Мать Сумерек

* * *

Джайя вглядывалась в строки, написанные рукой, давно забытой по почерку, но все еще вспоминаемой по прикосновениям. Змей, кажется, понял, какую ужасную совершил ошибку, убедив по приказу Алая Бану Яввуз подписать её брачный договор с Кхассавом. Едва ли, конечно, Змей сейчас бескорыстен. Но выслушать или вычитать его предложение стоило бы. В конце концов, именно в его объятиях она когда-то нашла утешение, а первая любовь, Замман Атор, первый жених и поверенный отца, приучил Джайю привязываться к умным мужчинам.

Стало быть, у Тиглата есть план. Он каялся за поступок с Бану — что позволил ей увезти Джайю с родины и так бессовестно обходиться с дочерью царя. Да-да, писал Змей, разумеется, он не мог оставить Джайю без присмотра после всего, что между ними произошло когда-то, и потому в Ясе, в том числе и в Гавани Теней, немало его, Тиглата, осведомителей. Чтобы, когда ситуация повернется совсем неожиданно, он мог как-то принять в ней участие и, если потребуется, защитить царевну Далхор.

Джайю разбирали противоречивые чувства, но обида в душе на северную танша скопилась немалая. Она цвела, зрела, плодоносила и умножалась — эта обида — и за столь продолжительный срок превратилась в древо неугасимой, неопалимой ненависти. А раз так….

— Минт, — позвала она служанку.

— Раману, — поклонилась молодая женщина.

— Принеси мне в спальню свежих чернил. А когда закончу, лично отправишь письмо в Орс. Оно крайне важное.

— Слушаюсь, Светлейшая, — женщина присела в глубоком поклоне.