Сожженная земля

* * *

Покинув собрание, Брогар отправился на поиски Эйтаны, чтобы поговорить с девушкой. Он заглянул в их спальню — там ее не было. Тогда Брогар прошелся по некоторым помещениям Айлена, образовавшимся с сегодняшнего утра. Зашел в зал, где проводили время дети. Несколько девочек бросили на него недобрые взгляды, но с пяток детей радостно приветствовали его. Молодой и задорный преподаватель сумел преодолеть недоверие и опасения некоторых учеников и завоевать симпатию.

Эйтаны с детьми не было. Не нашел он ее и в лаборатории мэтра Келика. Он прошел еще несколько комнат и уже решил было, что она вышла из замка. Он собрался выйти наружу и позвать ее мысленно — в стенах Айлена мысленное общение было невозможно. Но тут до него донесся ее голос. Ее крик.

Первой реакцией мужчины было броситься на выручку любимой женщине. Но в следующее мгновение он понял, что это был не крик ужаса, отчаяния или протеста. Не призыв к помощи. Это был крик сладострастия. Так она кричала в любовных играх с ним — надрывно, исступленно, пронзительно. В тех играх, которые он заводил по ее безмолвному настоянию. Играх с болью, принуждением и насилием.

И сейчас она предавалась этим играм с другим человеком. Кричала, не стесняясь и не заботясь, что ее могут услышать. Брогар легко определил, из чьей спальни доносились похотливые стоны его возлюбленной. Из спальни Феласа. Она заступилась за него перед Артаном, демонстративно покинула собрание, а когда он последовал за нею, предалась любви с ним.

Мужчина стоял под дверью спальни несколько минут, не в силах стронуться с места. Вопли Эйтаны не прекращались, и он продолжал слушать их, будто сам искал боли — особого сорта. Наконец он повернулся и побрел назад. Он дошел до своей комнаты и лег на кровать — ту, на которой он обладал Эйтаной, как сейчас обладал ею другой.

День прошел и прошел вечер, а Брогар неподвижно лежал, потеряв счет времени. Как сквозь сон, он слышал скрип двери. Перед ним возникла фигура Эйтаны, прозвучал ее шепот:

— Керф? Ты спишь?

Он повернулся к стене, чтобы не видеть ее. Она никак не отреагировала, молча ушла в уборную, и примерно с час Брогар слышал плеск воды. Эйтана приготовила ванну — материализовала из псевдореальности, как они все делали — и нежилась в ней. Она любила нежиться в ванной после занятий любовью.

Девушка вышла из уборной обнаженной. Брогар повернулся лицом к ней и увидел длинные шрамы вдоль спины на нежной белой коже.

— Как давно ты спишь с ним?

— С кем? Что ты несешь?

— С Феласом. Я слышал вас.

— Какая тебе разница? Не припомню, чтобы клялась тебе в верности.

Брогар сел на кровати.

— Почему, Эйт?! Я любил тебя! Я делал все, что тебе нравится! Зачем ты пошла к нему? Чего еще тебе не хватало?!

Эйтана взяла гребень и принялась расчесывать длинные вьющиеся волосы. Брогар много раз любовался этим зрелищем, оно возбуждало его. Словно воздушное светлое облако облекало его возлюбленную… бывшую возлюбленную.

— Почему?! — повторил он. — Что еще я должен сделать для тебя?! Чего ты хочешь?

— Ты делал это без удовольствия, — невозмутимо ответила она. — Ты не мог возбудить меня по-настоящему.

— А он?!

— Он может… Фел знает толк в такой любви, которая нравится нам обоим. Он умеет причинять боль. Он любит причинять боль. А это главное. Пойми, Керф, очень заметно, что ты лишь пытаешься угодить мне, но не испытываешь удовольствия. Так неинтересно.

— Неинтересно, говоришь?

Брогар подошел к Эйтане.

— А как тебе интересно? Чтобы я испытывал удовольствие, причиняя тебе боль? Видит Создатель, Эйт, сейчас я очень хочу причинить тебе боль. С каким удовольствием я бы разорвал тебя на куски, чтобы ты почувствовала хоть на мгновенье, что чувствую я.

Эйтана положила гребень на трюмо и повернулась к нему. Ее глаза горели сумасшедшим огнем.

— Так сделай это, Керф. Покажи, что у тебя внутри. Покажи гнев, покажи ярость. Может, тогда я поверю, что ты настоящий мужчина, а не тряпка.

— Вот чего ты хотела все это время? Настоящего мужчину, который чувствует к тебе ярость? Ты для этого трахнулась с Феласом?! Разъярить меня?

— Ты так высоко о себе мнишь, Керф. Я трахаюсь с мужчинами не ради тебя, а ради себя.

— С мужчинами?! С кем еще?!

— Не твое дело. Я не связывала себя обязательствами перед тобой.

Брогар схватил ее за плечо, потащил к кровати, швырнул лицом вниз, со всей силы шлепнул по ягодицам. Эйтана лишь смеялась.

— И это все? О, Керф, ты страшен в гневе! Твоя месть ужасна!

В груди Брогара бурлило пламя. Насмешки Эйтаны подогревали его злость и отчаяние. Он хлестнул девушку пучком магической энергии, и та взвыла.

— Керф, прекрати! Не так!

— Ах, не так?! Это тебе не по нраву?

Он ударил ее еще раз и еще, метя точно по свежим шрамам. Кожа, которая начала стягиваться, опять разошлась, из ран хлынула кровь. Брогар ударил Эйтану несколько раз, затем перевернул ее на окровавленную спину, ударил по животу, груди, лицу. Девушка кричала и извивалась теперь уже по-настоящему, не в приступе любовного экстаза. Мужчина грубо овладел ею, изливая вместе с семенем злость и обиду.

Он скатился с нее, тяжело дыша. Ярость, которую так вожделела Эйтана, продолжала клокотать в нем. Но волшебница вряд ли наслаждалась ею. Она больше не кричала и не шевелилась. Она распласталась на кровати, как сломанная кукла. Глаза закрыты, дыхания не слышно. До Брогара стало доходить, что он натворил.

— Эйт… Эйти… Детка, что с тобой? Эйт, ты жива?! Эйти!!!

Он схватил ее за плечи, встряхнул. Девушка безвольно повисла у него на руках, глаза оставались закрыты. Брогар отчаянно закричал. Он уронил Эйтану и заметался по комнате. Затем выскочил в коридор и помчался к спальне Артана.

— Милорд! — он отчаянно замолотил в дверь. — Милорд, откройте, прошу вас! Это я, Брогар!

Через пару минут всклокоченная голова Артана показалась в проеме двери. Спросонья глава Академии мало беспокоился, что подчиненные не должны видеть шефа растрепанным и неопрятным.

— Милорд, я убил ее!

Артан мгновенно распахнул дверь и выскочил в коридор. Сон слетел с него в долю секунды.

— Кого?!

— Эйти. Я ее убил!

— Где она? Ведите меня, живо. Прекратить истерику!

— В нашей спальне…

Артан бросился в комнату Брогара, волоча младшего преподавателя за собой. Он распахнул дверь спальни, метнулся к бесчувственной девушке.

— Разбудите Лараса и приведите сюда! — приказал он Брогару.

— Она… она не?..

— Заткнитесь и выполняйте приказ, пока я сам не убил вас! — рявкнул Артан.

Брогар побежал звать целителя. Артан сосредоточился и оценил магическим видением состояние организма Эйтаны. Из физических повреждений — несколько свежих шрамов. Они не могли привести к потере сознания. А вот иные шрамы, вызванные ударами магической энергии… Удары рассекли не только кожу, но и несколько внутренних органов. Почему она не сопротивлялась? Она сильная волшебница и более опытная, чем Брогар. И зачем он напал на нее? Неужели они так поссорились из-за инцидента на собрании? Брогар должен утратить рассудок, чтобы так поступить с ней. Он слишком влюблен в нее. Или причина как раз в этом «слишком»?..

Артан мог только размышлять — он не владел целительским искусством настолько, чтобы заняться такими серьезными повреждениями. К счастью, Брогар быстро вернулся вместе с Ларасом, и тот немедленно приступил к работе, не задавая лишних вопросов.

— Ей понадобятся дополнительные источники силы, — сказал маг через пару минут осмотра. — Приведите всех женщин. Фей тоже, по возможности.

Этого Артан не ожидал. Значит, скрыть инцидент не получится.

— Керф, разбудите Илайзу, Эмму и остальных. Я позову леди Беделин и фей.

Оба выбежали из комнаты, оставив целителя Лараса с Эйтаной. Артан подтолкнул Брогара впереди себя. Он хотел удостовериться, что маг отправится исполнять приказ, а не задержится в спальне. Мало ли что может случиться с ним. Ларас не владеет боевой магией и не сможет защитить ни себя, ни полумертвую Эйтану, если на Брогара вновь найдет помрачение рассудка.

Артан успокоился лишь тогда, когда Брогар постучал в дверь волшебницы Эммы. Тогда он сам побежал к спальне Беделин. Он понимал, что она будет не слишком рада видеть его среди ночи, после случившегося между ними раздора, но деваться некуда. Ни ему, ни ей.

— Леди Беделин, я понимаю, что вы не слишком рады видеть меня, тем более в такое время суток. Но в Айлене чрезвычайное происшествие. Требуется ваша помощь.

— Дайте мне пару минут, милорд!

В отличие от самого Артана, до сих пор бегавшего по замку в ночных подштанниках и с взъерошенными со сна волосами, Беделин мгновенно успела привести себя в порядок. Она появилась из-за двери в платье, волосы аккуратно собраны в пучок.

— Леди Эйтана серьезно ранена. Ей понадобятся вливания маны. Мэтр Ларас приказал собрать всех женщин. Нужна помощь фей. Девочки недолюбливают Эйтану, но доверяют вам. Я прошу вас убедить их присоединиться к исцелению.

Беделин, помедлив, кивнула.

— Я попытаюсь, милорд. У них добрые сердца. Вряд ли они откажут.

— Я пойду с вами. Вы будете разговаривать с ними, а затем я отведу каждую из них к Ларасу.

Так маг и волшебница начали обход спален фей. Девочки были удивлены и растеряны ночным вторжением волшебников, некоторые — Ираис, Верейн и еще одна старшая девочка — не хотели открывать дверь. Но Беделин оказалась права: когда они слышали о несчастье, ни одна не оставалась равнодушной. Одну за другой Артан проводил фей в спальню Эйтаны, где целитель формировал линию передачи магической энергии. Последними присоединились Беделин и фея Верейн.

Цепь Восстановления была личным заклятьем целителя Лараса. Он изобрел его, когда отказался от отшельнической жизни и вступил в Магическую Академию Придворного Мага. Там Ларас открыл для себя групповой метод работы и начал активно использовать его в целительской практике. Тогда он и обнаружил, что передача жизненной силы одного человека другому может быть безвредной для донора, если донор не один. И он разработал тончайшее, искуснейшее заклинание Цепь Восстановления. Правда, у заклятья была одна особенность: участники Цепи должны быть одного пола. Если пациент мужчина, то безопасная передача жизненной силы могла происходить от мужчин. Если женщина, донорами должны быть женщины.

Ларас был Старым Магом, отшельником-целителем, как Фелион. Долгое время он игнорировал призыв Придворного Мага и избегал его вербовщиков, которые агитировали отшельников всего королевства вступить в Академию. Но затем целителя настигло прозрение. Он осознал, что обладает слишком многими знаниями и умениями, слишком ценными, чтобы выдавать их тонкой струйкой ради единственного ученика. Слишком много страждущих, нуждающихся в хорошем искусстве исцеления. Ларас осознал необходимость передать свои умения как можно большему числу людей, чтобы те помогли как можно большему числу страждущих.

Открыв для себя коллективную работу, Ларас стал ее истовым фанатиком, подобно Артану. Он принял сторону Кэрдана не потому, что слепо восхищался им. Маг прекрасно видел, что представляет собой создатель Академии как личность. По правде говоря, Ларас терпеть не мог Кэрдана. Отношения двух магов можно было назвать вооруженным нейтралитетом.