони говорили сами за себя.

Мёрдер сжал его плечо, а потом Джон тоже его обнял. Когда мужчины отступили, он пожалел, что здесь нет Сары. Хотя… какой в этом смысл.

Ну, кроме того, что она нашла его. Помогла освободить его. Заботилась о нем.

Он скучал по ее присутствию, словно она была членом семьи.

Нейт глубоко вздохнул и уставился на гроб. Пока он находился в учебном центре, он спрашивал всех, кто навещал его, как они чтят своих покойных. У людей были одни традиции, у симпатов — другие. У вампиров — третьи. Через пару ночей люди начали искать его, чтобы поделиться своими историями. К нему приходил доджен. Две Тени.